Страница 25 из 30
— Во время урагана окна закрывают ставнями, — глухо проворчала Сара.
— Тогда проковыряю дырочку в стене…
— Это на тебя не похоже. Выкладывай все начистоту, Нат.
Как же хорошо она его знает! Вот бы обнять ее сейчас… Он шагнул к ней, но Сара отшатнулась. И ему пришлось снова говорить:
— Понимаешь, самое потрясающее — это эпицентр урагана. Он находится в одной точке минут двадцать, максимум полчаса. Только представь — тишина, ни ветерка… И вдруг меркнет солнце. Вот именно это я и хочу снять.
Он решительно и крепко взял ее за руку и усадил на софу рядом с собой. Сара молча смотрела на их руки. Когда она подняла глаза, Нат сразу увидел, как в них разгорается огонек желания, — так бывало всегда, когда они прикасались друг к другу. Слава богу, она его не оттолкнула!
— А что, если вместо получаса у тебя будет только пятнадцать минут?
— Такого быть не может. Приборы хорошо отлажены. И у меня есть голова на плечах…
От телефонного звонка Сара вздрогнула, как от удара, потом жалобно посмотрела на Ната. Он снял трубку.
Разговора она не слышала — вышла в коридор и зажала уши. Она была раздавлена. Уничтожена. Снова ее покинули, предали… Какое мерзкое ощущение! Впрочем, она ведь этого и ждала, разве не так?
Когда Нат подошел к ней, она печально взглянула на него.
— Улетаешь?
— Еще нет. — Он чуть ли не насильно усадил ее обратно на софу. — Ситуация пока до конца не ясна… Мне надо быть вовремя.
— Видно, этот ураган — крепкий орешек даже для метеоспутников. А ты, Нат Маккендрик, — для меня, — вырвались у нее горькие слова.
Нат схватил ее за плечи.
— Сара!
Ее кулаки замолотили по его груди, к которой она прежде так любила прижиматься щекой… К черту любовь, к черту нежность!
— Я сломалась, Нат! Одно из двух: либо я могу на тебя положиться, либо нет. Третьего не дано. И выходит, что не могу….
— Ну почему ты считаешь, что я бросаю тебя? Ведь это моя работа!
— Ты никак не поймешь… А что, если бы Дэнни стало хуже? Ты все равно сорвался бы и улетел?
— Это называется удар ниже пояса! Зачем думать о плохом, которое могло случиться, но не случилось?
Сара отскочила от него будто ошпаренная.
— Вот именно! Наконец-то ты понял. А я обязана думать о том, что может случиться!
Ему до смерти хотелось сграбастать эту злобную шипящую кошечку и зацеловать ее… Вместо этого он прошептал:
— Вы с Дэнни очень важны для меня.
— Тогда не уезжай! Ну, пожалуйста, не уезжай!
— Сара….
— Если мы с Дэнни действительно нужны тебе, ты никуда не уедешь! Ты познакомишься с мамой, как и обещал…
— Но я могу встретиться с нею в другой раз!
Сара покачала головой.
— Ты не хочешь понять. Однажды ты обвинил меня в бегстве. А теперь бежишь сам. Если ты не можешь сдержать такое пустяковое обещание, что уж говорить о вещах серьезных!
— Не путай божий дар с яичницей, Сара! Как можно сравнивать знакомство с твоей матушкой с возможностью отснять величайший ураган десятилетия!
А Сара с грустью глядела на сына.
— Для тебя вечно что-нибудь будет важнее, чем мы с Дэнни. Зачем я впустила тебя в свою жизнь! Я сразу должна была все оборвать…
Нат решительно взял ее за подбородок.
— Не говори так, Сара. Мы с тобой созданы друг для друга. Нам нельзя разлучаться — ни ты, ни я не имеем права…
— Я имею право! Более того, обязана! Ладно, я не главное. Но малыш…
Нат осторожно поправил ее разметавшиеся волосы.
— Не принимай скоропалительных решений. С ураганом еще ничего не известно. Может, он даже пройдет стороной.
Как больно стало ей от его нежности! Ведь ей предстоит учиться жить без него…
— Но он ведь не последний. Будут железнодорожные катастрофы, землетрясения… Все. Хватит! Нам нельзя больше встречаться. Нельзя так мучить друг друга!
— Сара, очнись! Ты потом сама проклянешь себя за такое решение!
По лицу Сары потекли слезы. Сдерживать их она больше была не в силах.
