Житие мое

Несмотря на ранний час, все были в сборе.

Джо с довольным видом потягивал молоко из пивной кружки. Для маленькой Эмми оладьи были только предлогом – она слизывала с них варенье и просила положить еще. Хочется надеяться, мама сумеет ее потом отмыть. Лючик от возбуждения вообще не замечал, что ест, до изумления активный ребенок. Пчелы при моем появлении с недовольным «бдз-з» покинули сахарницу.

– Мы что, поедем на станцию вместе? – на всякий случай уточнил я.

– Угу, – добродушно кивнул Джо.

Планы меняются. Грузить Макса на поезд при всех я не решался. Джо вряд ли станет лезть в мои дела, а вот маленькая Эмми наверняка захочет пощупать «меховушку». Чую, придется псу-зомби топать домой пешком. Ничего, Макс – зверь умный (я иногда даже удивляюсь, насколько), справится.

Лючик с грехом пополам затолкал в себя содержимое тарелки и начал ставший почти ритуальным рассказ о новой школе, друзьях и каком-то белом маге (или это борода у него белая?). Я с умным видом кивал и налегал на горячее – горка оладий быстро уменьшалась. Братишку не смущало, что все свои переживания он излагал мне уже раз двадцать, мы как раз подошли к самому обидному (сверстники не верили, что его брат – черный маг), когда по улице с жутким грохотом промчался грузовик с эмблемой НЗАМИПС. Все, не сговариваясь, проводили его взглядами.

Это что, новые клоуны или шеф Харлик в гости прикатил? А у меня там зомби бегает…

– Ты молодец! – привычно объявил я Лючику – маленьких белых надо чаще хвалить. – Я к дяде сбегаю, замок повесить забыл.

Все понимающе покивали.

Первым делом – Макс. Мой дважды спаситель встретил меня на окраине деревни. Пес-зомби шуршал в траве – нес дозор – и щелкал пастью на бабочек, а я неторопливо ковылял по тропинке, наслаждаясь общей гармонией бытия. Давешний грузовик сверкал эмблемами на въезде в долину. Что к лучшему – случай был из тех, когда компания боевых магов мне совсем ни к чему.

Так, значит, на повестке дня – мыши. И придется мне из-за них лезть в тот овраг – в нижней части склона печати были в полном порядке. Я сознательно тянул с этим – все пытался понять, не проявится ли во мне какой-нибудь нездоровый интерес к месту, ставшему на время логовом Шороха. Вроде бы нет. К тому же для Краухарда день был на удивление ясным, а в столь ранний час солнце чуть-чуть касалось крыши гаража, проскальзывая в прореху между скал. Навесив на сарай замок, я свистнул Макса и нехотя побрел туда, где так глупо позволил подвергнуть свою жизнь опасности. Не всякий черный допустит такое даже спьяну!

Теперь найти место, где убили дядю, было легко: на камнях появились желтые флажки – полицейские по мере сил пытались обозначить позу, в которой свидетели нашли тело. Понятно, почему те двое застремались – до места, где они напали на меня, оттуда было шагов двадцать. Все выглядело так, словно старик упал, когда поднимался вверх по склону, то есть возвращался от оврага к гаражу. С другой стороны, его могли там просто бросить.

Я посмотрел вниз, напряженно следя, не появится ли во мне непроизвольного желания продолжить движение. Промоина была глубокой и темной, а место, куда солнечные лучи никогда не попадают, по меркам Краухарда, однозначно является нехорошим, даже если бы Шорох и не появился. Может, причина повреждения заклятия находится там, и на фиг тогда мне сдалось это заклятие?

Но мыши – вечные враги алхимиков. Они грызут проводку, делают гнезда в самых важных частях машин и гадят в топливное масло, чем портят его безвозвратно. Это не считая топота и писка по ночам. Никогда не забуду, как я обнаружил дохлую мышь в молоке – до сих пор тошнит от белых жидкостей.

Грызунов – на мороз!

Я прошелся вдоль оврага взад-вперед. Линия печатей была хорошо видна даже сверху, среди старых булыжников отчетливо выделялся один, поновее и из другого материала – кто-то явно предлагал мне туда спуститься. Кто? Почему я решил, что это был дядя? Случайно забраться в такой уголок нельзя – вменяемые дети в таких местах не играют, а невменяемых в Краухарде нет. Может, стоит все-таки позвать Харлика?

