Колдун Лемурии

Лязгнул замок, и железная дверь камеры распахнулась. В камеру втащили двух незнакомцев. Оба находились без сознания, и воины без труда управлялись с их расслабленными телами. Соомия с удивлением наблюдала за тем, как несчастных приковывают к стене напротив двери. Вряд ли они уроженцы Патанги — слишком экзотичен их облик. Наготу загорелого гиганта прикрывала лишь узкая кожаная набедренная повязка наемника, а бородатый старик носил длинную накидку и халат колдуна.

— Кого вы привели в мою камеру? — требовательно спросила Соомия.

Командир охранников криво улыбнулся:

— Жертв, предназначенных на Огненный алтарь вместе с вами, принцесса.!

— Они не патангцы… что они совершили?

Отар пожал плечами:

— Их обнаружили в священной пещере Вечного Пламени.

Они осквернили святыню своим присутствием. Когда их застали там, тот, что помоложе, пытался защищаться и убил шестерых, а также оскорбил хранителя. Вапас Птол приказал бросить их на алтарь. Он считает, что они хотели украсть приношения и сокровища, но наши отважные воины им помешали.

Стражники приковали Тонгора и Шарата и вышли.

Варвар вскоре пришел в себя и огляделся по сторонам. Первые впечатления ему понравились. Напротив Тонгора на деревянной скамье сидела стройная девушка и глядела на него во все глаза. На вид ей было лет восемнадцать. Ее черные блестящие волосы волнами струились по спине. Кожа имела цвет мрамора слегка кремового оттенка. Если бы она не двигалась, Тонгор принял бы ее за статую, поскольку черты ее лица и пропорции фигуры сделали бы честь любому изваянию богини. Глаза казались бездонными черными озерами.

Почувствовав взгляд варвара, девушка залилась румянцем, и нежно-кремовые щеки заалели, как ее губы.

— Где мы? — спросил Тонгор.

— В подземельях Вапаса Птола, Великого Хранителя Ямата — Бога Огня, — ответила девушка.

Тонгор подергал цепи. Его запястья были прикованы к стене, так что валькар оказался прижатым к ней спиной. Старый колдун, все еще без сознания от действия наркотического газа, находился в сходном положении. Девушка носила на талии медный обруч, прикрепленный к вделанному в стену кольцу тонкой медной цепью.

Тонгор назвал девушке свое имя.

— Я Соомия — принцесса Патанги, — ответила она.

Варвар удивленно поглядел на девушку.

— Дочь Орвата Чонда, сарка Патанги? Почему же саркайя Патанги прикована к стене в подземелье своего города?

— Потому что не пожелала выйти замуж за Вапаса Птола, — гордо ответила девушка. — Он домогался меня со дня смерти моего отца семь месяцев подряд. Я отказала Великому хранителю. Но власть его в Патанге росла, и теперь он правит городом сам, вместо сарка.

Тонгор грустно кивнул. Жадность и жажда власти хранителей надоели северянину. Если он сумеет выбраться отсюда и закончит работу на колдуна, вероятно, ему стоит заняться прополкой сословия хранителей.

— Сегодня Праздник конца года. Этим вечером нас принесут в жертву Ямату, а Вапас Птол будет созерцать это действо, — сообщила Соомия.

— Будет, что будет, — проворчал Тонгор. — Этот старик — могущественный маг. Он, несомненно, найдет что сказать Вапасу Птолу, так же как и я, если только руки мои будут свободны, и я добуду меч. Но скажи мне, неужели жители Патанги станут спокойно наблюдать за тем, как их законная саркайя погибает на алтаре Ямата?

— Да. Они беспомощны против могущества хранителей. Вапас Птол держит город в стальных объятиях. Люди боятся его колдовства и его жестокости… И он так ловко играет на их предрассудках, используя ужас перед Яматом — лживым богом, которому он поклоняется, что правит единовластно.

— Значит, ни народ, ни знать, ни родня… ни возлюбленный не попытаются освободить тебя?

Девушка снова покраснела и гордо подняла голову:

— Я последняя из рода Чондов. Возлюбленного у меня нет.

Я здесь, в подземелье, потому, что не желаю покупать жизнь ценой бесчестья!

