Страница 43 из 59
Говорить с образованным другом — все равно что читать ученую книгу. Говорить с возвышенным другом — все равно что читать стихи. Говорить с прямодушным другом — все равно что читать канон. Говорить с остроумным другом — все равно что читать роман.
Ли Шэнсюй: «А читать эти разные виды книг — все равно что говорить с разными видами друзей».
Чжан Чжупо: Эти слова принадлежат тому, кто знает толк и в чтении, и в дружбе».
Живи так, чтобы жизнь твоя была поэмой. Подбирай свои вещи так, чтобы они были словно выписаны на картине.
Гун Баньцянь: «Есть вещи, которые никогда не будут выглядеть так, словно они нарисованы на картине. Таковы свиньи, бумажные деньги и задиристые юнцы».
Чжан Чжупо: «Можно сказать и по-другому: "Живи так, словно ты нарисован на картине, и обставляй свою комнату, словно пишешь поэму"».
О, если бы молодые люди обладали пониманием стариков, а старики обладали чувствами молодых!
Цзян Ханьчжэн: «Я видел дряхлых стариков, стоящих одной ногой в могиле, которые брали себе молоденьких наложниц. Разве они не обладали чувствами молодых? Но молодые люди, обладающие мудростью стариков, воистину редки».
Чжан Чжупо: «Есть молодые люди, которые берут наложниц, будучи семнадцати-восемнадцати лет отроду. Вот они обладают мудростью стариков».
Ли Жоцзинь: «Тот, кто ощущает себя старой развалиной, не может быть великим мужем».
Ван Сычжи: «Кто умеет так жить, не будет простой игрушкой времени».
Весна — это главная тема в музыке Неба, а осень — ее вариация.
Ши Тяньвай: «Эти слова прямо указывают на сущность жизни».
Юань Цзянчжун: «Дух весны — это изначальное чувство человека, а дух осени — это вариация главного чувства».
Лу Юныии: «Согласие в душе — это весна, целомудренная сдержанность — это осень. Небесное пребывает в человеческом».
В старину один человек сказал: «Если бы на свете не было цветов, луны и красивых женщин, не стоило бы и рождаться». Добавлю от себя: «Если бы на свете не было туши, шашек и вина, не стоило бы и жить».
Инь Жицзе: «Живя в этом мире, более всего берегитесь суеты!»
Гу Тяньши: «В заморских странах наверняка нет писчих кистей и бумаги, шашек и вина, а если есть, то они совсем другие. Зачем же там тоже живут люди?»
ХуХуэйлай: «Если бы в мире не было героев и писателей, жить в нем тоже не стоило бы».
Среди деревьев я хотел бы быть деревом шу [266]среди трав — тысячелистником [267], среди птиц — чайкой [268], среди животных — зверем чжи [269]среди насекомых — бабочкой, а среди водяных тварей — рыбой кунь [270]
Чжэн Погиуй: «Я хотел бы быть камнем, который из века в век остается неизменным».
Ю Хуэйань: «Я хочу быть сном!»
Ю Хуэйчжу: «У меня тоже есть своя мечта: быть тенью сна!»
Древние считали зиму «излишком» [271]трех других времен года. Я бы назвал таким «излишком» еще и лето: летнее утро — это «излишек» ночи, ночной отдых — «излишек» дневной праздности, а послеобеденный сон — «излишек» от всего прочего времени, когда прячешься от людских взоров.
Для Чжуан-цзы было большой удачей увидеть себя во сне бабочкой, а вот для бабочки увидеть себя во сне Чжуан-цзы вовсе не было удачей [272].
Хуан Цзююань: «Только Чжуан Чжоу могло присниться, что он — бабочка, и только бабочке могло присниться, что она — Чжуан Чжоу. Разве могут те, кто погряз в мирской суете, увидеть себя во сне бабочкой?»
Сунь Кайсы: «Не снится ли тебе, что ты умеешь толковать сны?»
Цзян Ханьчжэн: «Чжуан Чжоу приснился такой сон потому, что в глубине души сам он был цветком.
Другие могут только начать видеть такой сон. Это все равно что увидеть во сне, что ты пришел на званый обед, и в этот момент жена разбудит тебя грубым окриком».
Искусно нарисованный цветок может привлечь к себе бабочку. Искусно выложенная горка из камней может привлечь к себе туман. Искусно изображенная сосна может привлечь к себе ветер. И еще: вырыв водоем, привлечешь ряску, построив террасу, привлечешь луну, посадив банан, привлечешь дождь, посадив иву, привлечешь цикад.
