Страница 20 из 61
Один взгляд на меня и ее глаза расширяются и лицо краснеет. Она отводит взгляд.
— Ха, ха, ха! — смеется Брендон, указывая на мои боксеры-брифы. Я смотрю вниз, чтобы удостовериться, что все мои дерзкие места спрятаны. — Киара видела твои трусы! Киара видела твои трусы! — напевает он.
За несколько секунд она спускается вниз и исчезает из виду.
Я сужаю на Брендона глаза.
— Тебе никто никогда не говорил, что ты бываешь надоедливым мелким придурком?
Брендон закрывает рукой рот и делает глубокий вдох.
— Ты сказал плохое слово.
Мне точно пора начать говорить по-испански в присутствии этого парнишки, чтобы он не понимал моих слов. Или бить его в его же игре.
— Неправда. Я сказал, что ты бываешь надоедливым мелким окурком.
— А вот и нет. Ты сказал придурком.
Я закрываю рукой рот и издаю удивленный звук. Показывая на него пальцем, как двухлетний ребенок, я говорю:
— Ты только что сказал плохое слово.
— Карлос, ты первым его сказал, — спорит он. — Я просто повторил то, что ты сказал.
— Я сказал окурок. Ты сказал что-то, что рифмуется с ним. Я на тебя настучу. — Я открываю рот, чтобы закричать. На самом деле, я не собираюсь этого делать, но маленький diablo [47]не знает этого.
— Пожалуйста, не говори ничего.
— Ладно. На этот раз не скажу. Видишь ли, теперь мы сообщники.
Он хмурит свои маленькие брови.
— Я не знаю, что это значит.
— Это значит, что мы не доносим друг на друга.
— Но, что если ты сделаешь что-то плохое.
— Ты будешь держать свой рот на замке.
— И если я сделаю что-то плохое?
— Тогда и я ничего не скажу.
Он выглядит, как будто серьезно над этим раздумывает.
— Если ты увидишь меня за поеданием печенья из кладовки?
— Я не скажу ни слова.
— И если мне не очень хочется чистить зубы?
Я пожимаю плечами.
— Можешь идти в школу с плохим запахом изо рта и кариесом, мне все равно.
Брендон улыбается и протягивает руку.
— Договорились, чувак.
Чувак? Пока я наблюдаю за тем, как Брендон возвращается к себе в комнату, я думаю, кто кого только что обхитрил.
Глава 18
Киара
Теперь для меня не секрет в чем спит Карлос. В своих боксерах. И все. Наверху в коридоре мне пришлось отвести взгляд, потому что я пялилась. Кроме как на бицепсе и руке, на его теле есть и другие татуировки. Небольшая тату в форме змеи на его груди, и, когда мой взгляд упал вниз, я заметила красные буквы, выглядывающие из-под его брифоф. И хоть я чертовски хочу знать, что все они значат и почему он их сделал, спрашивать я уж точно не собираюсь.
Моя мама уехала час назад, чтобы открыть свой магазин. Это моя очередь готовить для всех завтрак. Мой отец уплетает яичницу с тостом, которые я только что поставила перед ним. Я знаю, что он ждет Алекса, и скорее всего, прогоняет в голове речь, которую они с Алексом собираются прочитать Карлосу сегодня утром.
Я точно не хочу быть здесь во время этого разговора, и я чувствую себя немного виноватой за то, что нагрубила вчера Карлосу. Последнее, что ему сейчас нужно, так это еще один человек, который, как он считает, настроен против него.
— Пап, — говорю я и сажусь рядом с ним за стол. — Что вы собираетесь ему сказать?
— Правду. Что после того, как судья подтвердит временную опеку, я надеюсь, они позволят ему записаться на эту дополнительную программу, вместо того, чтобы отсиживать срок.
— Ему это не понравится.
— У него нет выбора. — Мой отец гладит меня по голове. — Не волнуйся, все обойдется.
— Откуда ты знаешь?
— Потому-то глубоко внутри, я подозреваю, он хочет очистить свою жизнь, и судья тоже хочет сохранить детей в школе. По правде говоря, я не уверен, что Карлос сам даже не подозревает, насколько сильно он хочет преуспеть.
