На районе

— Ясно-ясно… Ты не кипятись, дружище — осадил Гвоздь — Мы же не поржать над тобой хотим. Молодец, что позвонил. Я вот тоже могу Памеле Андерсон позвонить, если сильно захочу, а что с того? Ты о встрече договорись, на хату ее привези, покажи результат — тогда да, тогда ты реально крут. А по телефону поговорить — это, друг, извини, для телок. Пацаны делают, а не говорят.

— Все будет, не волнуйся — твердо сказал Муха— Главное — сделать этот первый звонок, остальное само собой пойдет.

— Ну давай, ковбой, удачи — все усмехаются.

— Дам-дам, не ссыте. И мне дадут — самодовольно улыбнулся Муха и кинул истлевшую сигарету в детскую песочницу.

Все ржут как кони, и мы расходимся по классам, вроде как ничего не случилось. На самом деле — готовы жопу порвать от зависти.

На уроке скука смертная. Кучерявая литераторша со зрением в минус десять тыкается носом в книгу и старается зачитать отрывок из Пушкина. Что-то про Евгения и Парашу. Параша вскинула брови… Параша взглянула на Евгения… Её лицо залилось краской… Евгений томится, Параша вся такая неловкая… Через пять минут класс не выдерживает и начинает хихикать.

Училка с недоумением смотрит, все притихают, потом откуда-то сзади сдавленным голосом “Ну и параша…”

Класс взрывается. Смеются все. Покраснел и гогочет здоровенный Гоша. Писклявым голосом извивается Димас. Даже отличница Маша прикрыла рукой рот и тихонько хихикает.

Литераторша догоняет и перевоплощается в медузу-горгону. Толстые стекла роговых очков отблескивают праведным гневом. Кудри струятся змеями. Она начинает орать так громко, что я вижу, как трепещет звоночек внутри ее горла. Литераторша обладает уникальными голосовыми связками. Наверное, она могла бы распять Иисуса одним своим криком.

Оставшаяся часть урока проходит в том молчании, которое в книгах называют “гробовым”. Читаем отрывки по очереди. Параша теперь — просто девушка, а Евгений — ее возлюбленный. Трагичная история и все такое. Урок закачивается. Расходимся по домам.

Домашние задания, Diablo, курим во дворе.

Курим во дворе, Diablo, домашние задания.

Всех интересует, что там с Валерией. Муха молчит как партизан.

Через неделю бухаем после школы в подъезде.

— Ну что, как там твоя Лера? — не выдерживает Гвоздь — Не звонит?

— Почему не звонит? — ухмыляется Муха — Еще как звонит. Позавчера в кино ходили. Матрицу смотрели. Спецэффекты там, конечно. Нео такое творит…

— Да хуй с ним с Нео. Что там с Лерой? На хату приводил?

— Пока еще нет. Сейчас ключики у отца выманиваю. Как только — так сразу. Все будет.

— Все будет, все будет… Пиздишь больше.

— Посмотрим… — довольно улыбается Муха.

Еще через три дня встречаю его в школе. Лыбится как индюк довольный. Все ясно.

— Ну че? — спрашиваю.

— Че-че. Все ништяк. Ключи у отца взял. Встретились в центре. Погуляли по набережной, выпили пива и поехали на хату. А там все как по маслу. Ваще ахуенно.

— А гондоны?

— Че гондоны? Заранее купил, конечно. Все продумано, браза.

— И че? Как?

— Как-как. Как обычно.

— В смысле, как обычно? Ты ж до этого не фачился.

— Ну, я имею в виду охуенно. Ваще круто, короче. Лера — ништяк телка. Горячая. Опытная.

Дребезжит звонок, мы расходимся по классам. Это — событие. Еле досиживаю уроки до конца. После школы идем курить во двор. Пацаны уже знают. Муха — триумфатор. Рассказывает все в деталях. Просто слюни бегут.

— Слышь, Русь… — осторожно начинает Гвоздь — А у вас с ней теперь вообще как?

— В смысле?

— Ну, в смысле, все серьезно или ты просто покуражился?

— Я даже не знаю… — чешет репу Муха — Да нет, какой там серьезно. Она, конечно, жаркая телка, но реально старше меня. Это так, скорее покуражиться было. Я чето после лагеря понял, что пора бы уже, в общем, с кем-нибудь…. А то пятнадцать лет скоро, а все — девственник. Ну вот, целью задался — цели достиг… Как-то так.

Молчим. Курим. Всем все понятно. Немножко неудобно, но понятно.

