Вейн

– Никого! Вообще!

Как истеричная девчонка. Заткнул кулаком рот, давясь страхом.

Гулко стучало сердце.

– Успокойся. Кое-что тут есть, – сказал Дан. – Иначе бы я сюда не поперся.

Главное – попасть в Бреславль, напомнил себе Юрка. Посмотрел на невозмутимого вейна. Тот спросил:

– Ты петь умеешь?

– Что?..

– Ля-ля-ля. Умеешь? Если невмоготу – пой.

– Перетерплю, – огрызнулся Юрка. Еще такого позорища не хватает.

Дан хмыкнул:

– Ну, терпи. Немного осталось. Вон.

На тонкой нитке горизонта возник крохотный узелок.

– Воевать случаем не приходилось? – поинтересовался вейн.

– Нет.

– Повезло. Завидую.

То ли шутки здешнего пространства, то ли Юрка, лишенный ориентиров, обманулся, но точка быстро превратилась в холм, потом его силуэт изменился, и стало понятно, что это остатки крепости. Слева высокая стена уцелела, справа обрушилась, открыв двор и перекошенную башню. Потянуло прохладой. Увалень, разомлевший на жаре, прибавил шагу.

Подъехав ближе, Юрка разглядел, что стена не обрушилась – она расплавилась. Башня оплыла, подобно свече; застывшие каменные бугры у основания надежно закупорили вход. Прочие строения были причудливыми и жуткими. Они перетекали одно в другое, щерились пиками, превращались в изогнутые арки с проплавленными дырами и расплывались кляксами. Казалось, кто-то слепил из пластилина макет и забыл под палящим солнцем. Но ведь крепость – настоящая.

Дан спешился и шагнул в густую тень. Положил ладонь на стену, гладкую, точно отлитую из черного стекла.

– Мир и покой вам.

Голос его прозвучал глухо.

– Тут что, атомная бомба взорвалась? – спросил Юрка.

Он не мог представить другую силу, сотворившую такое.

– Не думаю, – качнул головой Дан.

– А…

– Никто не знает. Даже что тут было раньше: город или так, отдельное укрепление. Мы говорим: «Цитадель».

Город? Так, значит, этот песок… эта серая корка… Юрку замутило, он судорожно сглотнул.

– Пошли, – скомандовал вейн и двинулся вдоль границы тени.

Юрка с трудом заставил себя ступить на спекшийся камень. Зашагал следом. Левое плечо, оставшееся на солнце, припекало. Правое мерзло.

Угловая башня, к которой привел вейн, просела на один бок. В полуметре над землей выплавилась дыра, похожая на открытый в яростном крике рот. Оттуда веяло холодом. Дан зажал в кулаке связку оберегов и шагнул внутрь. Кысь попытался отстать, всхрапнул, замотал башкой, но вейн потянул его за собой. Юрка вытер о штаны вспотевшие ладони, покрепче взял повод Увальня и перелез через оплывший край.

Перекрытия в башне не сохранились. Стены – в каменных подтеках. Свисали острые, закрученные штопором сталактиты. Дан вел коня, лавируя в узких проходах.

– Не отставай, – бросил через плечо Юрке.

И кто-то заорал, перебивая:

– Назад!

…шепот, стоны, крики, размерные чеканные слова и торопливое бормотание…

– Та кень!

…топот множества ног, хриплое дыхание, треск рвущейся ткани…

– Майн гот! О, майн…

…выстрелы, лязг железа, сухой щелчок курка, писк рации, звон, с каким встречаются два клинка…

И никого не было.

Юрка зажал уши, но все равно слышал, как настаивал мужской голос:

– …успеешь, понял?

– Мэ тил дэ нот, но пэрен, – отчаянно просил женский.

Хрипло, сорванно:

– Огонь!

– …коэн, коэн, – повторял кто-то шепотом.

– Ро-о-о-ось!

…теньканье арбалетной тетивы, треск автомата, взрыв…

Юрка крикнул:

– Тут же никого нет!

Ответ Дана пробился сквозь мешанину звуков:

– …эхо. Цитадель хранит его.

– Но они говорят по-русски!

– Ну и что? Война везде была. Пошли.

Юрка шагнул в каменный лабиринт.

– …шить. И приготовьте с ампутацией.

– Ферли, толи шеверли!

– …но пэрен! – снова закричала девушка.

«Не умирай», – понял Юрка.

Мальчишка оказался упрямым. Вздрагивал, поглядывал за спину, но шел. Дан разозлился: а с чего сопляку бояться? На войне не был, про эхо не знает.

