Страница 12 из 32
Взволнованная Чармиэн проследовала за ней к лестнице.
Мужчины и мадам Себастьен-старшая ждали их в холле. Леон и Алекс смотрелись очень элегантно в превосходно сшитых смокингах, пожилая женщина была в сливового цвета бархатном платье и старинных кружевах выглядела она светской дамой до кончиков ногтей. Широкая лестница позволяла Рене и Чармиэн спускаться рядом друг с другом. Леон был в восхищении, Алекс же слегка насмешлив.
— Я польщен, — объявил Леон, — ваша красота стоит моего искусства. Вы обе прекрасны, мои милые.
— Греческие богини, — подмигнул Алекс, — Афродита и… ну, не знаю — нет не Гера. Фигура вашей жены, Леон, слишком стройна для царицы небес.
— Психея, — внесла свою лепту старая дама.
— Тогда Леон, должно быть, Эрос, — заметил Алекс. — А я, разумеется, Пан.
— Полубог-полузверь, — задумчиво протянул Леон, — очень вам подходит, мой друг. — Он слегка злорадствовал.
— А не таковы ли мы все? — произнес Алекс. — Искра Божья в куске глины.
— Пока вы философствуете, обед остынет, — заявила старая дама. — Вашу руку, молодой человек.
Алекс поклонился ей с преувеличенной любезностью, а Леон, выставив локти, пошутил:
— Поскольку в мужчинах у нас недостаток я заявляю права на обеих богинь.
В таком составе процессия проследовала в столовую.
На длинном полированном столе, застеленном кружевной скатертью стояло старое столовое серебро и красное венецианское стекло, в центре возвышалась тяжелая ваза с фруктами. У Себастьенов, помимо модельного бизнеса, были и другие источники доходов, а этот замок со всем содержимым был куплен еще дедом Леона. Своей древней славой дом этот был обязан герцогскому роду, утратившему свое величие во времена революции, но он избежал разграбления, поэтому серебро и посуда остались с тех времен. Мягко мерцали свечи, расставленные на столе, тяжелые занавеси были раздвинуты, и сквозь открытые окна в комнату проникали ароматы сада, выращенного трудами мадам Себастьен-старшей.
История этого замка пленила Чармиэн; здесь она почувствовала прелесть и обаяние старинного поместья. Вот так, должно быть, здесь было всегда: мужчины в черном и блестящие дамы при свечах неторопливо вкушают диковинные блюда.
Леон сидел во главе стола, а Рене тактично уступила свое место справа его матери. Она сидела слева от мужа, Алекс рядом с ней, а Чармиэн, поместившаяся напротив, испытывала некоторый дискомфорт под его лукавым взглядом. «Он как будто удивляется тому, что я нахожусь здесь, — подумалось ей. — Впрочем, я и сама этому удивляюсь. Все это словно во сне. Только бы он не кончился».
— Леон говорит, что берет вас в свое дело, — обратился к ней Алекс. — Это будет очень удобно. Поскольку ваши размеры абсолютно те же, что и у моей сестры, он будет использовать вас, создавая для нее одежду.
Когда он говорил это, то оглядывал ее обнаженные руки и плечи так, что ей захотелось вылить на него свой бокал вина.
— Чрезвычайно удобно, — сухо заметил Леон, — но я планирую найти для мадемуазель работу получше. Вряд ли ей понравится быть манекеном для вашей сестры. Хотя ей многому еще предстоит научиться.
— Ну разумеется, — с чувством произнес Алекс, и девушка вся вспыхнула.
— Вы не так поняли мсье Себастьена, — выпалила она вдруг.
— А вы уверены, что вполне понимаете меня? — спросил он, вскинув брови.
— Давайте не говорить о делах, — вмешалась пожилая дама, почувствовав напряжение. — Может быть, мистер Димитриу расскажет нам о своем греческом острове. Я слышала, что, к сожалению, он скоро будет подвергнут коммерциализации.
— Я становлюсь филантропом, — он бросил колючий взгляд на Чармиэн, — неправильно было бы пользоваться всеми прелестями островной жизни лишь для собственного удовольствия.
— Выгодная филантропия? — предположил Леон.
— Вероятно. — Алекс оставался невозмутим. — Это даст работу местному населению, которое влачит жалкое существование из-за истощения рыбных промыслов.
