Семья для Бобби

помнить, как ушел со стоянки. Позже он вспоминал сладкий запах духов и тихий женский шепот. Внизу под ногами мерцали светлячки, и сладкий аромат травы заполнял ему ноздри. Позже он сообразил, что все произошло около водного резервуара, где обычно встречались юные любовники, чтобы безнаказанно получить запретное удовольствие. Это было все, что Ник помнил о той ночи. Мягкие волосы, разгоряченное женское тело, прижимавшееся к нему, и прерывистое дыхание на его груди. Огни города, мерцавшие вдалеке. Кульминация заставила звезды взорваться у него перед глазами, и все заволокло туманом.

Утром он очнулся за рулем чужой машины. Раньше он никогда не воровал машин.

Предыдущая ночь была не просто взрывом удовольствия. Но, увы, в памяти остался только ряд не связанных между собою картин. Бросив машину на шоссе, он добрался домой пешком и обнаружил там полицейских. Было еще только утро, но отец уже напился. Он заснул вечером, не сняв сапог, и теперь, бродя по комнате и размахивая бутылкой, постоянно спотыкался.

— Грязный воришка, — бормотал он. — Ты не мой сын, нет. Тебя следовало вышвырнуть, когда твоя мать умерла.

Ник замер, окаменев. Отец, которого он любил и которого всегда защищал, отказывался быть его отцом и исключал его из своей жизни. Ник услышал, как мимо него пролетела бутылка, и тупо проследил за осколками, разлетевшимися по стене в нескольких дюймах от его головы. Только когда отец схватился за плетку, висящую на стене. Ник очнулся. Он выскочил из дома, чтобы больше туда не возвращаться. Он не знал, что сулит ему будущее. Ему было все равно. Голос отца звучал в его ушах: «Ты не мой сын». Теперь, десять лет спустя, Ник был окружен всеми атрибутами жизненного успеха, но эти уничтожающие слова до сих пор оставались в его сердце, порождая в душе чувство одиночества, боли и унижения.

С того дня Ник всегда был сам по себе. Его путешествия по дорогам страны сопровождались мелкими преступлениями в попытках прокормить себя. Все могло кончиться печально, если бы не помощь офицера по делам малолетних правонарушителей, который принял в нем участие. Это был первый человек, который поверил, что Ник не совсем еще пропащая душа. Ник лез вон из кожи, стремясь доказать, что его друг прав. Всем на свете он был обязан этому человеку. Но до сих пор ему сводило мышцы живота, а сердце саднило, когда он вспоминал последние слова отца. Он терпеливо отгораживался от прошлого и так же терпеливо отбрасывал все эмоции, способные заставить его свернуть с избранного пути. Работа — вот единственное, что было ему необходимо. Тут он мог держать все под контролем.

Встреча с Чессой и Бобби изменила его жизнь, пробив брешь в стене равнодушия, которой он отгородился от мира. Ник не представлял себя отцом и никогда не думал, что может стать кем-то еще, кроме бизнесмена. Он не мог позволить, чтобы сердце его сына было разбито так же, как его собственное. Ему не хотелось создавать семью, однако этот одинокий мальчик нуждался в нем, нуждался в заботе и руководстве мужчины, который всегда был бы рядом с ним, понимая, через какие вехи жизни он проходит. Ник мог дать Бобби такое понимание, мог руководить им, как добрый наставник когда-то руководил им. В течение девяти лет Бобби отчаянно нуждался в отце, которого не было рядом. Ник твердо решил больше никогда не оставлять его. И, Боже, помоги всем, кто вступает на этот путь.

— Он тут! — Бобби подпрыгнул, когда Чесса въехала на стоянку рядом со стадионом.

— Да, тут, — пробормотала Чесса, медленно выходя из машины, когда ее сын уже выскочил и побежал к группе ребят, собравшихся для тренировки. Быстро перебирая ногами и размахивая руками, как крыльями, Бобби промчался мимо своих приятелей и резко остановился перед высоким мужчиной.

