На районе

— Давай, Кот. Пацанам привет передавай.

Сейчас он к ним наведается — думаю злобно. Весь кайф обломает. Все правильно — меньше выебываться будут. Тоже мне, деловые. Становится еще холоднее, бегу к подъезду. Взмываю вверх по лестнице на второй этаж. Начинает тошнить. Нахожу в кармане ключ и пытаюсь незаметно открыть дверь. Шумлю так, что слон открыл бы незаметнее. На пороге возникает мама. Настороженная такая, видно сразу все чувствует. Я отвожу глаза и пытаюсь шустрее проскользнуть в комнату.

— Привет, как день рождения прошло? — спрашивает она.

— Нормально — стараюсь не дышать в мамину сторону.

— Вы что, пили там?

— Да нет.

— А ну-ка дыхни — требует мама.

— Ма, ну что ты — говорю в сторону — Ну пили немного, по бутылке пива буквально.

— По какой еще бутылке пива? Тебе сколько лет? Взрослый уже стал что ли! — мама разъяряется и дает мне приличную затрещину.

— Ай! — стараюсь уклониться от маминых атак — Да ты что, с ума сошла! Зачем руки распускаешь?!

— Я тебе покажу, как я с ума сошла! Я тебе покажу, кто руки распускает — атакует мама с новой силой — С утра до ночи с отцом пашем, чтобы вас обеспечивать, а он по бутылочке пива. А разит — как от свиньи подзаборной! Хорошо, папы еще дома нет, а то он бы тебе задал хорошую порку. Что я, дура по-твоему что ли? Да там как минимум — ящик. И не пива. Вот же хамло — так хамло… По бутылочке пива… Да как тебе вообще совести хватило так домой явиться!

— Ма, ну все хватит — скулю я — Ну выпили, бывает. Я в туалет хочу.

Уворачиваюсь от маминых затрещин, бегу в туалет, закрываюсь, становлюсь на корточки и начинаю тошнить. Льется какая-то кислая красная жижа. Еды уже нет, только отрава всякая. Вино, наверное. Так плохо, что сейчас внутренности уже польются.

— Тебе там плохо, что ли? — стучится в дверь мама.

— Нормально все — глухо отвечаю — Отравился чем-то.

— Знаю я, чем ты отравился. Подожди, сейчас угля принесу.

Мама приносит шесть таблеток черного угля. Он приятно пузырится на языке и всасывается в мой истощенный желудок. Вбирает в себя всю гниль. Запиваю водой.

— Пей больше воды, надо очистить организм — говорит она.

Пью большими глотками. Чистая, свежая вода. Чувствую, как желудок наполняется водой. Ужасно болит голова. Одной рукой держусь за стенку, другой — за унитаз.

— Зачем же ты так… — грустно говорит мама и гладит меня по голове.

Молчу, просто пью воду, проглатываю все шесть таблеток, умываюсь под краном и иду в комнату. Хочется спать. Закрываю дверь.

— Мам, он что, опять напился? — слышу голос брата из-за двери. Вот же поганец мелкий!

Засыпаю… Комната расплывается в сером тумане…

ГЛАВА 8

Я вернулся из школы, пообедал и сел делать уроки. В этот раз была геометрия. Я безуспешно пытался найти площадь какой-то кривулины, зажатой между трапецией и треугольником. Обычно задавали от шести до девяти номеров из учебника и парочку со звездочкой. Для тех, кто соображает лучше других. В моем классе таких умников не было, так что номера со звездочкой никто не делал, все списывали из решебника. С двумя звездочками — тем более.

Геометрия мне нравилась, а я ей — нет. Ничего не получалось, я не понимал, куда подставлять все эти формулы. Фигуры в тетрадке все время выходили какие-то неровные, и приходилось перерисовывать их снова и снова. Наверное, у меня просто кривые руки.

Я старался, в конце девятого класса намечался экзамен по геометрии, по итогам которого распределяли классы по профилям. Я хотел попасть в класс получше. Химический или математический. А оттуда и до университета недалеко. Во всяком случае, так твердили родители. Не то чтобы я им особо верил, но все-таки.

Многие пацаны уже перестали ходить в школу. Собирались в училище после девятого. Рядом с нашим микрорайоном, прямо через дорогу, было два училища: мясомолочное и автодорожное. Несколько знакомых парней уже учились там и говорили, что нормально. Мне в училище не хотелось. Слишком близко от дома, непонятно что потом делать, да и само слово “университет” звучит куда круче. Там, наверное, сложно, но коров доить и чинить машины я не собирался.