И лишиться сокровища, если оно там. Ха!

Я сделал все возможное для подстраховки: сходил в дом, описал ситуацию на листке бумаги и сунул его в пасть Максу с наказом отнести людям, если до полудня не вернусь. Возможно, все это зов Шороха, но если так… Моя воля привычно стиснула Источник, и он нервно завибрировал. Если так, то эта тварь пожалеет, что связалась со мной!

Осторожно спустившись по осыпи, я поднял камень, чтобы рассмотреть, и отвращающее заклятие с шелестом сомкнулось вокруг меня.

Не понял. Правда не понял.

Выходит, дядя спускался сюда не для того, чтобы починить заклятие, а для того, чтобы сломать? Но это глупо! Зачем кому бы то ни было портить средство от мышей? Я осмотрел печать – на ее обратной стороне была нацарапана стрелка, в исходном состоянии она указывала на склон горы, туда, где промоина сходилась в узкую щель, сочащуюся тонкой струйкой влаги. Если это намек, то кем он сделан и кому? Я не верил, что кто-либо, не изучивший на месте устройство заклинания, способен так ловко его разомкнуть, значит, столь странное послание мог оставить только прежний хозяин дома.

И тут я крепко задумался.

А не мог ли мой дядя, делая это, находиться под влиянием Шороха? То, что он был черным магом, само по себе не является защитой от нежити. И чем это место в качестве тайника лучше чердака или подвала? Тем, что обнаружить намек мог только другой волшебник, а те двое магами не являлись. То есть придется мне туда лезть. И если загадочная печать – просто глупая шутка, то я этому комику всю могилу оплюю! Старый дурак обхохочется.

Повторив Максу приказ, я осторожно ступил на скользкие камни. Мне удалось добраться до цели, ничего себе не повредив, если не считать само это мероприятие результатом сплошного повреждения в рассудке. Подумать только: забраться в такую задницу, раскладывать тупые намеки и в итоге скопытиться на обратном пути! Штука, которую он тут спрятал, должна быть действительно ценной, или я за себя не отвечаю. И ведь местечко для тайника – гаже не придумаешь, хуже только склеп, немудрено, что Шорох сюда забрался.

В двух шагах от трещины на камни были положены доски, сверху свисала веревка, но хвататься я за нее не стал – кто знает, кем она повешена и на чем закреплена? Вымокнув и извозившись, я наконец добрался до цели и удивленно замер.

Ни фига себе!

Сразу за тесным устьем трещина расширялась до размеров небольшой пещеры. Свет попадал сюда едва-едва, только в самый центр, а потому в углах и за камнями клубился вечный мрак. В центре светлого пятна на омываемом водой камне стоял огромный сундук. Если судить по размерам, его должны были собрать прямо на месте. От этого места разило черной магией в самом древнем и мрачном ее понимании.

Я осторожно приблизился. Тайник был устроен очень-очень давно и не дядей. И наверняка поблизости есть что-то потустороннее, потому что волосы как дыбом встали, так и стоят. Даже при самом поверхностном осмотре на сундуке обнаружилось три слоя магии – от воды, от огня и от всего живого, на крышке лежал ключ-амулет с витиеватым вензелем «Т».

Вау, секретное логово Тангоров!

Мы с мамой жили обособленно от папиной ветви семейства, поэтому семейными легендами я не владел. Кто и когда обустроил тайник и как дядя о нем узнал, было непонятно. Любопытство пересилило все доводы разума, я взял ключ и полез в сундук.

На две трети его заполняли разные кошмарики – ножи странной формы, полированные человеческие черепа с инкрустацией и костяные свирели. Появись я в университете с какой-нибудь из этих штук, и меня мигом привлекли бы за некромантию. В отдельной нише лежали книги – сплошь написанные на пергаменте, в переплетах из подозрительно тонкой кожи, с многозначительными рунами на обложках. Ну точно! Сокровищница черного мага, причем некроманта, причем древнего. Что в те времена вытворяли – я таких слов не знаю. Но то – дела давние, по нынешним меркам, все это собрание не имеет никакого смысла, разве что ценно как антиквариат. Поверх сомнительного сокровища лежала перевязанная шпагатом почтовая упаковка, ее-то я и взял, а потом медленно и осторожно, пятясь спиной к выходу, покинул это логово. Никогда бы не подумал, что в нашей долине есть такое дрянное место! И теперь оно – только мое.