Страница 16 из 70
Брюс не стал углубляться в юридические аспекты прав на собственность фрагментов имен, а проговорил:
— Что ж, Элия, позвольте вам представить Дьенка. Так зовут вашу вторую тень.
— Меня не интересует, как его зовут! — сердито отозвалась девушка. — Я хочу, чтобы он отцепился от меня и возвращался туда, откуда явился.
— Нет! — вскрикнул Дьенк.
— Боюсь, это невозможно, — согласился Брюс с ним, хотя вряд ли по одной и той же причине.
Скорее всего, тень была заклята «на движение». То есть либо хозяин вернется и заберет часть своей оставленной души, либо, если хозяин не в силах вернуться, «тень» прицепится к любому «движению», чтобы покинуть замок и отправиться на поиски своего владельца.
Вот только шансов найти его у «тени» маловато. Со времени самого свежего из здешних сражений прошел почти век.
— Не волнуйтесь, — утешил Брюс недовольную девушку. — Это не призрак. Он не станет вам докучать. Можно не торопясь поискать хорошего мага.
Дьенк согласно наклонил голову. Поблек, утратил разборчивость очертаний и тихо сполз по пепельному следу от листвы кустарника к тени Элии. Девушка не заметила.
— Значит, все? — спросила она.
— Да.
— Что ж… Спасибо! Ты очень помог мне. — Она смотрела на Брюса с искренней благодарностью. Ему даже стало не по себе.
Элия задумчиво склонила голову, что-то прикидывая. И вдруг созналась:
— Я тут подумала… Мне понадобится маг в путешествии. Пусть даже не совсем умелый, но… В общем, мне кажется, я бы могла тебе доверять, в случае чего.
— Вот так сразу?
— Я хочу добраться до Железной башни и встретится с Аррдеаниакасом. И нанимаю тебя!
Брюс помолчал, отведя глаза. Не из-за того, что сомневался, соглашаться ли на это безумное предложение. Просто в душе шевельнулось беспокойство. Нехорошо обманывать девушку, которая пока еще даже не подозревает о твоем коварстве.
— Элия, возвращайтесь домой, — сказал Брюс устало. — Даже если маг еще жив и вы найдете его, он давно выжил из ума и ему нет дела до других людей. Или, если уж так неймется, то возьмите в компанию действительно хороших магов и защитников…
Элия пренебрежительно повела плечом, и Брюс умолк.
— Все равно спасибо. Приходи вечером через два дня к замку моей матушки. Получишь свою награду.
Ну вот и настал роковой момент! Брюс покачал головой:
— Нет. Встретимся утром на рыночной площади.
— Но… — Ее самообладание как ветром сдуло. — Я не могу завтра! У меня нет столько… сразу.
— А на что вы рассчитывали, явившись в мой дом? Что я не устою перед вашим обаянием? Или всерьез рассчитывали взять меня на испуг?
Судя по выражению ее лица, такой план считался у нее приоритетным и пересмотрен был уже в процессе переговоров.
— Х-хорошо, — мрачно уступила девушка. — Приходи завтра.
— Нет, думаю, лучше все же по-моему. Приходите вы на площадь.
— Как ты смеешь мне указывать?
— Всего лишь хочу, чтобы вы исполнили наш договор. Я свою часть сделал. Теперь — ваша очередь.
— Но я же не отказываюсь… В замке…
— На площади.
— Почему?!
— Потому что есть у меня смутное ощущение, что ворота замка могут и не открыться передо мной. И что я буду стоять перед ними, пока дракону-охраннику не надоест мой стук. А у баронской дочери есть тысячи способов избежать встречи с простым заводчиком вываранов.
— Да как… как ты посмел?! — негодование ее было так искренне, что Брюс даже засомневался.
Кончик носа девушки вновь покраснел до малинового оттенка, а глаза метали молнии. Казалось, там, где падает ее взгляд, должен был расплавиться песок и окаменеть земля.
— Ты мне не доверяешь?!
— А почему я должен вам доверять?
— Тогда и не получишь никакой платы! — вдруг торжествующе заявила она. И облегчение в ее голосе оказалось таким очевидным, что Брюс вновь уверился в правильности своего решения.