Площадь фигуры все не искалась. Я посмотрел в окно и нарисовал трапецию еще раз. Рассек треугольником, попытался применить теорему синусов. Что-то схитрил походу, и получилось два корня из трех. Заглянул в ответы, там четыре корня из трех. Я очевидно на верном пути.

В комнату зашел брат.

— Что делаешь? — спросил он.

— Уроки — ответил я.

— Какие уроки? — еще раз спросил он.

— Геометрию решаю — не поворачивая головы, ответил я.

— Нафига?

— Надо. Экзамен скоро, сдать хочу.

— А в решебнике нету этого номера?

— Нету.

— Сложная геометрия?

— Очень сложная. Тебе точно не под силу.

— А тебе?

— Не знаю, сейчас посмотрим.

Брат еще покрутился пару минут по комнате и вышел в коридор.

— Ты хотел чего-то? — спросил я.

— Да нет, просто так зашел — ответил он.

— А у вас там, что в школе сегодня было? — спросил я.

— Природоведение. Животных изучаем. И почву всякую.

— И какие животные тебе нравится?

— Никакие.

— А собаки?

— Собаки нравятся. Только мы их не проходим.

— А что проходите?

— В основном хорьков всяких и бурундуков. Вот, недавно еще про лося было.

— И что там про лося?

— Ну, типа, он очень большой и соль любит.

— Что любит?

— Соль. Ему охотники соль на пеньках оставляют, а он потом приходит и слизывает ее языком.

— Понятно. Принесешь бутерброд?

— Нет.

— Ну, принеси, тебе впадлу что-ли?

— Не впадлу. Просто не хочу быть у тебя на побегушках. Если хочешь бутерброд — встань и сам принеси.

— Че ты как лось-то?

— Сам ты лось — сказал брат и вышел из комнаты, закрыв дверь.

Я еще раз посмотрел в окно. Все стояло на месте. Песочница, трансформаторная будка, облезший забор школы. На улице было холодно, а дома скучно. Зазвонил телефон. Я взял трубку.

— Але, а Женю можно? — услышал я бас Гвоздя.

— Всех можно. Здорово, это я — ответил я.

— Что делаешь?

— Да ничего интересного. Геометрию пытаюсь сделать.

— Понятно. Гулять пойдешь?

— Не знаю. Наверное. Дома скучно сидеть. А ты пойдешь?

— Ага. Выходи во двор. Тут одна тема намечается.

— Что за тема?

— Не по телефону. Выходи во двор, там все расскажу.

— Давай, я тогда у компов буду минут через пять.

— Давай.

Я обрадовался, хоть какое-то движение. Учебник с нерешенной геометрией можно закрывать. Тем более, два корня из трех — это почти четыре корня из трех. Корень откуда-то вылез, уже хорошо. Значит, можно идти. Остальные номера спишу на длинной перемене у Кузина. Этот придурок всегда все делает. Я мухой забежал на кухню, сварганил бутерброд и начал одевать куртку.

— Ты куда? — вышел из своей комнаты брат.

— Гулять.

— А с тобой можно?

— Нет, нельзя.

— А куда гулять пойдете? Опять на стройку?

— Не знаю, че привязался?

— Да ниче. Просто интересно.

— А у тебя что, уроков нет сегодня?

— Есть.

— Вот сиди и делай. Скоро мама придет, давай, не оплошай. А то опять люлей получишь.

— Сам ты получишь.

— Все, ладно, я побежал. Дверь закрой на ключ.

Я хлопнул дверью и выбежал из подъезда, на ходу дожевывая бутерброд. Сразу подул холодный ветер, деревья раскачивали свои облезлые ветки, в песочнице было пусто. Я запахнул куртку и припустил бегом к компьютерному клубу. По тропинке и за угол школьного забора. Через две минуты я уже стоял на крылечке и подкуривал сигарету.

— Здорово! — протянул руку Вася из шестнадцатого дома.

— Здорово.

— Сигаретой угостишь?

— Бери, я не жадный — протянул я ему пачку Бонда.

Он помял сигарету в пальцах, неторопливо подкурил пластмассовой зажигалкой, выпустил дым и спросил.

— Пойдешь сегодня?