Второй пол

Мои узкие бедра, из–за которых я была похожа на мальчика, округлились, и во всем моем существе поселилось ощущение трепетного ожидания, во мне все громче слышался совершенно недвусмысленный призыв; я не спала по ночам, ворочалась в постели, металась, охваченная лихорадкой и тоской, — пишет Айседора Дункан в книге «Моя жизнь».

Вот что говорит одна молодая женщина, подробно и откровенно рассказавшая Штекелю о своей жизни: Я начала страстно флиртовать. Мне хотелось «пощекотать себе нервы», Я очень любила танцевать, и во время танцев я закрывала глаза, чтобы полностью отдаться этому удовольствию… Когда я танцевала, во мне появлялось нечто вроде эксгибиционизма: чувственность брала верх над стыдливостью. В течение первого года я танцевала с увлечением. Я любила поспать, спала много и каждый день занималась мастурбацией, иногда это длилось целый час… Часто после мастурбации, вся в поту и не в состоянии продолжать из–за усталости, я засыпала… Я вся горела и была бы рада любому мужчине, который захотел бы меня успокоить. Я искала не какого–то определенного человека, а мужчину*.

Что действительно верно, так это то, что смятение девственницы не выливается в какую–либо определенную потребность: девственница сама не знает, чего она хочет. В ней еще жива детская агрессивная эротика, ее первые порывы были хватательными, и в ней все еще сохраняется желание обнимать, владеть; ееособенно привлекает добыча, обладающая качествами, которые она привыкла ценить при знакомстве с миром посредством вкусовых, обонятельных и осязательных ощущений. Дело в том что сексуальность не является изолированной областью, она тесно связана с мечтами и чувственными удовольствиями; дети и подростки обоих полов любят все гладкое, упругое, мягкое, бархатистое, нежное, то, что не ломается и не теряет формы при нажатии, то, что симметрично на взгляд и ровно на ощупь; женщине как и мужчине, приятно мягкое тепло песчаных дюн, которые так часто сравнивают с женской грудью, шуршание шелка, нежное прикосновение мягкого пуха, бархатистого цветка или фрукта; девушки питают особое пристрастие к неярким пастельным тонам, к нежно–дымчатому тюлю или кисее. Им не нравятся грубые материи,скалы неправильной формы, поверхности из необработанного камня, терпкий вкус или кисловатый запах; в раннем детстве они, так же как и их братья, с любовью и нежностью прикасались к материнскому телу; в период самовлюбленности, во время бессознательных или вполне сознательных лесбийских опытов девушки выступают в роли субъекта и стремятся к обладанию женским телом. При первых взаимоотношениях с мужчиной их руки и губы еще хранят воспоминания об активных ласках и добыче. Однако мужчина с его крепкими мускулами, неровной, а то и поросшей волосами кожей, терпким запахом и грубыми чертами не вызывает у них желания, а иногда и просто внушает отвращение. Именно об этом пишет Рене Вивиен: Я, женщина, не имею права любоваться красотой. Я обречена видеть мужское уродство. Мне не дозволено восхищаться твоими

волосами и глазами, Твоими длинными и душистыми волосами.

Если в женщине преобладает хватательная наклонность, если она склоняется к обладанию, она, как это случилось с Рене Вивиен, обращается к лесбийской любви или привязывается лишь к тем мужчинам, с которыми она может обходиться как с женщинами; так, героиня романа «Господин Венера» Рашильда покупает себе молодого любовника, очень любит его ласкать, но не позволяет ему лишить себя девственности. Некоторым женщинам нравится ласкать мальчиков тринадцати–четырнадцати лет или даже еще моложе, но они не подпускают к себе сложившихся мужчин. Однако мы видели, что у большинства женщин с детства развивается пассивная сексуальность; им нравится, чтобы их обнимали, ласкали, и, особенно по достижении половой зрелости, они стремятся ощутить себя плотью в объятиях мужчины, которому, как им известно, обычно принадлежит активная роль. «Мужчине не обязательно быть красивым», — слышат они постоянно, в нем следует искать не пассивные качества объекта, а мощь и мужскую силу. Так в них зарождается противоречие: с одной стороны, они стремятся к крепким объятиям, способным превратить их в трепещущий объект, а с другой — воспринимают резкость и силу как неприятное, ранящее их сопротивление. У них есть две формы чувственности — одна на коже, а другая в руках, и они противоречат друг другу. Женщины стремятся к компромиссу, насколько это возможно; они отдаются мужественному, но достаточно молодому и соблазнительному партнеру, который является для них желаемым объектом; в юноше они могут найти те чары, которые их привлекают; в «Песни песней» наслаждение супруги и супруга гармонично, они находят друг в друге то, что ищут; земную фауну и флору, драгоценные камни, ручьи, звезды. Но у супруги нет возможности взять все эти богатства; из–за строения своего тела она неловка и беспомощна, как евнух, ее порыв к обладанию не может осуществиться из–за того, что у нее нет органа, в котором он мог бы воплотиться. Мужчина же отвергает пассивную роль. Впрочем, часто в силу обстоятельств девушка становится добычей мужчины, ласки которого волнуют ее, но на которого ей не хочется смотреть и которого не хочется ласкать. Нужно также подчеркнуть, что отвращение, которое примешивается к желанию женщины, объясняется не только ее страхом перед мужской агрессивностью, но и чувством глубокой ущемленности: ей приходится достигать наслаждения в борьбе с непроизвольными порывами своей чувственности, тогда как у мужчины зрительное и осязательное удовольствие сливается с собственно сексуальным.