Чесса почувствовала ужасное потрясение, когда увидела, как общаются ее сын и мужчина, поверивший в то, что он его отец. Они настолько были поглощены разговором, что, казалось, ничего вокруг не замечают. Следя издалека за их разговором, она видела, как Бобби внимает каждому слову Ника и как Ник внимательно прислушивается к мальчику. Казалось, будто они открывали секреты вселенной. Потом Ник потянулся к стоящей рядом сумке и вытащил что-то, уложенное в фирменный пакет. Бобби захлопал в ладоши и бросился Нику в объятия. Подхватив пакет, он двинулся к маленькому зданию, где располагалась раздевалка. Только тогда Ник обвел глазами поле и отыскал Чессу, все еще опиравшуюся на машину.

Ее сердце дрогнуло, когда их глаза встретились, дыхание застряло в горле, а колени задрожали.

Чесса с удивлением поняла, что волнуется, и стала уговаривать себя, что эта реакция, которую она чувствовала, не что иное, как «куриная паника на пустом месте». Так называл это ее дедушка, старый фермер. Внезапно у нее пересохло во рту. Она подняла подбородок и постаралась придать лицу безразличное выражение, хотя улыбка Ника поражала и восхищала ее.

— Привет. Рад тебя видеть.

— И мне приятно, — с глупым видом промямлила она. В уголках его рта появились веселые морщинки, и Чесса поняла, что ляпнула глупость, в тот же момент, как он засмеялся. — Я имею в виду, что мне тоже приятно тебя видеть.

— Ты останешься на тренировку?

— Разумеется. — Она никогда не оставляла сына в окружении незнакомцев. — Как твоя поездка?

— Отлично. Пробок на шоссе совсем не было.

Он покачивался на каблуках, внимательно разглядывая ее. Чесса почувствовала, как щеки у нее горят от смущения. Остро осознавая банальность их разговора, она тем не менее была благодарна за то, что он нарушает неловкое молчание.

— Ты сегодня выглядишь получше. — Отвечая на ее удивленный взгляд. Ник протянул к ней руки, как бы желая обнять ее. — Я позвонил вчера в магазин, узнать, не согласитесь ли вы пойти со мной пообедать после тренировки. Мне сказали, что ты заболела.

Чесса была неприятно поражена.

— Как ты узнал, где я работаю?

— Бобби сказал. — Ник смотрел на нее сверху, возвышаясь над ней как башня. — Предполагалось, что это должно быть секретом?

Чесса снова вспыхнула и притворилась, что внимательно рассматривает мальчишек.

— Я не стыжусь своей работы, если ты на это намекаешь. — Конечно, в сравнении с успехом Ника бухгалтерские обязанности в универсальном магазине не бог весть что. — Не всякий может создать свое собственное дело.

Только слегка напрягшиеся плечи выдали, что ее слова задели его.

— Ты всегда можешь уйти в свой бизнес. Он у тебя развивается очень даже неплохо.

Обезоруженная его словами, она сумела только проговорить:

— В самом деле?

Он одарил ее своей неотразимой улыбкой и медленно, завораживающе кивнул.

— Я всегда могу определить дух истинного предпринимательства во всех его проявлениях.

Чесса выдавила слабую улыбку, чувствуя себя полной идиоткой.

— Большинство людей сказали бы, что это просто смешное хобби.

— Вообще-то хобби не приносит клиентуру национального масштаба. И не имеет потенциала расшириться в отлично организованную корпорацию.

— Корпорацию?.. — Чесса моргнула, чувствуя, что глупый смешок готов сорваться с губ до того, как она сумеет его остановить. Прежде чем снова открыть рот, она постаралась восстановить контроль над своими чувствами и была благодарна появлению сына, которое прервало этот странный разговор.

Бобби вылетел из комнаты отдыха, волоча все тот же магазинный пакет. Он осмотрелся, увидел Ника и Чессу и резко затормозил, спрятав сумку за спиной. Он подошел к Нику со смущенным выражением на лице, нервно кося глазом в сторону матери.

— Мы пойдем, — сказал он важно. — Тренировка начинается.

— Хорошо. — Чесса склонилась над ним, пытаясь получше рассмотреть сумку. — Что это?

— Ничего, — ответил Бобби.

— Можно посмотреть?

— Это папа принес. — Он обратился к Нику: — Пошли?

Пряча улыбку. Ник взял сумку в одну руку и положил другую на плечико Бобби.

— Иди, сын. Я сейчас буду.