Страница 70 из 83
После смерти царя Дария III Артабаз и его сын Фарнабаз открыто перешли на сторону Александра, когда тот начал воевать с новым персидским вождем Бессом (хотя некоторое время они могли формально поддерживать последнего). Разгромив Бесса и захватив летом 329 г. до н. э. его столицу Бактру, Александр назначил Артабаза правителем Бактрии. Но уже в конце того же года Александр ввязался в новую войну, на сей раз в Согдиане, и направил Неарху приказ привести к нему 10 000 греков пополнения из Эллады и из городов Малой Азии. Продолжая свои походы, царь почти две трети своей армии оставил в Бактрии под общим командованием Неарха. Таким образом, почти год, с лета 328 г. до н. э. по лето 327 г. до н. э., эта провинция управлялась, по сути дела, Неархом и Артабазом: первый командовал греко-македонским войском, а под началом Артабаза находились персидские союзные формирования. Кроме того, Артабаз осуществлял общую юрисдикцию в качестве, так сказать, главы гражданской администрации. Судя по тому, что эти двое делили власть без видимых трений и споров, им удалось прекрасно поладить друг с другом.
Все это время Барсина, очевидно, оставалась со своим отцом в Бактре и примерно в начале 327 г. до н. э. родила от Александра сына, которого назвали Гераклом. Однако через несколько недель, после разгрома восстания в Согдиане, Александр встретил Роксану и практически сразу женился на ней. Неизвестно, были ли связаны между собой два последующих события, но когда оскорбленная Барсина приняла решение возвратиться на родину в Пергам, ее отец Артабаз попросил Александра сменить его на посту наместника Бактрии. Царь согласился с его просьбой, очевидно, еще и потому, что сам Артабаз, которому на тот момент было уже около шестидесяти лет, утверждал, что слишком стар для такой работы. В любом случае он вернулся с дочерью домой. Александр, похоже, потерял к Барсине всяческий интерес и даже не возражал, когда она забрала с собой его единственного сына. Кажется, он этого даже не заметил.
Неизвестно, что после этого случилось с Неар-хом. Скорее всего он также направился в Пергам вместе с Барсиной и ее отцом и продолжал командовать войсками в Малой Азии. Однако уже в следующем году Александр отозвал его в действующую армию, дав задание построить флот на реке Инд. Следующие два года Неарх командовал этим флотом, пока войско Александра спускалось вниз по течению Инда, а затем, погрузив половину армии на корабли, совершил плавание через Аравийское море в Персидский залив. Скорее всего Неарх вновь соединился с Александром в марте 324 г. до н. э. в Сузах. Тогда же он вновь встретился с дочерью Барсины, которой уже исполнилось семнадцать лет, и немедленно женился на ней. В данном случае не приходится говорить о браке по расчету, поскольку невеста, для того чтобы быть с ним, проделала путь из Пергама длиной почти 2000 км. Затем Александр направился в Экбатаны на подавление мятежа в Мидии, а Неарх возвратился в Персидский залив, откуда привел свои корабли в устье Евфрата, и следующей весной по реке поднялся до Вавилона. Он прибыл в столицу империи практически одновременно с царем, а вскоре вновь встретился с Барсиной, которую Александр вызвал ко двору.
Из всего вышесказанного становится очевидным, что Неарха и семью Артабаза связывали давние и очень прочные узы. Когда умер Александр, Неарх был женат на дочери Барсины и после смерти царя тут же предложил сделать наследником престола ее сына. Возникает вопрос: если Барсина отравила Александра, был ли в этом преступлении каким-то образом замешан и Неарх?
