ВБО

Может быть, Ронхейм как раз из таких? Может быть именно потому его и избрали на эту роль?

И еще странно вот что: почему он один?

Двое — было бы логичнее.

Скалли застонала и повернулась на спину. Малдер прикрыл ее пледом. Спи.

…Дальше — опять зигзаг, опять на сто двадцать градусов, НЛО ждут грузовик над Новым Орлеаном, а он идет в Мемфис. Но на севере они его уже не ждут — научились? или просто не были замечены? — а ждут на стыке границ Техаса, Арканзаса

и Оклахомы, и здесь Ронхейм ускользает просто чудом. Потом долго-долго-долго ничего нет — до самого Альбукерке, где он поворачивает на север, но потом возвращается и через плато Колорадо несется на запад… а его поджидают над Сангре-де-Кристо. Благополучно добирается до Мохаве (это было позавчера; тарелки замечены над Пасаденой) и поворачивает опять на сто двадцать. Из Солт-Лэйк-Сити он поехал в сторону Сакраменто и, значит, на полпути свернет. Куда? На север или на юг? На юге Невада, славная своими секретными базами и испытательными полигонами. Но…

Пересечь пустыню, потом почти триста миль двигаться по касательной — лишь для того, чтобы в эту же пустыню и вернуться?

На севере — не менее славный штат Вашингтон, родина сесквоча, место расположения Белого Вигвама и легендарной скалы Сиваш, которая стоит на пересечении двух миров и двух времен… и тоже аномальная территория по зафиксированным наблюдениям НЛО: примерно в пять раз выше, чем в среднем по стране… Итак, на север или на юг?

Он смотрел на карту, как бы врастая в нее. И вот — протянулись тонкие-тонкие нити-паутинки, почти незаметные, почти несуществующие… и очень осторожно, чтобы не разорвать их, он отодвинулся, нашарил к кармане десятицентовик, подбросил и поймал не глядя, приложил к тылу левого запястья и тихо сказал: «Орел — север». Можно было бы посмотреть, но он смотреть не стал.

Конечно, север. Ясно, что север. Какие могут быть сомнения?..

11

— Вот он, — сказала Скалли, опустив бинокль.

Грузовик приближался, ясно видимый в предвечерних сумерках. Он шел небыстро, ровно, уверенно. Никуда не торопясь. Даже к неизбежно близкому финишу.

Малдер завел мотор, пропустил грузовик вперед и повел свою «китаянку» следом.

— Ты читала досье того иракского летчика?

— Нет, — удивилась Скалли. — Зачем?

— Толком не знаю, — сказал Малдер. — Мне кажется, мы должны собирать материалы еще и о тех, кто сумел нанести урон пришельцам.

— Ты постоянно думаешь о пришельцах лишь как о врагах… — задумчиво сказала Скалли. — Но почему?

— А у меня есть основания думать иначе?

— Но ведь мы почти ничего не знаем о них. Хорошо, допустим, они действительно Существуют…

— Допустим, — сказал Малдер почти весело. — …но весь их образ действия… он какой-то… он странный, но не явно враждебный…

— Да? В этом рассуждении что-то есть, Скалли. Ежегодно только в Штатах пропадают бесследно — не просто объявляются в розыск, а не обнаруживаются в результате всех розысков! — восемь-девять тысяч человек. Конечно, какую-то часть, возможно не слишком малую, составляют те, кого убивают и чьи трупы прячут гангстеры и маньяки, кто тонет в болотах, пропадает в горах и пещерах… допустим, это девять десятых всех пропавших. Это очень щедрый процент… но допустим. Итак, кто-то ежегодно похищает, мучает и убивает около тысячи американцев. И что? Если он при этом не выдвигает политических требований… да все террористы мира за всю историю терроризма убили около двух тысяч американцев — это если считать морских пехотинцев в Ливане и Сомали… Но ведь правительство провозглашает, а мы не возражаем, что после падения коммунизма именно международный терроризм — наш злейший враг…

— Не знаю. Я не до конца уверена в правильности твоих расчетов… но даже если ты и прав… Можно ли судить о поступках пришельцев, нелюдей, исходя только из наших взглядов на мир?