– Шевелись, не крути башкой!

Юрка дернулся на окрик и споткнулся о каменный наплыв. Рванул повод, напугав Увальня.

– Раззява, – презрительно бросил Дан, и мальчишка ответил ему сердитым взглядом.

Коня, впрочем, он успокоил быстро. Вот откуда у парня из верхнего мира такие навыки?

Выбрались из башни в северный коридор. Тут было светлее – крыша оплавилась и стекла по стенам. Перекосило пол, он собрался буграми справа. Слева чернели провалы, похожие на впадины между ребрами. Призрачные голоса стали глуше, зато чаще ахали взрывы, стучал пулемет. Казалось, пули чиркают рядом, хоть падай на брюхо.

Дан уцепился за амулеты: «Помоги, пресветлая Иша! Мне не захочешь, так мальчишке помоги. Ты же детишек любишь. Сама понимаешь, иначе – через степь, а там жузги и полоса прибоя. Он не пройдет».

– Под ноги смотри, – предупредил Юрку. – Провалишься, вытаскивать не стану. Мне тут задерживаться не резон.

Полуденное солнце, повисшее над ущельем северного коридора, слепило глаза и расчерчивало волнистый пол тенями. Звенели клинки. Кто-то орал, захлебываясь от боли, его заглушил радостный вой победителей.

А потом крикнул Вцеслав:

– Ложись, пацан!

…Лейтенант хлопнул Дана между лопаток, заставляя уткнуться в пожухлую листву. Пуля прошила ветки, посыпалось на спину крошево. Ух ты! Лейтенант насмешливо оскалился – блеснули белые зубы, яркие на загорелом лице. Глаза у него тоже яркие – голубые, девчачьи.

– Испугался?

Дан презрительно фыркнул. Было совсем не страшно, даже, пожалуй, весело, как бывает только в четырнадцать лет, когда дурак дураком.

– Ты откуда такой интересный нарисовался?

Лейтенант придавил к земле, не вывернуться. Сильно брыкаться Дан опасался, пули с той стороны ложились низко.

За кустами слева спросили:

– Лазутчика поймали?

Густой бас справа прокашлялся и обстоятельно посоветовал:

– Штаны снять и крапивой таких лазутчиков.

– Разговорчики! – прикрикнул лейтенант и стянул свою добычу поглубже в овраг. – Так откуда ты взялось, прекрасное дитя?

– Мимо шел! – ответил оскорбленный Дан.

– Ага. Гулял в районе боевых действий.

Внимательный взгляд обежал нарушителя, отметил странного покроя штаны и рубаху.

– Ну-ка, дай.

Лейтенант потянул за шнурок и выудил из-за пазухи у Дана связку амулетов. Покрутил перед глазами и вдруг сказал на всеобщем:

– Какие мелкие нынче вейны пошли. Неурожай, что ли?

У Дана рот приоткрылся. Какой-то лейтенантишка в каком-то занюханном мире…

– Верни! – сердито дернул шнурок.

– На, чужого добра не надо. Вот что, парень, узел, который здесь, близко, знаешь? Ну и сыпь отсюда.

Вжикнуло над головой, щепой брызнули ветки. Дан пригнулся, но вместо ковра из листьев уперся в оплавленный камень Цитадели. В спину ему дышал озадаченный Кысь. Шэтово эхо!

Дан оглянулся. Мальчишка стоял, выпучив глаза. Конечно, не каждый день увидишь, как стенку бодают.

– Чего застыл? – накинулся вейн. – Пинками тебя подгонять? А ну пошел!

Эхо накатывало волнами. С ощутимым толчком воздуха пролетел мимо виска арбалетный болт. Ага, переулок в Бросовых кварталах Сарема. Пальцы, удерживающие повод, сжали несуществующую рукоять ножа. Воняло помоями и дерьмом. За спиной хекнули, Дан мотнул головой, как и тогда, уходя от удара. Резануло плечо отголоском боли.

Пресветлая Иша!

Прошлое наплывало, заставляя вспомнить то стычку в предгорье одного из нижних миров, то драку в разрушенном городе. А вот и деревушка, возле которой заработал шрам на левое бедро. Дан выругался, заметив, что хромает, и пошел быстрее.

– Не отставай! – рыкнул на Юрку.

…Влажный, душный лес. Вейн продирался через густые заросли, и за ним гнались бойцы с автоматами, вылитые Шэтовы дети: рожи измазаны грязью, головы замотаны тряпками. Настигли возле самого узла, им не хватило доли секунды, и выстрелы…