Страница 11 из 12
«Только ты знаешь, князь мой, — прошептал Гейтс, — только ты и больше никто».
— Все остальные были лжепророками, — сказал он, отрывая взгляд от намокших от крови бинтов на руках Кевина. — И только ты — истинный из всех двенадцати.
Гейтс улыбнулся.
— Много лет я искал тебя, сынок. Я нюхал воздух и шел по следу. Найти одиннадцать других тоже было непросто, уж поверь мне. Но от меня им было не скрыться! При жизни они были отвратительны. Гадкие себялюбивые лжецы. Каждый изображал из себя мессию, но был просто куском засохшей грязи.
Гейтс мечтательно пожевал губами.
— Я убивал их, как убивают глупых зажравшихся свиней. Они и орали-то как свиньи. Но только ты, сынок, истинно достоин умереть от жара адского пламени…
Пальцы Гейтса резко метнулись к горлу Кевина и сдавили его.
Но тут за спиной Гейтса материализовалась Скалли.
— ФБР! — боясь, что может быть слишком поздно, со всей мочи закричала она. — Немедленно отпустите мальчика, или я буду стрелять!
Скалли приближалась быстрыми шагами, почти сбиваясь на бег. Пистолет в ее руке искал Саймона Б. Гейтса, демона жестокосердия. И когда он его найдет, влиятельному человеку с юга уже не удастся уйти. Дешевые трюки фильмов ужасов здесь не проходят. Это Скалли знает так же точно, как и то, кто все-таки убил Кеннеди…
Гейтс, по всей видимости, оценил решимость Скалли. Схватив Кевина и, прикрываясь им от направленного на него ствола, он стал пятиться. На лице его в этот момент отобразилась такая дикая злоба, что впору было писать картину для школьной религиозной хрестоматии: «злость — один из пороков». Кевин не оставлял попыток вырываться, и Гейтс отодвигался от Скалли очень медленно. Он то и дело оглядывался, боясь уткнуться спиной в мусорные пирамиды, и в то же время боясь, что ФБРовка все же выстрелит.
— Отпустите мальчика, — ровным голосом произнесла Скалли, которая была уже совсем близко, — и мы с вами поговорим.
— А нам не о чем с вами разговаривать, — выкрикнул в ответ Гейтс. — На меня возложена миссия. Ко мне воззвал сам сатана!
С неожиданным проворством он резко нырнул в проход между двумя кучами мусора, и с силой толкнул ближайшую стопку газет метра под два. Стопка качнулась и стала заваливаться набок, чуть не похоронив под собой Скалли.
Та отшатнулась, с ужасом понимая, что Гейтс выигрывает так необходимое ему время. Скалли огляделась вокруг: все те же мусорные кучи, великой китайской стеной расположившиеся у нее на пути — не обойти. Выхода не было — она стала карабкаться по рассыпающемуся месиву пустых пластиковых бутылок, консервных банок, дряхлой мебели и желтых газетных листов.
— Отпусти, отпусти меня! — где-то впереди кричал Кевин. Но где именно, видно не было…
Гейтс подтащил Кевина к узкой железной лестнице, ведущей на площадку с пультом управления. Мальчишка становился совсем несносен: он брыкался, сучил руками и все время норовил выскользнуть. Так и вырваться может… Гейтс взвалил Кевина себе на плечо и, с трудом переставляя ноги — ни с того ни с сего навалилась усталость, — потащил его наверх. К пульту он еле ползет, однако на кнопку-то надавить сможет. За это будьте спокойны…
С ревом запустилась мельница. Разгоняющиеся ножи зачавкали по воздуху. А к ним сразу же поползла куча какого-то пластикового лома.
Гейтс оглянулся и увидел, что Скалли перебирается через ворох старых газет. Она почти добралась до лестницы. Нет, она уже на лестнице.
Он улыбнулся. Ей уже никак не успеть. Гейтс тряхнул Кевина, демонстрируя его женщине из ФБР. Он ничего не крикнул и даже не прошептал. Тот, кто именовал себя демоном Карро, просто перегнулся через перила площадки и, оттолкнувшись, полетел в вихрь вращающихся ножей… унося мальчика с собой.
— Нет! — отчаянно закричала Скалли.
