Страница 2 из 23
— Мою сводную сестру.
— Разумеется, я помню Арлетт. Она была чем-то вроде компаньонки у моей тетки и, помнится, была очень дружна с моей сестрой… но, — он опять усмехнулся, — вы должны понимать, что я не вхожу в тесные отношения с молодыми женщинами, живущими под защитой моих родственниц, и когда моя тетушка скончалась, я был не вправе требовать, чтобы мисс Браун сообщила мне о своих дальнейших намерениях. Насколько мне известно, она собрала вещи и оставила нас. И в самом деле она поступила наилучшим образом, поскольку ныне это холостяцкое обиталище.
Граф предложил ей сигарету, Кэтлин отказалась, глядя на него в упор серыми глазами с фиалковым отливом, как он впоследствии описывал знакомым.
— Но сестра написала, что вы просили ее руки, — сказала она холодно.
Граф выглядел крайне удивленным.
— Синьорина, — отвечал он мягко, словно стараясь не выказать явного презрения, — но вы же в это не верите, не так ли? Арлетт была самая прелестная девушка, и теперь я мог бы признать между вами родственную близость — вы такая же прелестная светлая шатенка, ваши волосы словно обсыпаны золотой пыльцой, та же изумительная кожа и чудесные глаза… ирландские, верно? — Лукаво улыбаясь, он перегнулся к ней, протянув портсигар с золотой монограммой, она вновь отказалась. — Припоминаю, как Арлетт рассказывала что-то об ирландской бабушке… и, кажется, ее христианское имя было Бриджет, не так ли?
Кэтлин пришлось признать этот факт с чувством некоторого унижения. Арлетт было ее театральное имя… и сама она была столь же театральной. Хотя это было трудно объяснить — все, кто встречал Арлетт, рано или поздно соглашались, что она, конечно, никакая не Бриджет… просто ей не хотелось носить имя, данное при рождении родителями — выходцами с Изумрудного острова.
Кэтлин была Кэтлин, так как это было имя ее матери, и большинству оно казалось подходящим. Граф Паоло ди Рини по некотором размышлении также счел, что оно ей подходит.
— Кэтлин и Бриджет, — пробормотал он, — вместе звучит очаровательно. Положительно, вы должны позволить мне как-нибудь на днях вас написать. Арлетт представляла собой превосходный объект, но мне никогда не удавалось заставить ее посидеть тихо долгое время. В вас же… есть некий элемент спокойствия…
— Граф ди Рини, — воскликнула Кэтлин, сверкнув ирландскими глазами, — я приехала сюда не обсуждать с вами проблемы искусства! Я разыскиваю сестру.
— Конечно, — прошептал он.
— Последний раз мы — моя мать и я — слышали от нее, что она тут очень счастлива, что графиня, ваша тетка, к ней исключительно добра; жизнь прекрасна, и она намеревается выйти за вас замуж! Со смертью графини ситуация, конечно, должна была измениться… но не настолько радикально, чтобы из-за этого брак был отменен. В последнем письме она сообщила, что графиня дала свое согласие…
За улыбкой Паоло проступало явное удивление, почему-то это оскорбляло, хотя в то же время и доставляло ей удовольствие.
— Дорогая синьорина Браун, — послышался тихий голос Паоло, — я не могу нести ответственность за всякую девичью чушь, которую молодая женщина наподобие Арлетт могла изложить в письме к сестре. Знаю лишь, что Арлетт мне нравилась, она была прекрасной компаньонкой, порой весьма милой, во всяком случае, по отношению ко мне! После кончины тетушки делать ей тут было нечего, и она покинула нас…
— И куда она уехала? — резко спросила Кэтлин.
Он беспомощно пожал плечами.
— Да откуда мне знать, синьорина? — Граф протянул к ней руки. — Я никогда не пользовался ее доверием, несмотря на то, что вы, должно быть, думаете…
— Боюсь, что это меня не удовлетворит, — заявила Кэтлин, поднявшись. — Граф ди Рини, мне нужно знать, где моя сестра… Моя мать о ней очень тревожится. Во всяком случае, если она покинула вас столь внезапно, как вы намереваетесь представить, это могло означать, что она нашла другую работу, поскольку не вернулась в Англию… и в таком случае вы должны были снабдить ее рекомендательным письмом.