Несомненно, что он сохранял верность царю все время его правления. Если бы Неарх собирался свергнуть его, то, несомненно, начал бы готовить переворот еще тогда, когда командовал армией в Бактрии. Вместе с Артабазом, у которого в подчинении находились союзники из числа персов, они могли бы с легкостью устранить Александра. Не-арх не испытал и сотой доли тех мучений, от которых страдали сухопутные войска во время тяжелейшего индийского похода, участвуя во множестве бесполезных сражений в долине Инда. Матросам флота не довелось испытать ужасов перехода через пустыню Гедросии. Поэтому Неарх, судя по всему, до конца сохранял лояльность к своему монарху. Однако Барсина, несомненно, желала видеть своего сына наследником. Чтобы добиться этого, ей следовало не только устранить Александра, но и заручиться поддержкой кого-то, кто располагал бы влиянием и значительной силой, чтобы поддержать ее притязания. Совершенно очевидно, что Мелеагр не стал бы приветствовать возрождение почти половины Персидской державы, Пердикка встал бы на сторону Роксаны, а Селевк вообще был не тем человеком, которому можно доверять. С этой точки зрения Неарх был идеальной кандидатурой в союзники. Во-первых, теперь он стал зятем Барсины и, следовательно, одним из членов царской семьи, если, конечно, удастся сделать царем Геракла. Во-вторых, если бы держава Александра Македонского распалась на части, то Неарх был как раз тем человеком, который мог основать менее крупное, но более прочное государство, владеющее почти всем побережьем Эгейского моря.
Неарх считался опытным флотоводцем, поэтому мог легко держать под контролем все Восточное Средиземноморье. В этом деле у него попросту не имелось соперников. Единственным, кто мог с ним равняться на этом поприще из остававшихся в живых, был Фарнабаз, брат Барсины. Неарх пользовался огромным уважением среди ионийцев и некоторое время был правителем Малой Азии.
А населявшие ее персы, несомненно, поддержали бы отца Барсины. Подчеркнем, что после женитьбы Неарха на ее дочери союз между ним и семьей Артабаза уже фактически сложился. Барсина могла быть уверена, что если держава Александра Македонского распадется, а ее сын не будет признан в остальных землях законным наследником, то уж в Малой Азии такое признание ему обеспечено. Подобное Эгейское царство (если его царем будет сын Александра Великого и Барсины, а регентом и протектором — один из самых прославленных полководцев Неарх) окажется очень привлекательным для всех жителей Ионии и островов Эгейского моря. Оно, возможно, сможет заручиться поддержкой материковой Греции. В конце концов, за тридцать лет до походов Александра афиняне были союзниками отца Барсины. Уроженцу Крита Неарху, несомненно, нравилась идея создания империи Эгейского моря, подобной той, которой за тысячу лет до него правил Минос.
Словом, если Барсина решила убить Александра, то почти наверняка ей пришлось бы включить в свой план Неарха, возможно, даже без его ведома. Так имеются ли какие-нибудь свидетельства того, что именно она оказалась убийцей?
По словам Курция, в войсках в Вавилоне не очень многим понравилось предложение Неарха провозгласить царем Геракла. Этот вопрос был закрыт. Однако когда смута наконец закончилась и Пердикка взял власть в свои руки, Неарх был назначен правителем Ионии и островов и немедленно отправился туда вместе с Барсиной, ее сыном и своей женой. Когда разразилась война диа-дохов, в которой участвовали Пердикка, Птолемей и Антипатр, Неарх сохранил нейтралитет. После гибели Пердикки в 320 г. до н. э. Иония оказалась между европейскими владениями Македонии, где правил Антипатр, и Азией, власть в которой принадлежала теперь Селевку. Однако на востоке Малой Азии к этому времени возникло еще одно государство, правителем которого был Антигон, порвавший с Пердиккой после резни, учиненной в Кораме. Антигон принял командование над армией Евмена, которую Пердикка направил против Антипатра, и теперь под его началом находилось 60-тысячное прекрасно обученное войско. Все участники конфликта — и Антипатр, и Селевк, и Антигон — признали независимость Ионии, так что Неарх остался правителем не только ее материковой части, но и островов, расположенных в Эгейском море. Однако, к несчастью, он не смог долго сохранять нейтралитет, и уже через год ему пришлось выбирать, какую из сторон поддержать.
Осенью 319 г. до н. э. Антипатр, находившийся в преклонном возрасте, умер, но перед смертью по каким-то причинам назначил своим преемником опытного македонского военачальника Полиперкона. Как пишет Диодор: