Меч Мартина

Аббат посмотрел на нее поверх очков:

— Все хорошо, мисс, не ломайте себе голову. В свое время все узнаете. Если, конечно, не собираетесь снова оставить аббатство.

— Нет, — покачала головой Фенна. — Рэдволл — мой дом, я не покину его.

— И я тоже. Ничего нет на свете лучше нашего аббатства, Фенна, — пожала ей лапу Марта.

Землеройки направились на кухню, а молодые путешественники в сопровождении аббата, Торана и Марты спустились в Пещерный зал и без помех поведали о выпавших на их долю приключениях, о врагах и друзьях, о радостях и горестях пути, о мудрости и героизме погибших Брагуна и Саро. Уже на рассвете закончили они свой рассказ. Фенна достала из поясной сумки сверточек:

— Это секрет сестры Амил. Никто не заглядывал в этот свиток. Он предназначен для твоих глаз, Марта, хотя нужда в нем и отпала.

Под взглядами всех присутствующих Марта развернула свиток и углубилась в чтение. Прочитав, она снова и снова рассматривала несколько строк, запечатленных на клочке древнего пергамента.

Хорти не выдержал молчания. Он подался к сестре и заворчал:

— Во, дева дорогая, долго будешь так сидеть? Читай вслух!

Марта раздумывала, колебалась:

— Даже не знаю… На другой стороне написано, что прочесть должен тот, кто в этом нуждается. Впрочем, вреда не будет… Хорошо, слушайте:

Аббат Кэррол взял записку в свои лапы. Он внимательно всмотрелся в надписи, в пергамент, повертел свиток, даже понюхал и наконец, улыбаясь, протянул его Торану.

— Торан, друг, ознакомься.

Торан едва взглянул на записку и захохотал:

— Го-го-го, сестра Амил, хвост моей бабушки! Га-га-га, ах, разбойники!

Марта застыла в изумлении:

— Прошу прощения, что здесь смешного? Это строки, оставленные существом, страдавшим так же, как и я. Да, стиль письма… устаревший, древний, написано не слишком аккуратно, но что в этом смешного?

— Нет, Марта, — мягко и спокойно возразил аббат, — это не сестра Амил. Она была существом образованным, безупречно владела пером, почерк у нее был аккуратным, ровным, твердым. Вспомни историю Глинобитной Обители, которую ты брала у сестры Портулы. Ведь часть той книги написана сестрой Амил. Эта запись не имеет к сестре Амил никакого отношения.

Фенна ахнула:

— Я знаю, кто это написал. И пергамент этот… Это же кусок, оторванный от карты маршрута. Ну конечно, вот скалы… Значит, это Брагун и Саробандо. Все, что было в могиле аббатисы Сильватикус, превратилось в прах, и они изобрели секрет сестры Амил, чтобы не возвращаться с пустыми лапами и не расстраивать Марту, Саро и Брагун. Или кто-то один из них.

— Молодец, Фенна! — похвалил аббат. — Но они все делали вместе. И записку изобрели вместе. Надпись снаружи сделала Саробандо, это ее почерк. В грамматике она сильнее, чем Брагун. Но почерк у него лучше, и основной текст записывал он. Но он делал это для тебя, Марта. И ты, конечно, простишь их обоих.

Марта, прищурившись, смотрела куда-то в неведомую даль.

— Прощать? За что? Они сделали это для моего блага. Они отправились для меня в неведомую даль, они спасли моего брата и двух моих подруг, они отдали свои жизни ради их спасения…

Торан сам не понимал, смеется он или плачет.

— Верно, Марта, верно…

ЭПИЛОГ

Десять сезонов прошло после той ночи Луны Урожая. Судьбе угодно было не посылать нашему аббатству новых невзгод, Рэдволл процветает в мире и спокойствии. Совсем недавно к нам прибыл Долгий Дозор из Саламандастрона, где теперь правит лорд Лонна Острый Глаз. Командир зайцев капитан Хортвил Бребак навестил сестру. Он сильно изменился, наш Хорти. Вместе с Лонной он покинул аббатство, отправился в Саламандастрон, вооружившись саблей пиратского капитана. Лихой капитан Долгого Дозора с колючими военными усами вдвое вырос и стал вдвое прожорливей. Долго сидели мы, вспоминая минувшие дни, вместе с отцом Кэрролом и хранителем погребов Магамом. Аббат Кэррол четыре сезона назад сдал дела аббатисе Фенне и отправился в сторожку помогать совсем одряхлевшему отцу Фреду, а когда отец Фред благословил этот мир, сменил его на посту привратника. Такова жизнь, и даже отец Фред не вечен. Конечно, зайцы остались до пира осеннего урожая, ведь настоящий заяц хорошей кормежки не пропустит! Это слова главного повара Торана, хотя я с ним вполне согласна.

В ночь Осеннего Урожая все обитатели аббатства соберутся перед главными воротами. Марта исполнит прекрасную балладу «Роза Рэдволла», а потом исполнит обещание, данное Брагуну и Саробандо. Рассказывают, что, прощаясь с ними, она поклялась станцевать для них, когда они вернутся. С тех пор Марта каждый сезон танцует на парапете над главными воротами. Она прекрасно двигается, легко, как цветок на гибком стебле, ласкаемый легким ветерком. Я вспоминаю лето, когда мы, трое молодых хулиганов, сбежали из аббатства навстречу приключениям. И вернулись осенью, поумневшими, рассудительными и дисциплинированными. Это было лето взросления, возмужания.

Если вы путешествуете, ищете, исследуете, то не забывайте, что вас всегда ждут в Рэдволле, молодых и старых. К нам часто заглядывают друзья, может быть, и с вами доведется увидеться. Посидим, подкрепимся, побеседуем, поучимся друг у друга. Молодым всегда есть чему поучиться, да и старым тоже. Кэррол сказал мне недавно, что учиться никогда не поздно. Он был мудрым аббатом, а стал еще более мудрым привратником. Хотела бы я стать когда-нибудь такой же мудрой, как он.