— Хорошо, — покладисто кивнул он. — Тогда и вы не получите вот это… — И, вытащив из кармана, расправил изрисованный листок.
Элия побледнела и, торопливо сдернув рюкзак с плеча, запустила в него обе руки. Через несколько секунд подняла все еще бледное от ярости лицо:
— Ты стащил его! Да как ты…
— Ну да, и это я тоже посмел. Вы получите его обратно только после того, как принесете оплату. Или можете вернуться в Руины и нарисовать еще один. Господа водяные маги вам окажут всяческое содействие…
Какое-то время казалось, что она сейчас выхватит свой огнестрел и ринется на Брюса. Брюс даже изготовился к отражению атаки хотя бы той силой, что имелась в его распоряжении. Тут под землей наверняка найдется еще пара покойников.
Но бой не состоялся.
— Ладно! — Пожирая Брюса ненавидящим взглядом, Элия заправила выбившуюся прядку за ухо, а рюкзак небрежно закинула за спину. — Будет тебе плата. Завтра же.
И, резко развернувшись, углубилась в чащу. Вскоре послышались приветственное ржание запрятанного где-то в лесу коня и дробный, удаляющийся стук копыт.
— Она не собиралась платить. — Тихий голос едва отличался от шелеста листвы.
Обернувшись, Брюс увидел Дьенка, прильнувшего к стволу осины. Тень у дерева была небольшая, но Дьенку хватало.
— Я немного прочел ее мысли, — виновато сознался он. — Случайно вышло. Когда сливаешься с чьей-то тенью, то частично становишься этим человеком… Так вот, она очень беспокоилась о том, чтобы ты не узнал, что денег у нее нет. И не было.
Брюс промолчал, разглядывая рисунок. Теоретически Элия могла запомнить примерное расположение всех Железных башен, но на рисунке было множество мелких подробностей, без которых до башен не добраться.
Стянуть листок из ее рюкзака в замке было несложно. Брюс подозревал неладное в первоначальном договоре. Ничего конкретного, но что-то беспокоило его. Она лгала с самого начала. Он перехитрил ее. Только удовлетворения не чувствовал.
«…Ты напишешь сказку — придет огонь и все уничтожит.
Ты построишь дом — придет огонь и все уничтожит.
Ты сочинишь песню — придет огонь и уничтожит певца.
Придет человек и укротит огонь. Теперь стихия послушна его воле. И куда же человек направит ее? Зажжет лампу, чтобы светлее было писать новую сказку? Согреет камин, чтобы теплее стало в доме? Сварит грог, чтобы песня звучала чище?
Человек возьмет огонь и обернет его против врагов своих. Огонь придет и все уничтожит…»
Пожарная вышка в разгаре дня уже не казалась такой прозрачной. От выбоин, трещин и мелкой сечки царапин она стала дымчато-серой, мутной. Да и слюда не так надежна, как известняк, так что постройка стала еще заметнее крениться влево.
— Надо валить, пока сама не брякнулась.
— А новую на какие шиши отстраивать?
— Да на кой она нам сдалась, если огнемаги уже лет десять как к нам дорогу забыли?
Усатый дозорный, по вечерам поднимавшийся на вышку вызванивать, что день прошел спокойно, сейчас, ухмыляясь, стоял поодаль, опершись на пику, и наблюдал, как некий толстяк переругивается с верзилой.
Толстяк был из казначейства Стогоров, а верзила представлял городской совет.
За схваткой, удобно устроившись поодаль и вооружившись семечками и пирожками, наблюдали обитатели соседних от вышки домов.
— Можно палками подпереть… Ну, там, попрочнее бревна выбрать и…
— Ну уж нет! — подал голос дозорный, тревожно встрепенувшись. — На подпертую я не полезу! Глядите, как ее скрючило, она и с подпорками хряпнется.
— Полезешь! — разражено буркнул толстяк. — Скажут, так полезешь!
— Не полезу! — уперся усатый. — У меня семья.
— Может, мага позвать? Вот как раз в баронском замке целых трое гостят. Может, пригласить, пусть скажут?
— Они строители, что ли? И на магов опять расход… — Толстяк вдруг умолк, оглянувшись на довольных зрелищем поселян. Круглая и красная, как садящееся за горы солнце, физиономия просияла.