В самой пассивной эротике немало двусмысленного. Нет, например, ничего более неоднозначного, чем прикосновение. Многие мужчины могут без всякого отвращения вертеть в руках любой предмет, но не терпят прикосновения травы или животного, от прикосновения к шелку, бархату одни женщины замирают от удовольствия, другие вздрагивают; помню, как одна моя подруга молодости покрывалась гусиной кожей только при виде персиков; переход от смятения к щекотке, от раздражения к удовольствию происходит очень легко; руки, обхватывающие тело, могут оберегать и защищать его, но могут и сжимать, душить. Такое двойственное восприятие характерно для девственницы из–за ее парадоксального положения; тот орган, где должно завершиться ее превращение в женщину, закрыт девственной плевой. Смутный И жгучий призыв растекается по всему ее телу, но не проникает именно в то место, где должен произойти половой акт. У девственницы нет никакого органа, благодаря которому она могла бы удовлетворить активное эротическое желание; у нее также нет жизненного опыта мужчины, который обрекает ее на пассивность.

В то же время ее пассивность — это не абсолютное бездействие. Для того чтобы женщина почувствовала любовное томление, в ее организме должны произойти фактические изменения: иннервация эрогенных зон, расширение некоторых эректильных тканей, секреция, повышение температуры, учащение пульса и дыхания. Желание и наслаждение требуют от нее, точно так же как от мужчины, траты жизненных сил. Будучи рецептивным, эротическое желание женщины в каком–то смысле активно, оно проявляется в повышении нервного и мускульного тонуса. Апатичные и томные женщины всегда холодны; неизвестно, существует ли врожденная фригидность, но совершенно ясно, что психические факторы имеют решающее значение в проявлении эротических возможностей женщины, В то же время бесспорно и то, что физиологическая слабость, недостаток жизненных сил выражаются, кроме всего прочего, в сексуальном равнодушии. Наконец, если жизненная энергия растрачивается в какой–либо сознательной деятельности, например в спорте, сексуальные потребности вытесняются; так, женщины Скандинавских стран обладают крепким здоровьем, физической силой, но они «холодны». У «темпераментных» женщин, таких, как испанки и итальянки, томность и «огонь» не вступают в противоречие, другими словами, у них все пылающие жизненные силы сосредоточены в их плоти. Стать пассивным объектом — это совсем не то же самое, что быть им; влюбленная женщина не спит, она не мертва, в ней пульсирует, то усиливаясь, то ослабляясь, эротическое чувство; в момент его ослабления каким–то колдовским образом возникает желание. Но равновесие между приливом страсти и ее отливом легко может быть нарушено. Желание мужчины выражается в напряжении; натянутые нервы и напряженные мускулы не могут быть ему помехой; позы и жесты, сознательные действия не уменьшают его желания, часто, напротив, увеличивают его. Что касается женщины, то каждое ее сознательное усилие мешает ей «погрузиться» в желание; именно поэтому женщина непроизвольно 1отвергает те формы полового акта, которые требуют от нее физических усилий и напряжения; слишком резкие и многочисленные изменения поз, требование сознательных действий — жестов или слов — разрушают колдовство. Сильное, раскрепощенное сексуальное желание может вызвать подергивание, сокращение и напряжение мускулов; в этот момент некоторые женщины царапаются, кусаются, их тело выгибается с необычайной силой; но все эти явления происходят лишь тогда, когда желание достигает пароксизма, а для этого в качестве предварительного условия необходимо отсутствие какого–либо принуждения, как физического, так и морального. Только в этом случае вся жизненная энергия женщины может сконцентрироваться на сексуальном желании. Все это означает, что девушке недостаточно позволять делать с собой все»что угодно; ее послушание, томность и бездействие не могут принести удовлетворения ни ее партнеру, ни ей самой. От нее требуется активное участие в деле, к которому абсолютно не