Цао Цюцю: «Кто держит в доме книги, может привлечь друзей».
Цуй Ляньфэн: «Кто держит в доме вино, может привлечь меня».
Ю Гэньцай: «Где же найти такого хозяина?»
Ю Хуэйчжу: «Если это не Синьчжай, то больше быть таковым некому».
УЮньши: «Тот, кто накапливает добродетель, может привлечь Небо. Тот, кто возделывает поле, может привлечь Землю. Те, кто привлекает что-то, сами того не желая, совсем не похожи на тех, кто старается привлечь к себе славу и выгоду».
Гу Тяньчи: «Скряга может привлечь богатство».
Пейзаж, слывущий величественным, а в жизни неприятный: туман и дождь. Картина, слывущая поэтической, а в жизни невыносимая: бедный и больной человек. Звуки, кажущиеся мелодичными, а на деле пошлые: выкрики торговцев цветами.
СеХайвэнь: «Вещь, считающаяся вульгарной, а в жизни всеми любимая: деньги».
Чжан Чжупо: «Выходит, я пребываю в состоянии, которое считается "поэтическим"».
Талантливый писатель и притом богат и знатен! Это можно назвать «счастьем в мудрости» [273]. Вот всестороннее совершенство!
Молодая луна не нравится нам за то, что слишком быстро пропадает, а луна на ущербе — за то, что слишком поздно появляется.
Кун Дунтан: «А я соотношу часы моего сна с приходом и уходом луны».
Сунь Сунпин: «Большее недовольство доставляют облака, которые скрывают луну».
Мао Цинжо: «В природе все движется по кругу, и нет смысла сердиться на то, что в ней что-то происходит слишком быстро или слишком медленно».
Мне не под силу вспахать целое поле — ограничусь тем, что взращу сад у дома. Мне не под силу собрать весь хворост в лесу — ограничусь тем, что выполю траву у крыльца.
Монах Цзюньжэнь: «Поливка поля и прополка двора— не такое уж плохое занятие, и оно учит полагаться на себя. Такое впечатление, однако, что автор хочет вырвать и отбросить многое в своей жизни».
Ван Сычжи: «Ямогу назвать себя пахарем-грамотеем. Надеюсь, это не слишком претенциозно?»
Десять вещей составляют неудовольствие: черви в связках книг, комары в летнюю ночь, худая крыша на террасе, увядшие хризантемы, большие муравьи под соснами, слишком много опавших листьев бамбука, слишком быстрое увядание цветов лотоса, змеи в пышной траве, колючки среди распустившихся цветов, отравление вкусной рыбой.
Цзян Диань: «На Желтой горе под соснами нет больших муравьев».
Чжан Чжупо: «Для меня в жизни есть две неприятности: когда талантливые люди поступают дурно и когда с красивой женщиной случается несчастье».
266
Дерево шуупоминается в книге древнего даосского философа Чжуан-цзы. Оно было таким искривленным и твердым, что не годилось ни для плотницких работ, ни на топливо, и потому смогло «сполна прожить свою жизнь».
267
Стебли тысячелистника с древности служили в Китае инструментом гадания.
268
Чайка — символ свободы.
269
Имеется в виду мифический зверь, который на суде безошибочно определял правого и виноватого.
270
Гигантская рыба кунь,упомянутая в самом начале даосского канона «Чжуан-цзы», тоже слыла символом духовной освобожденности.
271
Имеется в виду, что зимняя пора — это время, свободное от земледельческих работ и, следовательно, время праздности, досуга.
272
Здесь содержится аллюзия на знаменитый рассказ о «сне Чжуан-цзы», в котором говорится: «Однажды Чжуан Чжоу увидел себя во сне бабочкой — беспечной бабочкой, которая порхала среди цветов в свое удовольствие и знать не знала, что она — Чжуан Чжоу. Внезапно он проснулся и увидел, что он — Чжуан Чжоу. И он никак не мог понять, то ли он — Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он — бабочка, то ли бабочка, которой приснилось, что она — Чжуан Чжоу. А ведь между Чжуан Чжоу и бабочкой должно быть различие. Вот что такое превращение вещей!» Отметим, что в существующих переводах этого сюжета, включая перевод автора этих строк, изложение необоснованно ведется от первого лица. (См.: «Чжуан-цзы». Пер. В. В. Малявина, М., 2002, С. 71).
273
«Счастливая мудрость» — буддийское понятие, обозначающее полноту духовного достижения.