— Он ведет себя, как кретин.
— Это просто, чтобы защитить то, что внутри. Я знаю точно, он будет крепким орешком. — Он наклоняет голову и бросает мне задумчивый взгляд. — Ты уверена, что не возражаешь против того, чтобы он жил здесь?
Я думаю о себе в его ситуации и размышляю, был бы кто-нибудь готов помочь мне. Разве не поэтому мы живем на этой земле, чтобы сделать это место лучше? Это не религиозное мнение, это просто человечность. Если Карлос не может остаться здесь, кто знает, где в итоге он окажется.
— Я абсолютно не против, — отвечаю я. — Правда.
Мой отец со своими знаниями по психологии и ангельским терпением будет в состоянии ему помочь. А моя мама… ну, если вы способны не обращать внимание на ее странности, она замечательная.
— Брендон, где Карлос? — спрашивает папа моего брата, когда тот, громко топая, спускается по лестнице.
— Я не знаю. Я думаю, он был в душе.
— Хорошо. Ну, иди съешь что-нибудь. Твой автобус будет здесь через десять минут.
Мы слышим, как вода наверху перестала бежать, означая, что Карлос вышел из душа. Это знак для моего отца. — Брен, хватай свой рюкзак. Автобус будет здесь в любую секунду.
Пока мой папа подгоняет Брендона, чтобы тот успел на автобус, я жарю пару яиц для Карлоса.
Я слышу, как он спускается, еще до того, как вижу его. Он одет в темно-синие джинсы с дырками на коленях, и черную футболку, которая выглядит заношенной и застиранной… но я представляю, какая она мягкая и удобная.
— Вот, — бормочу я, ставя на стол яичницу с тостом м стакан свежевыжатого сока.
— Gracias [48] . — Он медленно садиться, очевидно удивленный тем, что я приготовила ему завтрак.
Пока он ест я загружаю посудомоечную машину и занимаю себя тем, что достаю наши обеды, которые заранее приготовила мама. Через несколько минут возвращается отец в сопровождении Алекса.
— Доброе утро, брат, — говорит Алекс, садясь рядом с Карлосом. — Готов к суду?
— Нет.
Я хватаю ключи и рюкзак, оставляя их наедине. По дороге в школу я думаю о том, что может мне, следовало остаться и разрядить обстановку. Потому что трое мужчин вместе, особенно, если двое из них такие упрямые, как братья Фуэнтес, может быть опасным миксом. И еще притом, что одного из них должны силой принудить посещать спец. программу для правонарушителей. Я гарантирую, что когда они ему это скажут, Карлос сорвется с катушек.
У моего бедного папы нет ни единого шанса.
Глава 19
Карлос
— Так что тут делаешь? — снова спрашиваю своего брата.
Я смотрю на Уэстфорда, с чашкой кофе в руке. Что-то тут не чисто.
— Алекс хотел быть здесь, когда мы будем обсуждать то, что случиться сегодня. Мы собираемся просить судью отпустить тебя под мою опеку в обмен на твое послушание и участие в специальной программе после школы.
Я смотрю на свою еду, там еще половина, и кладу вилку на стол.
— Я думал, что мы просто идем в суд, и меня отпустят под твою опеку. А теперь я чувствую, как будто стою на расстреле, готовый к тому, чтобы мне завязали глаза и предложили последнюю сигарету.
— Это не такое уж больше дело, — говорит Алекс. — Это называется "Кругозор".
Уэстфорд садится рядом со мной.
— Специальная программа для проблемных подростков.
Я смотрю на Алекса, чтобы он объяснил мне это нормальным языком.
Алекс прочищает горло.
— Это для детей, у кого были проблемы с законом, Карлос. Ты будешь ходить туда после школы. Каждый день, — добавляет он.
Они что, шутят?
— Я говорил тебе, что наркотики были не мои.
Уэстфорд ставит чашку на стол. — Тогда скажи мне, кому они принадлежат.
— Я не знаю имени.