Любовь в наследство

— Совсем нет, — сдержанно улыбнулась Джулия. — Думаю, ему просто приглянулось мое лицо.

— Вы англичанка? — с сомнением спросила туристка.

— Совершенно верно, — улыбнулась Джулия.

— Надеюсь, что когда-нибудь я тоже смогу так хорошо говорить по-французски, — вздохнула англичанка. — А вам действительно нравятся все эти быки и ковбойская чепуха? Я начинаю думать, что день потрачен зря.

Джулия была с ней полностью согласна. Она уже начала уставать от обычаев древнего Прованса, и, когда девушка — она сказала, что ее зовут Трейси, — предложила ей пойти поискать более веселое развлечение, Джулия повернулась к Ги и умоляюще спросила:

— Можно?

— Да, если я смогу сопровождать вас, — галантно ответил он.

Они покинули арену и отправились туда, где, по словам Трейси и ее подруги Тины, можно было выпить чашку чая. Англичанки были явно заинтригованы Ги, который, рисуясь перед ними, вовсю изображал из себя французского художника, закатывал восхищенно глаза и восклицал постоянно: «О-ла-ла!» — пересыпая свой английский французскими ремарками, которые понимала только Джулия. Она не смеялась так много с тех пор, как покинула Лондон. После чая девушки попросили, чтобы новые знакомые сопроводили их в центр развлечений, который они обнаружили в новой части города. Ги согласился сопровождать их, сказав, что сначала оставит Денизе записку на ветровом стекле машины, сообщая, куда они направились. Автомобиль Боссэ поразил англичанок.

— Ей-богу, ваши родственники, должно быть, очень богаты, если владеют такой машиной, — прошептала Трейси на ухо Джулии.

— Старинная прованская семья, — ответила та, — но я в действительности к ней не принадлежу. Я сама зарабатываю на жизнь и здесь просто в отпуске.

Они отправились в центр развлечений под названием «Голубой кот». По дороге к ним присоединились несколько британских парней из туристической группы Трейси. Молодые люди танцевали, болтали исключительно на английском, подкреплялись привычной едой, включая картофельные чипсы и мороженое, пили не французские вина, которыми славился Прованс, а кока-колу.

Вскоре в дансинге появилась Дениза и тут же присоединилась ко всеобщему веселью. Все это, как сказала она Джулии, за исключением мерзкой кока-колы, напомнило ей о любимом Латинском квартале. Она пребывала в радостном возбуждении и совершенно забыла о ссоре из-за кокарды Армана. Когда уже совсем стемнело, они попрощались со своими новыми друзьями.

— Это ведь твоя настоящая стихия, не правда ли? — спросила Дениза Джулию. — Ты не чувствуешь себя в Мас как дома?

— Да, ты права, — согласилась Джулия.

— Значит, ты не сможешь долго выдержать жизнь в усадьбе.

— Все-таки там не так уж плохо, — засмеялась Джулия. — И потом, смена обстановки…

— Но ты страстно желаешь вернуться в Лондон? — гнула свое Дениза.

— Да, я буду рада вернуться.

Но была ли это правда? Вопреки ее желанию любовь к этой загадочной земле уже дала ростки в ее сердце. Мысли девушки перенеслись к мрачному мужчине с миндалевидными глазами, чья жизнь была посвящена сохранению этой земли, к тому мужчине, который утром вез на своей лошади одну девушку, днем привел в замешательство своим вниманием другую, а ночь, возможно, проведет с третьей. Дениза дико ревновала, когда Арман бросил кокарду ей, Джулии, но у француженки не было для этого никакой причины. Его внимание было привлечено лишь на мгновение северной, необычной для француженок-южанок внешностью, но теперь он так же далек от нее, как Монблан. И все-таки он бросил кокарду именно ей. Почему? Бравада? Хвастовство? Желание смутить? Или простая учтивость по отношению к гостье Мас? Джулия никак не могла этого понять. Когда в поле зрения показалась усадьба, она вздохнула и отогнала от себя его образ. Дом стоял темный и безмолвный, только в окне Жиля Боссэ горела лампа. Он спал плохо и часто бодрствовал ночами напролет.

