Дьявол просит правду

— Юдашкину привет! — бурчу себе под нос.

И опять звоню несчастной Ритке. С причитаниями «Умереть не дадут!» она объясняет, что штатные и внештатные журналисты сегодня станут сдавать главреду материалы в ближайший номер. По электронной почте он из принципа тексты не принимает. Автор должен явиться лично и принести текст в двух видах — на дискете и в распечатке. Мое дело — с дискеты сохранить файл в текущую папку номера, а распечатки аккуратно сложить шефу на стол. Вечером он понесет их маме.

Полный атас! Но пока авторов не видно, я иду курить на лестницу. В надежде в неформальном общении с новыми коллегами разрешить еще одну свою проблему — я не знаю, что такое «селебритиз» и «марамойки».

— Celebrities — это знаменитости, если по-русски, — томно затягиваясь, говорит мне Лия, красотка из отдела красоты (а как иначе?) Процесс знакомства с ней занимает у меня ровно 6 секунд, за которые я подношу зажигалку к ее сигарете. Тут все быстро, это же ЖП!

— А марамойки кто?

Лия, похоже, добрая девочка и большая флегма. Она даже не удивляется моей тупости, не крутит пальцем у виска и вообще — все время смотрит на носок своей туфельки, задумчиво вертя ногой. Может, у нее проблемы? И ей не до меня с моими марамойками? Но нет:

— Марамойки — это знаменитости, которые всем дают. Изданиям, в смысле… Интервью. А Сам и мать наша не терпят, когда персона уже везде прошла, а потом к нам с теми же россказнями лезет. Ты просто периодику смотри: кто везде в данный момент пиарится, на всех обложках светится, тот нам на фиг не уперся. Нам нужен только эксклюзив. И только «за жизнь», никаких рассказов о творчестве. Надо раскручивать на бытовуху какую-нибудь, а еще лучше — на эротику. Ну, кто с кем спал, кто кого бросил, ты ж понимаешь… Какую-то селебрити можно «выпасти», договориться, чтобы она в ближайшее время и с данной конкретной историей нигде не светилась. Но есть и вечные марамойки. Например, всякие «Сливки», Черниковы-Хлебниковы-Салтыковы, Эвелина Бледанс и Шаинский. Они, может, и нормальные ребята, но готовы под любой пикантной историей подписаться — лишь бы засветиться. Вот и обесценились в глазах Самого. Ты их сразу выучи и никогда ему не предлагай. А при слове «Бледанс» у него вообще падучая начинается, проверено.

— Лия, а причем тут Шаинский? Это тот, который «Пусть бегут неуклюже…»?

— Да, тот, неуклюжий. Он при том, что он уже только ленивому не рассказал, какой у него был первый секс году этак в семнадцатом. Славному композитору, конечно, пиарить себя смысла нет, он просто добрый дедуля: молоденьким журналисткам отказать не может. Что они не присочинят, чтобы собственное творение в номер пропихнуть, он все безропотно подписывает. Так мы про его «первый секс» сдуру напечатали, как «откровения мэтра детской песни только для ЖП». А потом все эти его признания как вышли одновременно с нами — да чуть ли не в «Пионерской правде»! Нас тогда чуть не поувольняли всех! Да хрен с ним. Слушай, как думаешь, — Лия все еще изучает свои туфли, — сдать назад в магазин или себе оставить? Я чек сохранила. Симпатичные черевички, да дорого, блин! Плюс я вчера их уже прокатала — на мероприятие сходила и вообще никак не испортила! А со мной такое редко случается. Может, вернуть, типа не подошли? Гонорары задерживают, а денежка нужна.

Пока я размышляю, что посоветовать Лие, вдруг понимаю, что мое мнение ей, в принципе, не требуется. Видимо, главная ЖП-красавица просто привыкла думать вслух. Причем обо всем подряд. Ибо она тут же, без паузы, продолжает:

— А в столовку сегодня даже не суйся. Там хор Турецкого все пожрал. Они сегодня у нас в студии снимались, вот их обедать и отвели. Так они там все съедобное смели, даже булки с повидлом, а потом еще и посуду за собой не отнесли в окошко. Ну, так тетя Валя их отчехвостила по первое число, не посмотрела, что селебритиз! У нас же столовая маленькая, домашняя, можно сказать. Тетя Валя с дядей Славой сами готовят, как семейный подряд. А официантов у них не предусмотрено.