Граф Паоло принял поистине трогательный вид.
— Ну-ну, — покачал он головой, — с чего бы хорошенькой девушке обязательно искать другую работу? В Италии жизнь романтичнее, чем, по-видимому, в Англии. Такие очаровательные создания, как Арлетт, не пропадут.
Взгляд его темных сверкающих глаз вывел ее из себя. Кэтлин ему не верила и чувствовала, что очень скоро он может стать ей ненавистен. Услышав шум за дверью — видно, Эдуард Морок готовился присоединиться к ним с кофе, — она заговорила быстрее:
— Граф Паоло, да будет вам известно, что я серьезно намерена отыскать сестру. При необходимости я обращусь в полицию…
— Потеря времени, — разуверил он ее. — У полиции много других дел. Вероятно, было нелегко проделать весь этот путь в поисках сестры… Да и дорого? — приподнял он брови. В какой-то миг она была уверена, что граф потянулся за бумажником. Вспыхнув, она презрительно отвечала:
— У меня нет нужды заботиться о расходах. — Он и в самом деле был удивлен, с каким вкусом было все подобрано в ее туалете, вплоть до сумочки крокодиловой кожи с золотыми инициалами. — Недавно я получила значительное наследство, и, если мне захочется остаться в Италии, я так и сделаю. Вас же предупреждаю, что готова остаться здесь и найти свою сестру…
Дверь отворилась, и с той же саркастической улыбкой вошел Морок, высоко держа поднос, словно он практиковался для работы официантом. Поставив его перед Кэтлин, он попросил оказать им честь.
— Даже состоятельной молодой особе позволительно передохнуть после долгого пути, — заметил он, — бутылка с кьянти пуста, Паоло, так что я был вынужден приготовить кофе.
Но Кэтлин решила держать марку.
— Не хотелось бы здесь оставаться, — объявила она, — наведу еще кое-где справки, но, если надо будет, вернусь! — И посмотрела на обоих так, словно подозревала их в сговоре против себя и оба были ей неприятны.
Она уже направилась к двери, когда Эдуард ее окликнул, а Паоло торопливо попытался остановить. Первый заговорил протяжным тоном:
— Вы забываете, синьорина, это не Париж и не Лондон! Боюсь, вы не попросили вашего лодочника подождать, а в таком случае в смысле транспорта вы зависите от нас! — И, холодно улыбаясь, он оперся о резной камин.
Паоло продолжил доверительно, почти льстиво:
— Синьорина Браун, давайте обсудим это дело. — Он очень вежливо попробовал усадить ее в кресло. — Сейчас налью вам кофе и поговорим, а потом Эдуард, который должен вернуться в отель, подвезет вас в своей лодке. Ведь это благоразумно, Эдуард?
— Вполне, — признал тот, методично попыхивая сигаретой. Его красивые губы изогнулись в циничной улыбке.
Глава 2
Кэтлин вернулась в отель как раз к раннему ужину. Единственное, что она смогла сделать, так это заручиться поддержкой француза Эдуарда Морока.
Эдуард — чье социальное положение она излишне завысила, так как он был хорошо и дорого одет и, очевидно, являлся близким другом Паоло ди Рини, — поначалу был нестерпим, заставив Кэтлин почти насильно выпить вторую чашку крепкого черного кофе сразу вслед за первой, затем, по возвращении в студию, где она допрашивала Паоло, чуть смягчился. А после того как Эдуард предложил ей место в моторке, он перестал казаться столь недоступным, каким представлялся поначалу.
Отказавшись принять сигарету у графа, она взяла у Эдуарда; он же, поднеся ей огонь, уселся рядом на широком диване в студии и стал откровенно ее рассматривать. Она потягивала кофе — густой и крепкий, приготовленный по-турецки, а он извинился, что не уверен, любит ли она именно такой.
— Паоло — не самый гостеприимный хозяин, — заметил он, бросив взгляд исподлобья на хмуро шагавшего взад и вперед графа. — Он сам предпочитает, чтобы его развлекали. Была бы тут Бьянка, все было бы по-другому.
— Бьянка?
— Сестра Паоло.
— Ах да, конечно.
Но на самом деле Кэтлин не интересовали другие члены семьи ди Рини. Хватало своих проблем, с которыми надо было разобраться. Она просто не могла уехать, не разрешив их.