Она замолчала, и Тонгор не смог больше вовлечь ее в разговор, поскольку принцесса давала лишь краткие ответы. Бросив попытки завести беседу, варвар устроился поудобнее, насколько это возможно со скованными руками, и заснул. Усталость взяла свое. Валькар проспал несколько часов, выказывая смерти полное презрение.

Когда он снова проснулся, Шарат уже пришел в себя. Старик либо вдохнул большую дозу усыпляющего газа, либо преклонные годы сделали его более уязвимым, поскольку он на несколько часов проспал дольше Тонгора. Сейчас он тихо разговаривал с девушкой.

Тонгор зевнул, потянулся и приветствовал товарища.

— Давайте колдуйте. Сбросьте цепи и дайте мне в руки меч.

Шарат вздохнул:

— Мои руки приковали к стене. Я не могу коснуться амулетов. Придется подождать, пока стражники не освободят меня.

— Когда это произойдет?

— Возможно, в полдень они придут нас кормить.

— Нас не будут кормить, — перебила его Соомия. — Нас должны принести в жертву Ямате. Нам следует поститься до наступления нового года и очиститься для сожжения.

Тонгор выругался:

— Мало того, что они приносят нас в жертву своему мерзкому богу, так еще хотят заморить голодом?

Девушка удивленно посмотрела на варвара и рассмеялась.

— Никогда не слышала, чтобы человек жаловался на пустоту в животе, забыв о приближающейся смерти! — воскликнула она.

— Я — обреченный на смерть узник и ничего не могу поделать с этим. И незачем беспокоиться о том, чего нельзя изменить, — Тонгор пожал плечами. — Но я хочу есть!

— Перестань думать о своем брюхе, лучше подумай о том, как выбраться отсюда, — посоветовал ему Шарат.

— Карм Карвус, наверное, попытается нас спасти, — ответил Тонгор.

Шарат некоторое время обдумывал это заявление, затем с сомнением покачал головой;

— Как он узнает, где нас держат? Он в том же положении, в каком находился я, когда тебя схватили в Алой Башне. И он, несомненно, примет сходное решение: станет ждать, повиснув над городом.

День тянулся очень медленно.

Наконец вечерние тени начали сгущаться, и час жертвоприношения приблизился. Явились стражи готовые отвести пленных в огромный Храм Огня. Тонгор собирался броситься в бой, как только с него снимут цепи, невзирая на то, что противник превосходил числом, но ему не представилось такой возможности. Перед тем как отцепить варвара от стены, его запястья и кисти стражники заковали в кандалы. А руки Шарата сцепили за спиной, так что маг не мог воспользоваться волшебными перстнями.

Колдун ответил на вопросительный взгляд Тонгора, слегка покачав головой. Валькар глубоко вздохнул.

— Ладно. По крайней мере, умрем в компании друзей, — весело проговорил северянин.

— Ступайте! Пылающие алтари Ямата ждут вас. Наш Бог… нетерпелив.

Пленники, окруженные со всех сторон воинами с обнаженными мечами, вышли из камеры, и их повели по бесконечной каменной лестнице, по коридорам из шлифованного желтого камня… Их путь лежал в огромный Зал Бога.

Сердце храма напоминало гигантскую полусферу. Над головами людей футов на двести поднимался громадный купол, ровную поверхность которого прорезали огромные узкие окна — изобилие цветного стекла в бронзовых переплетах. В дальнем конце круглого зала стоял бронзовый идол в десять раз выше человеческого роста. Ямат. Лысую голову Бога украшали рога, огромная пасть сверкала клыками, а в глазах горели маленькие огоньки. Вытянутые шипастые ладони, лежащие на коленях идола, служили алтарями. Под ними пылали жаровни. Бог Огня предпочитал жареное человеческое мясо, а посему жертв следовало раздеть догола и, приковав цепями к алтарям, приготовить во славу Ямата.

Тонгор сжал зубы, когда стражники повели пленных через просторный зал к идолу.

Варвар, колдун и принцесса прошли между рядами хранителей в желтой одежде, которые пели хвалу мерзкому божеству.

Из-за рядов хранителей молча наблюдала за происходящим разодетая знать. С гневом и печалью смотрели аристократы, как их принцесса идет на смерть. Но знать была безоружна, а каждый хранитель носил длинную саблю. К тому же вдоль стен застыли лучники.