— Ну, слушай… — неуверенно говорит Гвоздь — Раз такое дело… Может, ты и нас с Валерией познакомишь?

— В смысле? — не догоняет Муха.

— Ну, в таком смысле… Мы же друзья. Друзья, вроде как, должны делиться…

— Бля… — выдыхает дым Муха — Ну вы даете… Я даже не знаю. Она, конечно, баба веселая, но не до такой же степени.

— Не-не, да мы не настаиваем — испуганно замахал руками Гвоздь — Не гони. Ничего такого не думай. Ты просто следующий раз, когда на хату ее пригласишь — нам маякни. Мы, если что, подтянемся. Выпьем, пообщаемся. А там — как карта ляжет… Может, и взаимный интерес появится. Ну, если ты не обламываешься, конечно.

— Да я-то не обламываюсь. А вот как Лера будет себя вести — не знаю.

— Да ладно, что загадывать — говорит Гвоздь — Как будет — так будет. Ты, Муха, в общем, как договоришься следующий раз — сообщи, если не обломно.

— Сообщу-сообщу. Если договорюсь.

— Ага.

Докуриваем и идем по домам. Ужинаю, играю в Diablo и ложусь спать. Ночью снится Лера. Она ужасно похожа на Памелу Андерсон. Интересно, какого цвета у нее волосы?

Проходит неделя, все уже как-то забыли про Леру. Муха ничего не говорит, да и спрашивать как-то неудобно. Когда, мол, мы уже с твоей подругой пойдем, проветримся? И вообще, все это как-то неправильно.

Вечером гоняем в футбол в металлической сетке около школы, высыпали первые дожди. Кеды стали промокать, дешевые мячи с оптовки — стираться в два раза медленнее.

После футбола зашли попить воды к Гвоздю. Выпили две полторашки, раскинули картишки. Сначала в сику, потом в сто одно. Тут Муха и говорит:

— Парни, я тут Лере звякнул вчера.

— И? — спрашиваю.

— Ну, типа, насчет встретиться.

— И как?

— Нормально. Что-то мялась сначала, потом согласилась. Так что, в общем, завтра.

— Что, прям завтра? — не понимает Иван.

— Ну да, прям завтра. А тебе че, к дню рождения надо было подогнать?

— Дебил что ли.

— Ну и не задавай тупых вопросов тогда. Договорился на шесть вечера. Сначала погуляем недолго, выпьем чего-нибудь, а потом уже на хату.

— А нам что делать?

— Что-что делать. С кулаком общаться. Сидите там где-нибудь неподалеку. Я с ней как-нибудь аккуратно разговор про это заведу. Если нормально отреагирует, я выйду, как бы покурить на балкон и вам отмаячу.

— Ага. Ништяк — спокойно сказал Гвоздь — Так и сделаем. Мы тогда во дворе будем тереться, и ждать сигнала.

— Забились.

Доигрываем и расходимся по домам. Стаскиваю потную футболку и грязные кеды, моюсь в душе, думаю о Лере. Она по-прежнему похожа на Памелу Андерсон. Пью чай, смотрю телик и ложусь спать. Все будет завтра. Сердце колотится так, что хоть в школу не иди.

Шесть уроков пробегает как будто за шесть секунд. Все время смотрю в окно, ни о чем не могу думать.

Ближе к четырем встречаемся во дворе. Все подбили нормально лавэ. Я сказал маме, что иду на день рождения к другу. В принципе, почти не соврал.

Берем ноль пять водки, шесть бутылок пива, буханку белого хлеба с майонезом и Колокольчик. На троих самый раз. Будет с чем подождать Муху. Все какие-то серьезные и молчаливые, особенно Иван. Быстро распиваем водяру и кружим по району.

До боли знакомые двенарики и пятнарики удивленно смотрят на нас. Голова начинает расплываться. Встречаем знакомых чуваков, они тоже хотят выпить. Отдаем бутылку пива в обмен на полпачки “Русского Стиля”, с трудом отмазываемся от совместной попойки и заруливаем в соседний с Мухиным подъезд. Времени почти полшестого. Надо подождать еще полчаса. Курим.

— А вы гондоны взяли? — вдруг спрашивает Гвоздь.

Мы с Вано переглядываемся. Все понятно.

— А если ниче не выгорит? Может, там как-нибудь на месте успеем сгонять?

— Вы че, придурки? — ржет Гвоздь — Как НА МЕСТЕ? Она лежит, вся готовая, а ты — ей “секундочку, милая, ща в аптеку сгоняю и скоро буду”.

— Пойдем тогда в аптеку — угрюмо говорит Иван — Только у меня денег вообще не осталось.