— А чем плохи наши взгляды? Мне они нравятся. С моей точки зрения, ни при каких обстоятельствах нельзя направлять парализующие лучи на брата и забирать из дома его маленькую сестру только потому, что кто-то там, в космосе, решил, что она представляет собой интересный генетический образчик…

— И все же, все же… А если только так можно спасти наш мир от грозящей ему катастрофы?

— Допустим. Придите открыто. Объясните. Берите добровольцев. Такие будут.

Но, может быть, они и приходили открыто? Вступили в контакт с правительством… Возможно, у них совсем иная структура общества…

— Или они сумели рассмотреть реальную структуру нашего общества… — Малдер, ты хочешь сказать… — Да. Я хочу сказать, что наше правительство предоставило им — добровольно — всю страну в качестве генетического материала. С точки зрения пришельцев — это мудро, поскольку такого смешения генов, как в Америке, нет больше нигде в мире. Так что мы успешно торгуем самым ценным, что у нас есть, получая взамен цветные стеклышки и пустые пивные банки. — Почему же мы не видим ни стеклышек, ни баночек?

— Получает-то их вождь… А кроме того, — я где-то читал такую фразу: лучшая машина — эта такая, которой вообще нет, а все что надо делается само. Возможно, инопланетные технологии, которые правительство получает, просто не могут быть восприняты нами как технологии. В первую очередь это касается тонкого управления поведением, памятью, эмоциями… Во вторую — я так подозреваю — управления случайными процессами. В третью…

— Малдер, смотри, он поворачивает…

— Вижу…

Грузовик свернул на узкую дорогу, ведущую к озеру и пестрому кемпингу на берегу.

— Опять решил отдохнуть, — проворчал Малдер, — похоже, оплата у него повременная…

Но грузовик миновал кемпинг и продолжил свой путь.

— Куда же он… — Малдер, нахмурив лоб, пытался вытащить из памяти этот квадрат карты. Ага… сейчас будет лес, еще цепочка маленьких озер, а потом городок Дримстрим и выезд на шоссе двести сорок шесть…

Миль двадцать пять до городка. Или чуть меньше.

— Что такое «Большая дюжина»? — спросила Скалли.

— Откуда ты… а, Фрохики. И его маленькая банда… По слухам, так называлась некая полуофициальная структура, образованная во времена Эйзенхауэра. Он же «Комитет двенадцати». В нее входили сам Айк, Гувер, Гордон Дин, Бжезинский, Джордж Буш… это те, кто засветил себя. Имена большинства членов даже первого состава «БД» пока неизвестны.

«БД» занималась — и занимается, я думаю, — сотрудничеством с пришельцами. Айк был последним президентом, который знал всё, — остальные знали только благую часть. Дескать, пришельцы помогают нам бороться с коммунизмом и раком… и далее в том же духе. Даже Бушу в этом смысле не удалось к нему приблизиться. В начале деятельности «БД» он занимался добыванием неподконтрольных денежных средств для деятельности комитета. Очень похоже, что именно Буш руководил операцией по ввозу кокаина в Штаты в пятьдесят восьмом и пятьдесят девятом годах. Из Колумбии через Кубу на рыбацких лодках кокаин доставляли на морские буровые платформы компании «Запатаойл», где Буш был генеральным менеджером, а оттуда — на материк, минуя береговую охрану. Это был хорошо налаженный конвейер…

— Очень похоже на страшные легенды… — А мы и живем в мире страшных легенд. Ты разве еще не заметила? — он помолчал, вглядываясь в дорогу. Огни грузовика исчезали за поворотами, появлялись вновь. Сумерки сменились почти полной темнотой, но Малдер не включал фары. Как он угадывал впереди асфальт — непонятно… — Конечно, во всем этом много домысла. Как всегда бывает, когда основной массив информации засекречен, а то, что становится известным, — случайно и разрозненно…

— Но ты говорил так уверенно…

— О «Большой дюжине»? К сожалению, это весьма достоверно. Мне было… знаешь, тяжело — это даже не то слово… пережить… как бы сказать… разочарование во всем. Я смотрел на людей и видел похотливых и грязных чудовищ, лжецов… давай не будем об этом, ладно?

— Ты начал сам.

— Да. Наверное, устал. Никому не рассказывал, даже матери… Нет, договорю. Потом это прошло. Я вдруг понял, что в каком-то главном смысле — ничего не изменилось. Нет, не так. Изменилось настолько радикально, что очистилось от мелочей, от подробностей… а вся эта дрянь: