Без дна

Перед Пасхой 1440 года Эсташ Бланше предложил совершить великое жертвоприношение демонам. Жиль приказал своим поставщикам привезти ему в Машкуль как можно больше детей от 12 до 16 лет. Собрав их столько, сколько советовал Бланше, маршал поручил Прелати составить ритуальное последование. Начавшаяся церемония длилась пять ночей, в течение которых Жиль де Рэ, Анриэ, Пуату и Жиль де Силле совершали бесчисленные ритуальные убийства. Ритуал был точной до наоборот копией последования Страстной седмицы. В скудно освещенных залах курились странные ароматы, висели расчлененные и разрубленные надвое, от головы до паха, тела. Висели распятые на крестах дети, символизируя Страстную мистерию, соединявшую ожидание Жилем де Рэ Пасхального Воскресения с его же эротическим безумием…

Когда сатанинское действо завершилось, произошло еще одно парадоксальное событие. 27 марта 1440 года, в день святой Пасхи, в приходской церкви Святой Троицы в Машкуле священник отец Оливье де Ферьер принял исповедь Жиля де Рэ, после чего маршал причастился Святых Тайн. При виде этого вся знать встала на колени, а дрожавших от ужаса бедняков Жиль де Рэ попросил не стесняться и вести себя на службе как обычно. Он и сам был в этот день таким же, как они, — нищим во имя Господне.

Отныне мир воцарился в душе маршала. Приближалась развязка его трагической судьбы. Общественное положение его ничуть не изменилось, в глазах мелкого дворянства и простолюдинов он по-прежнему оставался вызывающим смесь почитания и ужаса великим полководцем, соратником Орлеанской Девы. Барон сам приблизил свой конец. 14 мая 1440 года около шестидесяти вооруженных всадников лесом проскакали к церкви Сент Этьен де Мер Морт. Во главе их был Жиль де Рэ. Когда месса уже подходила к концу, маршал с топором в руках вошел в церковь и обратился к Жану ле Феррону, брату Жоффруа ле Феррона, казначея герцогства Бретонского, которому он прежде продал этот храм: «Мошенник, ты изгнал моих людей и занимался вымогательством! Вон из церкви, или я снесу тебе голову!»

Жан ле Феррон, стихарный чтец и начальник крепостной охраны, вынужден был уступить. Его заточили в собственной крепости, еще загодя захваченной людьми Жиля. Эта дерзкая выходка не могла не иметь последствий. Маршал де Рэ поднял руку на церковнослужителя, нарушил права Церкви и законы герцога Бретонского, своего сюзерена. Если на восемь лет бесчисленных детоубийств еще можно было закрывать глаза, то этот совершенный средь бела дня разбойничий налет бросал вызов официальной юрисдикции и не мог не получить ответа. На сей раз речь шла не о мучениях каких-то бездомных бродяжек, а об акте насилия над дворянином — одним из многих, способствовавших заговору молчания вокруг преступлений другого дворянина, Жиля де Рэ…

По приказу герцога Иоанна V с маршала было взыскано пятьдесят тысяч золотых экю, ровно половина всего, что у него оставалось. Жиль де Рэ бежит из Бретани, оставив церковь Сент Этьен де Мер Морт людям герцога, и увозит с собой в качестве заложника своего пленника Жана ле Феррона. Барон водворяется в Пуату, в замке Тиффож, входящем в состав королевского домена. Защитит ли своего маршала король или хотя бы закроет на все глаза? Похоже, от этого уже мало что зависело…

Свидетели один за другим уже прибывали в резиденцию Жана де Малеструа, епископа Нантского, бывшего также и канцлером Бретонского двора. Жилю де Рэ были предъявлены обвинения в чудовищных преступлениях. Слухи росли, как снежный ком, обрастая самыми невероятными подробностями; от властей требовали немедленного ареста маршала, хотя многие до сих пор его побаивались. 13 сентября 1440 года Жилю де Рэ было предписано явиться на церковный суд в Нант. Обвинения — детоубийства, содомия, заклинание демонов, святотатство, ересь. В тот же день государственная юстиция принимает решение об аресте сира де Рэ. 15 сентября вооруженный эскорт герцога Бретонского подъезжает к воротам Машкуля. Жиль де Рэ и его друзья сдаются без сопротивления; их тут же берут под стражу, а уже 16 сентября барон давал показания перед обоими судами, церковным и светским, — сначала только по двум обвинениям: детоубийства и захват церкви Сент Этьен де Мер Морт. Допросы бесчисленных свидетелей, рыдания безутешных родителей… Вопреки сыпавшимся на него проклятиям, барон оставался невозмутим, факты убийства отрицал. И только после того как объявили, что он будет отлучен от Церкви и умрет без покаяния, Жиль де Рэ сдался — все признал, подписал протоколы допросов со своими показаниями и публично испросил прощения у родителей за невинно пролитую кровь их детей.

