Страница 4 из 29
— Знаете, я должна поблагодарить вас и, конечно, попросить прощения... Извините, что доставила столько неприятностей сегодня, но мне пора идти...
Мужчина улыбнулся.
— Не обижайтесь, — мягко произнес он. — Давайте договоримся, я принимаю ваши извинения, а вы не принимаете так близко к сердцу мои слова. Поверьте, я не хотел вас обидеть и не упрекал вовсе, но вы действительно меня озадачиваете...
— Разве? — невесело усмехнулась я. — А мне казалось, я для вас все равно что открытая книга.
— Ну вот вы опять показываете иголки, — шутя посетовал он. — Я предлагаю вам перемирие. Забудем о том, что случилось. Идет? Честно говоря, я и сам не знаю, зачем к вам пристаю... Так как? — спросил он и обезоруживающе улыбнулся.
Его улыбка привела меня в замешательство. Я не знала, что делать. Похоже, он был искренен.
— Хорошо, давайте попробуем, — чуть слышно ответила я и тоже попыталась улыбнуться.
— Вот и отлично, — воскликнул он. — Кажется, я забыл, зачем привел вас сюда. Давайте лучше пить кофе, пока он совсем не остыл, и выпейте этот коньяк, я и сам с удовольствием составил бы вам компанию, но за рулем этого делать не стоит.
— Коньяк? — Я подняла на него округлившиеся глаза. — Зачем?
— В качестве лекарства, конечно же, — одними глазами улыбнулся он.
— Но...
— О, не спорьте. Поверьте, это лучшее из известных мне средств для снятия стресса. — Похоже, его забавляла моя реакция.
Пить коньяк я не хотела, но уже знала, что мне никогда не удастся победить его в споре.
Помедлив, я все же подняла бокал, осторожно поднесла к губам и выпила все до дна. Вскоре я почувствовала, как приятное тепло плавными волнами разлилось по телу, согревая меня и заставляя быстрее бежать кровь.
— Ну и как ваше самочувствие теперь?
— Да, спасибо, лучше. — Я не стала притворяться и отрицать, что он опять оказался прав. Напряжение медленно покидало меня. В голове просветлело.
— Прекрасно, — с энтузиазмом подхватил он. — Я на это и рассчитывал. Совсем другое дело — у вас даже румянец на щеках появился. А теперь можете приступать к кофе. — Он по-хозяйски пододвинул ко мне чашку.
«Хотелось бы знать, — подумала я, — он всеми так командует или только я вызываю в нем желание распоряжаться...»
Мужчина не спеша и со вкусом отпил кофе, аккуратно поставил чашку на место и несколько секунд пристально смотрел на меня.
— Я видел, как внимательно вы рассматривали картины, — сказал он. — Они вам понравились?
— Да, очень. Вы знаете, кто их автор? — Я обрадовалась возможности сменить тему.
— Да, и довольно хорошо, — охотно ответил мой собеседник. — Это жена одного моего близкого друга. Она не профессиональный художник. Скажем так: это ее хобби.
— Хобби? А чем же она занимается? — Его сообщение удивило меня и почему-то немного задело.
— Вместе с мужем содержит ресторан, так что сейчас мы у них в гостях. Правда, — добавил он, — сейчас здесь, кроме повара и официанта, никого нет: перерыв в обслуживании. — Он снова поднял свою чашку и сделал несколько глотков.
— Почему вы не пьете? Вы не любите кофе? Кстати, я готовил его сам — это мой маленький пунктик, — с улыбкой заметил он. — Я редко пью кофе, приготовленный кем-то другим.
— Нет, — смутилась я, — люблю... — Под его пытливым взглядом я чувствовала себя неуклюжей, но все же пригубила напиток.
Кофе действительно оказался очень вкусным, и из приличия следовало бы об этом сказать, но я не смогла.
Разговор явно не клеился, конечно, благодаря мне. Словно мы случайные попутчики в поезде и только потому, что молчать неловко, вынуждены поддерживать никому не нужный разговор.
— А как вам нравится ресторан? — предпринял мой мучитель новую попытку вдохнуть жизнь в наш диалог. — Я имею в виду оформление.
— Да, — ответила я, — здесь замечательно. — На большее меня не хватило.
