Стихотворения

Дом

Здесь домик был. Недавно разобрали Верх на дрова. Лишь каменного низа Остался грубый остов. Отдыхать Сюда по вечерам хожу я часто. Небо И дворика зеленые деревья Так молодо встают из-за развалин, И ясно так рисуются пролеты Широких окон. Рухнувшая балка Похожа на колонну. Затхлый холод Идет от груды мусора и щебня, Засыпавшего комнаты, где прежде Гнездились люди… Где ссорились, мирились, где в чулке Замызганные деньги припасались Про черный день; где в духоте и мраке Супруги обнимались; где потели В жару больные; где рождались люди И умирали скрытно, — всё теперь Прохожему открыто. О, блажен, Чья вольная нога ступает бодро На этот прах, чей посох равнодушный В покинутые стены ударяет! Чертоги ли великого Рамсеса, Поденщика ль безвестного лачуга — Для странника равны они: всё той же Он песенкою времени утешен; Ряды ль колонн торжественных иль дыры Дверей вчерашних — путника всё так же Из пустоты одной ведут в другую Такую же…             Вот лестница с узором Поломанных перил уходит в небо, И, обрываясь, верхняя площадка Мне кажется трибуною высокой. Но нет на ней оратора. А в небе Уже горит вечерняя звезда, Водительница гордого раздумья. Да, хорошо ты, время. Хорошо Вдохнуть от твоего ужасного простора. К чему таиться? Сердце человечье Играет, как проснувшийся младенец, Когда война, иль мор, или мятеж Вдруг налетят и землю сотрясают; Тут разверзаются, как небо, времена — И человек душой неутолимой Бросается в желанную пучину. Как птица в воздухе, как рыба в океане, Как скользкий червь в сырых пластах земли, Как саламандра в пламени — так человек Во времени. Кочевник полудикий, По смене лун, по очеркам созвездий Уже он силится измерить эту бездну И в письменах неопытных заносит События, как острова на карте… Но сын отца сменяет. Грады, царства, Законы, истины — преходят. Человеку Ломать и строить — равная услада: Он изобрел историю — он счастлив! И с ужасом и с тайным сладострастьем Следит безумец, как между минувшим И будущим, подобно ясной влаге, Сквозь пальцы уходящей, — непрерывно Жизнь утекает. И трепещет сердце, Как легкий флаг на мачте корабельной, Между воспоминаньем и надеждой — Сей памятью о будущем…                 Но вот — Шуршат шаги. Горбатая старуха С большим кулем. Морщинистой рукой Она со стен сдирает паклю, дранки Выдергивает. Молча подхожу И помогаю ей, и мы в согласье добром Работаем для времени. Темнеет, Из-за стены встает зеленый месяц, И слабый свет его, как струйка, льется По кафелям обрушившейся печи. 2 июля 1919, 1920

Стансы

Уж волосы седые на висках     Я прядью черной прикрываю, И замирает сердце, как в тисках,     От лишнего стакана чаю. Уж тяжелы мне долгие труды,     И не таят очарованья Ни знаний слишком пряные плоды,     Ни женщин душные лобзанья. С холодностью взираю я теперь     На скуку славы предстоящей… Зато слова: цветок, ребенок, зверь —     Приходят на уста всё чаще. Рассеянно я слушаю порой     Поэтов праздные бряцанья, Но душу полнит сладкой полнотой     Зерна немое прорастанье. 24–25 октября 1918

Анюте

На спичечной коробке — Смотри-ка — славный вид: Кораблик трехмачтовый Не двигаясь бежит. Не разглядишь, а верно — Команда есть на нем, И в тесном трюме, в бочках, Изюм, корица, ром. И есть на нем, конечно, Отважный капитан, Который видел много Непостижимых стран. И верно — есть матросик, Что мастер песни петь И любит ночью звездной На небеса глядеть. И я, в руке Господней, Здесь, на Его земле, — Точь-в-точь как тот матросик На этом корабле. Вот и сейчас, быть может, В каюте кормовой В окошечко глядит он И видит — нас с тобой. 25 января 1918 * * * И весело, и тяжело Нести дряхлеющее тело. Что буйствовало и цвело, Теперь набухло и дозрело. И кровь по жилам не спешит, И руки повисают сами. Так яблонь осенью стоит, Отягощенная плодами, И не постигнуть юным вам Всей нежности неодолимой, С какою хочется ветвям Коснуться вновь земли родимой. 23 ноября 1922, 27 марта 1923 Saarow