Сто сорок убийств мальчиков и девочек считаются доказанными. 15 октября 1440 года Жиль де Рэ признался в них и официально дал подробное описание каждого, документально подтвержденное свидетельскими показаниями.

23 октября государственный суд огласил смертные приговоры Анриэ и Пуату, а вот Франческо Прелати и Эсташа Бланше пришлось отпустить за недостатком улик.

25 октября приговор светского суда был подтвержден церковным, отлучившим Жиля де Рэ от Церкви. Это означало, что приговор государственного суда окончателен и обжалованию не подлежит. После произнесения приговора судьи предложили барону де Рэ принести покаяние и, примирившись с Церковью, умереть как христианину. Смиренно опустившись на колени, маршал попросил о возвращении в лоно Церкви. Отлучение было немедленно снято, и Жиль де Рэ заявил о желании исповедаться. Просьба его была удовлетворена. Через час он предстал перед государственным судом, приговорившим его к повешению. 26 октября 1440 года в 11 часов утра приговор был приведен в исполнение.

«…Для исполнения приговора означенных Жиля де Рэ, Анриэ и Пуату доставили к месту казни, коим было избрано поле, находившееся вниз по течению реки за Нантскими мостами. На рассвете на месте сем собралось великое множество простого люда, молившегося о спасении душ приговоренных к смерти. Когда же настал час прощания, означенный Жиль де Рэ проникновенными речами попытался укрепить дух своих осужденных на казнь приспешников, вселяя в них надежду на спасение их грешных душ. <…> Засим он пал на колени, воздел руки к небу и, воздав благодарение Богу, попросил не судить строго его слуг, но проявить милосердие, на кое уповает каждый христианин. Оный Жиль де Рэ не забыл и о простолюдинах — слезно моля о прощении, он сказал, что является братом во Христе каждому из них, а дети, загубленные им в память о любви и страстях Господа нашего, ныне молятся Богу о нем и обо всех. <…> В последний раз помолившись и препоручив душу свою Богу, означенный Жиль де Рэ, подавая пример двум другим, испросил разрешения умереть первым. <…> Допрежь того, как огонь пожрал его тело полностью [6], оно было изъято из пламени и перевезено в церковь Кармелитов в Нанте, где и похоронено. Что же до Анриэ и Пуату, то они были повешены, а уж потом преданы огню и сожжены до пепла. Сии приговоренные окончили свою жизнь тем, что покаялись в своих злодеяниях, горько сожалея о содеянном…»

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ И САТАНИЗМ ВО ФРАНЦИИ XIX ВЕКА

Разумеется, «Без дна» — это прежде всего роман, произведение, что называется, изящной словесности. Но Гюисманс задумывал его и как своеобразную панораму нетрадиционной духовности своего времени, претендуя на объективность и, что греха таить, временами поступаясь для этого художественностью. Именно как документ роман и был воспринят современниками, и прежде всего в среде мистиков и адептов оккультных наук. Думается, читателям небезынтересно узнать, что роман имел свое продолжение — прямо скажем, не тривиальное — смерть аббата Буллана, выведенного в «Без дна» под именем доктора Иоганнеса, которую колдовством навели его недруги-розенкрейцеры со Станисласом де Гуайтой во главе, формальное обвинение, которое бросил им на страницах газет Гюисманс и его друг Жюль Буа, и как результат — дуэль, правда, сам Гюисманс в ней не участвовал, а его приятель легко отделался, как, впрочем, и Станислас де Гуайта.

6

Церковное покаяние автоматически лишало силы приговор светского суда и заменяло позорное повешение безвредным для отходящей души и менее мучительным сожжением. — Примеч. перев.