— Все, что вы здесь видите, и на втором этаже есть еще один зал, побольше, — все целиком и полностью создано руками хозяйки. — Мужчина сделал паузу, но никакой реакции от меня не дождался — я разглядывала чашку, цветы, все, что угодно, лишь бы не встречаться с ним взглядом.
— Вы не находите, что Наташино увлечение, так зовут хозяйку, здесь очень к месту пришлось? Картины создают романтическое настроение, хочется помечтать?.. — чуть ли не светским тоном осведомился он.
Я решилась посмотреть на него, желая по лицу понять отношение к сказанному. Оно было спокойным, расслабленным, и только глаза оставались такими же внимательными, так что никакого подвоха я не заметила.
— Да, картины чудесные, — ответила я и, поколебавшись, добавила: — Сюда можно было бы прийти только ради того, чтобы на них посмотреть. — Мне бы на этом и остановиться, но показалось, что он недооценивает талант этой женщины, наверно необыкновенной женщины, раз она умела так тонко чувствовать и, главное, передать свои чувства с такой убедительностью, и я не удержалась.
— Мне кажется, вы не до конца понимаете ее работы, — начала я несмело, но с каждым словом в ее защиту все больше воодушевляясь и разгораясь. — По-моему, такой талант обидно, даже преступно закапывать в землю. Наверно, у нее очень мало остается времени на свое, как вы его называете, увлечение, а ведь она, наверняка, могла бы многого добиться... Мне кажется, она настоящий художник. Я давно не видела таких сильных работ. И это не увлечение — это дар Божий. — Под конец своей не очень длинной, но очень искренней речи я совсем разволновалась.
— Возможно. И мне очень приятно, что вы так истово защищаете Наташу, но все же, думаю, ей видней, — мягко осадил меня он, улыбнувшись.
Я бросила на него возмущенный взгляд, но промолчала, а точнее, заставила себя промолчать. «Неужели ты надеялась переубедить его?» — сказала я себе.
— Но я бы хотел добавить, — продолжил он, ничуть не смущенный моей реакцией. — Лично я считаю самым большим талантом — умение быть счастливым не за счет других и не только самому. В первую очередь, именно этим талантом обладает Наташа. — Он выдержал паузу.
Я смотрела на него, заинтересованная его словами.
— Для нее ресторан не просто работа, которая позволяет вести обеспеченную жизнь, а скорее потребность реализовать себя, приносить пользу кому-то. Вам не понравилось слово «увлечение», но, видимо, мы с вами по-разному его понимаем — ничего обидного или поверхностного я не имел в виду, говоря о живописи как об увлечении. Увлечение для меня — это то, во что человек вкладывает свою душу. Ресторан я тоже мог бы назвать ее увлечением, ведь сюда люди приходят не только вкусно поесть, но и отдохнуть, пообщаться... Случайной публики здесь почти не бывает, а если кто-то и забредет, то в следующий раз приходит уже как свой. Согласитесь, ведь это тоже талант.
Мы немного помолчали.
— Да, наверно, я поспешила... Вы правы... — призналась я и, не знаю почему, но точно не в пику ему, добавила: — Как всегда.
Он рассмеялся.
— Признаюсь, водится за мной такой грешок. — От смеха его лицо преобразилось, стало таким открытым, таким по-мальчишески задорным, что я невольно засмотрелась на него. И вдруг, ни с того ни с сего, я подумала: «Он женат? Если женат, то какая она, его жена? Конечно, красавица и умница, наверно. Такой мужчина мог позволить себе выбирать... А если и нет, то можно представить, сколько женщин вокруг него вьется», — с непонятным, но очень похожим на ревность чувством размышляла я и вдруг спохватилась: «Ну вот, опять меня занесло не в ту сторону! Мне-то какое до всего этого дело?»
Я была очень недовольна собой. Любопытно? «Любопытство, дорогая моя, — ехидно напомнила я себе, — как известно, сгубило кошку. Так что выбрось поскорее всю эту чушь из головы, пока не поздно. Мало у тебя там всякого хлама...» В итоге я разозлилась на себя, а заодно и на него.
— Скажите, почему вы привезли меня сюда? — вдруг выпалила я.
— Странный вопрос, и что же вас удивляет?
Я замешкалась, пытаясь выразить словами свои мысли.