Возвращаюсь на рабочее место с чувством выполненного долга. С каждой минутой пребывания в ЖП картина для меня проясняется — и с селебритиз, и со столовкой, и с марамойками. На очереди — альбиша. Для нее у меня заготовлено отдельное мероприятие. Еще со вчера.

Накануне одном из Интернет-форумов я нахожу замечательный, подлинно-креативный — хотя, увы, научно никак не подтвержденный — совет по ускорению роста дерева по имени Albizzia falcata. Идея мне безумно нравится своей простотой и гениальностью. А именно — подсыпать в кадку с альбиццией рассаду «овощное ассорти», в которое входит морковь, петрушка, кажется, репа или тыква, и еще какая-то хрень. Как утверждает некто под ником Тычинка, в этой чудной компании дерево начинает расти как подорванное — не по дням, а по часам. По такому случаю я не ленюсь по дороге домой зарулить в магазин «Семена», где не только приобретаю несколько пакетиков нужной рассады под лирическим названием «Счастье дачника», но и подробно расспрашиваю продавщицу, как рассадой пользоваться.

Дурное дело оказывается нехитрым: улучив момент, я проникаю в кабинет Айрапета и, воровато озираясь, выкапываю несколько маленьких ямок в земле вокруг драгоценной альбицции. Затем щедро отсыпаю «Счастья дачника» во все отверстия, аккуратно заметаю следы вторжения и заливаю все это из лейки. Все! Теперь остается только ждать, пока наша альбиша вырастет большая-пребольшая. Как в сказке про репку.

А после обеда (отлучаться с поста я не стала и сочла возможным стырить у шефа со стола немного орешков) очень заметно просыпается основная часть журналистской ЖП-братии.

С двух часов дня в «мою» приемную начинают одним за другим влетать, вплывать или вползать (в зависимости от темперамента и состояния здоровья после вчерашних мероприятий) многочисленные труженики пера.

Первой буквально врывается слабое подобие Кейт Мосс — блондинистая пигалица, по виду лет 20 с небольшим гаком, в маленьком черном платье (это в будни!) и бордовых замшевых ботфортах. Не дав мне опомниться, она проносится прямо в кабинет главреда. И уже через секунду, со скоростью кометы следуя на выход, бросает мне на ходу:

— Вы вместо Ритки? Передайте Андрею: я там ему влагалище на стол положила! — и исчезает за дверью.

Да уж, то ли девушка, то ли виденье. Пигалица, по всей видимости, сделала все возможное, чтобы ее облик вызывал ассоциации с апологетом анорексии и подиумного обморока. Но на ее счастье, сходство получилось лишь приблизительным.

Через минуту звонят снизу, от поста секьюрити:

— Аллоу, Рита, это Шнырская. У меня Штурм уже в кресле сидит, задрав ноги, поэтому подняться не могу. Я тут придатки у охранника оставляю. Ты их забери и Андрею передай, лады? Ну, чмок-чмок, до связи! — отбой.

Никак не пойму, наш Айрапет — просто маньяк или еще и людоед? Или он, упаси меня бог, приторговывает человеческими органами? Причем, исключительно взятыми у селебритиз. Иначе зачем ему влагалище, придатки и Штурм в кресле, задрав ноги?

Вскоре ко мне как каравелла вплывает томная брюнетка лет 35 с мушкой, густо подведенными глазами, огромным бюстом и сексуальным низким контральто. Смотрит изучающе и недобро. Или просто близорука:

— О, вы, должно быть, новая помощница Андрея! Мило-мило, такая интересная дама! А где же Риточка… Хотя, впрочем, о чем это я. Сейчас такая жизнь: сегодня Риточка, завтра Ниночка. Я, кстати, Надя Булка, а вы?

— Манана, — коротко отзываюсь я. А что: у нее же тоже какое-то блатное погонялово. Прямо Сонька Золотая Ручка какая-то!

— Ах, Мананочка! — продолжает с придыханием разглядывать меня Булка. — Я тут дискеточку принесла с текстиком, сохраните, пожалуйста, в папочку текущую для Андрея.

Пока я вожусь с дискетой и пытаюсь разобраться в папках, файлах и доступах в референтском, то есть Риткином, компе, опять звонит внутренний:

— Рита, это верстка! Срочно закройте унитаз, а то мы из-за вас в него попасть не можем. А нам он срочно!

Еще через пять минут: