Страница 11 из 18
Он этим пивом испортит себе фигуру. (Двум замешкавшимся статистам.)Поторопитесь, господа!
Справа входит Марианна: резко загримированная, в папахе, револьвер за поясом, кожаная куртка, на папахе — звезда.
(К Марианне.)Наконец-то!..
Вы не видели… Тут был господин… с которым я приехала…
Да что вы в самом деле!.. Ведь мы тут делом занимаемся, а не глупостями. Пожалуйте в ателье! (Он убегает. Слева входит Кузнецов.)
Алек, тут такая суматоха… Мы так с тобой и не договоримся… Алек, ты передумал?
Я вас сразу не узнал. Хороши! Желтая, лиловая.
Ах, так нужно. На экране получается совсем иначе… Алек!
И звезда на папахе. Кого это вы изображаете?
Ты меня с ума сведешь!
Вбегает Помощник режиссера.
Съемка начинается! Господи, да идите же! Ведь уже в субботу все это должно быть на экране. Марианна! (Орет в рупор прямо в нее.)На съемку!!
Вы отвратительный грубиян. Алек, умоляю, подожди меня… Я сейчас…
Марианна и Помощник режиссера уходят. Слева появляется Таубендорф: он с приклеенной бородой, в русской рубахе и картузе.
Ну вот я и готов.
Хорош, хорош. Там, кажется, уже началось. Ваш командир очень волнуется.
Так всегда. Сперва будут бесконечные репетиции этой самой сцены восстания. Настоящая съемка начнется значительно позже. (Закуривает.)Алеша, мы обо всем поговорили? Больше ничего? (Говоря, прислоняется к стене, на которой большой плакат: «Rauchen verboten!» [13] . Продолжает курить.)
Больше ничего. Остальное ты сам знаешь.
Остальное?
Да. Насчет Ольги Павловны. Ты заботься о ней, как и в прежние разы. Навещай ее изредка, да помогай ей, если что нужно.
Алеша, я…
Что с тобой?
(Очень сильно волнуясь.)Дело в том…
Валяй.
Алеша, умоляю тебя, я хочу с тобой! Слышишь, я хочу с тобой! {12}Тут я пропаду…
За сценой жужжанье юпитеров, затем голос Помощника режиссера в рупор.
Господа, вы в России! На площади! Идет восстание! Группа первая машет флагами! Группа вторая бежит от баррикады налево! Группа третья двигается вперед!
Ты мне, брат, надоел. Я тебе уже все сказал.
Я не смею спорить с тобой. Ты как, уходишь сейчас? Я тебя еще увижу?
Ахтунг! [14]
Нет, не думаю. Эти последние несколько дней у меня будет мало досуга. К Ольге Павловне зайду ненадолго сегодня, а потом уже только в субботу перед отъездом. Я хотел тебя еще спросить: ты что — будешь продолжать служить в кабаке?
Да нет. Он завтра закрывается. И съемка сегодня тоже последняя. Я уж что-нибудь найду.
Ну-с, по-немецки — орех, по-гречески — надежда {13}, — давай простимся. (Целуются.)
Храни тебя Господь…
Когда Таубендорф уходит из двери {14}, Кузнецов выхватывает браунинг и целится в него {15}.
Стой!
Алеша, ведь могут увидеть. (Уходит.)
Молодец… Не дрогнул… А ты, господин хороший, не подведи. (Обращается к револьверу, целится в публику.)Если что придется — не подведи. Детище мое, пистолетище… (Кладет его обратно в карман.)
Пробегает рабочий, уносит карту и балалайку. Кузнецов смотрит на часы. За сценой жужжанье ламп. Быстро входит Марианна. Скидывает папаху, встряхивает волосами.
Марианна Сергеевна, я, к сожалению, должен уходить.
Алек!
Вы что, уже отыграли свою роль?
Нет-нет… Я только сейчас начну. У меня сцена с героем. Но не в этом дело. Алек, ты все-таки решил в субботу ехать?
Да.
Я не могу этому поверить. Я не могу поверить, что ты меня оставишь. Слушай, Алек, слушай… Я брошу сцену. Я забуду свой талант. Я уеду с тобой. Увези меня куда-нибудь. Будем жить где-нибудь на юге, в Ницце… Твои глупые коммерческие дела подождут. Со мной происходит что-то ужасное. Я уже заказала платья, светлые, чудные, для юга… Я думала… Нет, ведь ты не уедешь от меня! Я буду тебя ласкать. Ты ведь знаешь, как я умею ласкать. У нас будет вилла, полная цветов. Мы будем так счастливы… Ты увидишь…
Все назад, все назад! Ни к черту не годится! Слушать: когда я скажу «раз!», группа первая поднимается. Когда скажу «два!», группа вторая бежит влево. Смирно! Ахтунг!
Мне было приятно с вами. Но теперь я уезжаю.
13
«Курить воспрещается!» (нем.)
14
Внимание! (нем.)