Дениза с Джулией подождали, пока Ги поставит машину в гараж. Они стояли, глядя на необъятный свод, искрящийся звездами. Джулия попыталась отыскать известные ей созвездия, но Дениза, задрожав, недовольно прошептала:

— Звезды… они так далеко, что заставляют думать о своей ничтожности. А я не люблю чувствовать себя ничтожеством.

Вернулся Ги, и они втроем вошли в безмолвный дом. Когда Джулия протянула ему руку на прощание, пожелав спокойной ночи, он внезапно притянул девушку к себе и звонко чмокнул в губы.

— Вот что я хотел сделать весь этот вечер, — заявил он, бросая извиняющийся взгляд в сторону своей сестры.

Джулия быстро взглянула на Денизу, удивляясь, чего опасается Ги. Француженка рассмеялась:

— Тогда ты ужасный растяпа, mon ami [21], упустил столько благоприятных возможностей!

— Я надеюсь, что их будет еще предостаточно, — подмигнул он. — Спокойной ночи, cherie.

«Ох, если бы…» — подумала Джулия, взбегая по ступенькам наверх. Ей многое нужно было обдумать — до сих пор она не принимала Ги всерьез, но если он влюбился, то может стать помехой. Она совсем не хотела тратить все свои силы только на то, чтобы держать мужчин Мас-Боссэ на почтительном расстоянии.

Что до Армана, ее решимость держать дистанцию начинала слабеть. Джулия продолжала каждое утро кататься с ним верхом, несмотря на то что очень быстро набралась опыта и стала довольно искусной наездницей. Однако видеть каждый день Армана и при этом сохранять ледяное равнодушие было трудной задачей для девушки с легким характером. Он ни разу не напомнил о course libre и подаренном им трофее, поэтому Джулия решила рассматривать его поступок как доброжелательный жест и слегка огорчилась, что отдала кокарду Трейси в минуту раздражения.

Дни ее отпуска быстро пролетали, и Дениза даже не пыталась скрыть своего ликования. «Арман тоже, наверное, радуется, что срок его тягостной повинности стекает. Только дед будет расстроен моим отъездом», — печально размышляла Джулия. Но ее отношение к gardiens постепенно смягчилось. И Арман, в свою очередь, охотно пошел навстречу, хотя неоднократно раздражал девушку своей очевидной осторожностью в обращении с ней. Однажды утром, когда они спешились, чтобы посмотреть на гнезда водяных птиц, и она оступилась у кромки воды, Арман протянул руку, чтобы поддержать ее, но тут же отпрянул, так и не притронувшись к ней. Этот поступок уязвил Джулию, и она больше не могла себя сдерживать.

— Хоть наше знакомство началось не слишком удачно, — резко сказала она, — это не повод, чтобы вести себя так, будто вы ждете, что я стану к вам приставать.

— Такая мысль даже не приходила мне в голову, мадемуазель, — заверил он, глядя на нее с удивлением. — Я знаю, что вы девушка не такого сорта.

— Большое спасибо! — И хотя ее тон был немного саркастичен, Джулия почувствовала облегчение, обнаружив, что он не ставит ее в один ряд с ее хищными соотечественницами. Она импульсивно протянула ему руку. — Может, будем друзьями?

Арман в изумлении поднял брови:

— Разве возможна дружба между молодыми мужчиной и женщиной без… — Он внезапно оборвал фразу.

— Почему нет? В моей стране парни и девушки часто бывают добрыми друзьями без близких отношений.

— Я слышал, что англичане довольно хладнокровная раса, — заметил он насмешливо.

— А разве у французских мужчин никогда не бывает друзей-женщин?

— Только после того, как они были любовниками. — Арман едва прикоснулся к ее протянутой руке. — Я стану вашим другом, если хотите, но, естественно, вы понимаете… — Он снова не договорил, прикусил губу и отвернулся, но девушка успела заметить выражение его глаз, которое сказало ей о многом.

— Да… возможно, я понимаю, — поспешно ответила она и пошла к своей лошади. Ее сердце трепетало. Итак, Арман не отваживается прикасаться к ней потому, что она слишком сильно привлекает его. Это была волнующая мысль и даже немного лестная.

Где-то в камышах горестно замычала корова. Арман натянул поводья и остановился.

— Она, наверное, потеряла своего теленка, — сказал он, — или сама в беде. Не подходите слишком близко — она может на вас напасть.

21

 Мой друг (фр.).