Он описал остров под названием Ираклия — просто нагромождение скал, поросших чертополохом, но там есть удобная бухта для приема круизных судов. Заметив удивленное выражение лица Чармиэн, он пояснил:
— Я вижу, у вас, как и у большинства людей, неправильное представление об Эгейских островах. Вы думаете, там полутропический рай наподобие того, что можно встретить на Ионических островах. Да, там есть и лимоны, и маслины, и виноградники, на склонах можно даже выращивать пшеницу, но большей частью земля эта каменистая и скудная гористая лава. А когда дует северо-восточный ветер, становится холодно.
— Звучит не слишком приятно, — прокомментировала мадам Себастьен-старшая — Кто же туда поедет? Или вы их заманите роскошно лживой рекламой?
— Это очень однобокая позиция. Нет, мадам, я ведь еще не упомянул море — величайшее благо всего архипелага, море сказочной красоты, оно поможет мне привлечь туда людей. Там будет рай для парусников. — Глаза его загорелись — он явно горячо любил море.
— Ну, где теперь найдешь парусник, — саркастически вставил Леон, — у вашей громадной белой яхты очень сильный мотор.
— Ну, это только для дела, — объяснил Алекс. — Не могу же я тратить время, идя под парусом до Афин! Хотя я это проделывал ради удовольствия. У меня хороший набор судов, и я их сдаю напрокат. Несмотря на все недостатки, Эгейское море привлекает туристов, а приличных отелей недостает. Ираклия станет портом для океанских лайнеров, а мой отель «Аполло» будет иметь успех.
— Будем надеяться, так и случится, — великодушно согласился Леон.
— Может, вы, дамы, присоединитесь к Леону, когда он соберется меня навестить? — предложил Алекс, поглядывая на Чармиэн.
Рене издала возглас удивления, а он продолжал:
— Ну да, ваш муж согласился подготовить показ мод к открытию отеля, и я надеюсь, мисс Чармиэн будет одной из манекенщиц.
Сказано было многозначительно. Девушка запротестовала:
— Но я не собираюсь становиться манекенщицей — по крайней мере, на долгий срок. — И поглядела вопросительно на Леона.
— И вам не хотелось бы посетить меня? — переспросил Алекс вкрадчиво.
— А кому бы не захотелось, — быстро вмешался Леон, — невзирая на все ветры и чертополохи. Но Чармиэн едва начнет обучение по приезде в Париж, а я пока еще не вполне уверен, есть ли у нее данные, чтобы стать хорошей манекенщицей.
Ясно было, что он пока сомневается насчет Чармиэн, не хочет давать ей ложных надежд.
— Ну, вы, может, и не уверены, зато я уверен, — вкрадчиво пояснил Алекс, — мой отель откроется не раньше весны, а к тому времени ее должны обучить.
Он вновь насмешливо улыбнулся, и девушка напряглась, Леон постарался сменить тему разговора, но Чармиэн продолжала следить за Алексом. Вряд ли его слова можно было принять всерьез. На показ в честь своего открытия он мог бы выбрать любую из себастьеновских моделей, а многие из них имели мировую славу. Она решила, что он просто валяет дурака перед ней. Просто развлекается от скуки. Девушка была убеждена, что никогда не сможет достичь настоящих успехов в работе манекенщицы.
Дамы решили дать мужчинам возможность обсудить их деловые отношения и отправились пить кофе в гостиную Рене.
— Превосходная мужская особь, — пошутила мадам Себастьен-старшая впервые увидевшая Алекса, — он на редкость привлекателен.
— Подобен Люциферу, — ухмыльнулась Рене, — хотя он не столько Пан, сколько падший ангел.
— Ничего ангельского в нем нет, — резко возразила ей свекровь. — Боже, пожалей его женщин!
— А их у него уйма, — начала Рене. Потом застыдилась. — Не стану повторять сплетен, но, по-моему, этих женщин можно понять. Понимаю тех, кто без ума от него.
— Ну и дуры! — заключила старая дама. — Он может только разбить сердце женщине, но не может дать счастья.
Она приметила выразительный взгляд Чармиэн и обратилась к ней с предупреждением:
— Не дайте себя увлечь его дьявольским чарам. Он на вас не раз посматривал за столом, но, надеюсь, не имеет серьезных видов.