Ей захотелось зажмуриться и больше никогда не открывать глаза. Только так нельзя. Надо взбежать по лестнице и заглянуть туда. Заглянуть и увидеть. Увидеть что? Об этом еще рано думать…
И она взлетела по лестнице, представляя, как из мельницы летят брызги крови и мусор, перемешивающийся с окровавленными останками. Что-то вроде колбасного цеха…
От вида мельницы делалось тошно. Скалли смотрела на нее с отвращением. А ведь еще нужно облокотиться на перила и…
Когда убийца рванул его вниз, Кевин вдруг четко осознал, что это — конец. Сейчас начнется бесконечный полет по нескончаемой трубе. Именно так он представлял смерть. Именно такой она ему много раз снилась. Он несется в маленькой тележке, вроде той, что на русских горках, а мимо него мелькают звезды. Кевину зябко и немного страшно. Ему очень хочется узнать, что за поворотом звездной трубы. Но за каждым поворотом только новый поворот, и Кевину даже начинает казаться, что труба закольцована…
Убийца отпустил его в воздухе, и, падая в рев сумасшедшего железа, Кевин представил, что полет уже начался. Еще пара секунд — и все. Но ноги вдруг приземлились на что-то твердое. Кевин взглянул вниз и увидел, что стоит на металлической пластине.
Он закричал, но рев перемалывающей мусор машины заглушил его голос.
На куртку Кевина полетели брызги крови. Он сморщился от омерзения — кровь была черной и вонючей. Кевин оглянулся назад и тут же отвел взгляд. Он увидел,, как из вороха помятых коробок на мгновение вынырнула раздавленная рука.
Он снова закричал. Отчаянно. Что было сил.
Но и самого себя он не услышал.
Скалли взглянула вниз и на секунду замерла. Кевин стоял на какой-то тонкой металлической рейке и с отчаянием смотрел вверх.
«Это невозможно, — подумала одна Скалли, посмотревшая на это откуда-то сверху. — Так просто не может быть». А в это время вторая Скалли схватила мальчика за руки и вытянула на площадку.
«Это чудо», — подумала первая Скалли, а вторая прижала к себе зажмурившегося от страха Кевина. А потом обе Скалли медленно растворились, и та, что от них осталась, почувствовала внутри себя полную пустоту.
И тогда Кевин открыл глаза и прошептал:
— Я знал, что ты придешь.
19
Кевин защелкнул замок на сумке и накинул лямку на плечо.
— Ну, ты готов? Кевин улыбнулся.
— Спасибо, — сказал он, протягивая Скалли руку.
Скалли улыбнулась в ответ. Она провела большим пальцем по ладошке Кевина, на которой уже не было никаких стигматов. Нежная детская кожа…
«Сон, — подумала Скалли, — все было во сне».
Она пожала руку мальчика и обняла его. Очень хотелось заплакать, но как раз плакать было никак нельзя.
А Кевин маленькими шажками подошел к двери и вдруг оглянулся.
— Может быть, еще когда-нибудь увидимся, — проглотив подступающий к горлу комок, сказала Скалли.
Кевин просиял.
— Обязательно.
Он открыл дверь и вышел на крыльцо, где его уже ждали.
— Ты готов, Кевин? — спросил мальчика незнакомый женский голос.
— Да, — ответил он.
Скалли осталась в прихожей одна. Отсутствующим взглядом обведя стены, она сама себе грустно улыбнулась и пошла в комнату — к окну. Ей хотелось еще раз посмотреть на Кевина.
Но увидела она только отъезжающую машину.
Чтобы не расплакаться, Скалли закрыла глаза и прижалась к стеклу лбом. Так она стояла несколько минут. А потом… потом зашел Молдер.
— Все в порядке? — спросил он с порога. Скалли кивнула.
— По-моему, да.
Молдер снял с вешалки ее плащ и посмотрел на напарницу вопросительно.
— Наш самолет через два часа, — сказал он. — Надо еще заехать к шерифу и сделать формальное заявление о смерти Гейтса. Что-то типа: «смерть вырвала из наших рядов общественника такого-то» — и все остальное в том же духе.
Скалли поджала губы.
— Я буду тебе очень благодарна, Молдер, если ты съездишь к шерифу один. Мне тут еще нужно зайти по одному поручению…
Молдер посмотрел ей в глаза и, видимо, сделав для себя вывод, кивнул.
— Хорошо, — сказал он. — Тогда встретимся в аэропорту.
20
Церковь в этот час была почти пуста. Собственно, и церковью-то ее можно было назвать разве что из вежливости. Размерами чуть больше часовни, прихожан, должно быть, от силы десятка три. И все-таки это храм. Храм Божий…