— У меня нет выбора. Мы все равно со временем расстались бы. Это неизбежно…
— Я не Джим Нолан! — взорвался Нат, вскакивая с места. — Я собираюсь заботиться о тебе и о Дэнни! Я сделаю все, что ты пожелаешь…
— Но лишь тогда, когда это будет удобно для тебя, — горько усмехнулась Сара, вспоминая не только Джима, но и мать и отчима…
— Хорошо. А если я никуда не полечу?
Сара сокрушенно покачала головой.
— Все равно. Потом появится какой-нибудь другой ураган, или землетрясение, или еще что-нибудь…
— Нет, — прервал он ее. — Что, если я откажусь от всего? Если забуду о работе в Балтиморе, о командировках? Стану просто добропорядочным владельцем газеты, а фотография останется моим маленьким хобби?
В сердце у Сары затеплился робкий огонек надежды.
— А ты… сможешь? Сможешь от всего этого отказаться?
Лицо Ната исказилось. Его охватило странное чувство, словно он только что сам подписал себе смертный приговор.
— Не знаю… Мне надо это серьезно обдумать. Как, впрочем, и тебе… Думаю, тебе так же трудно отказаться от меня, как и мне от тебя.
Душа у Ната разрывалась на части, и некому было помочь ему. Он в отчаянии стиснул Сару в объятиях и прильнул к ее губам, словно пытаясь найти в этом спасение. Она горячо ответила на поцелуй, обнимая его так, словно ураган и впрямь грозил унести его далеко-далеко…
Но вот Нат оторвался от ее губ.
— Я приеду завтра… после работы. И после того, как приму решение.
Сара пошатнулась. Надеяться она боялась, еще больше боялась услышать «прощай».
— А если за это время тебе позвонит Голстайн?
— Не думаю. Но если вдруг что-то прояснится, я сразу дам тебе знать. — Нат поцеловал ее в лоб и пошел к двери. Уже стоя на пороге, он сказал: — Ты тоже подумай, Сара. Крепко подумай…
Сара еще долго глядела на закрывшуюся за ним дверь, потом подошла к малышу, порывисто схватила его на руки, прижала к груди… Она старалась не плакать, старалась снова стать сильной и самостоятельной…
Нат позвонил Саре рано утром. От звука его голоса у нее затряслись руки.
— Что, звонил Голстайн?
— Нет, еще ничего не прояснилось. Когда Дэнни уснет, я приеду.
Заключить что-либо по его голосу было невозможно.
— Ты… принял решение?
— Поговорим об этом вечером.
— А почему не сейчас?
— Я хотел бы при встрече…
— Начало не обнадеживает…
— Не торопись с выводами, Сара. Я буду у тебя в девять.
Оцепеневшая Сара так и застыла с трубкой в руке. Если Нат выберет спокойную стабильную жизнь, то докажет этим свою любовь к ней и к Дэнни. Но не пожалеет ли он потом? Не обвинит ли ее в том, что из-за нее сломал свою жизнь? Да что там, будет ли он счастлив с ними? У любой медали есть оборотная сторона…
Но одно ясно: она не хочет больше соперничать ни с чьей-то карьерой, ни с жаждой приключений. Не хочет — и все! Да и что это была бы за жизнь? Что сталось бы с Дэнни, когда, повзрослев, он понял бы, что не может положиться на отца?
Сару словно обожгло. Ведь она давно уже считает Ната отцом Дэнни! Как все просто — и вместе с тем как безумно сложно…
Уложив ребенка, она вышла во внутренний двор. Вечерние тени исполняли на каменных плитах свой причудливый танец. Она села на скамью и прикрыла глаза, стараясь усмирить тревожное биение сердца.
Калитка скрипнула, и Сара, вздрогнув, открыла глаза. Галстук у Ната был на боку, волосы стояли дыбом. Она знала его привычку ерошить волосы — он делал это, когда особенно нервничал. Сару вдруг обуял животный ужас. Неужели она потеряет этого человека? Своего любимого?
Нат опустился подле нее. Некоторое время они сидели молча. Тишину нарушила Сара.
— Расскажи, что собираешься делать.
— Я хочу быть честным с нами обоими. Мы оба должны хорошо представлять себе, чего хотим.
— Нат, не пугай меня. Просто скажи…
— Завтра утром я лечу в Южную Каролину. — И тотчас же он взмолился: — Сара, ну не гляди на меня так!