Ночь поющих птиц

— Промокни вот этим лицо! Перестань, как младенец, плакать из-за какой-то ерунды. Потом пороешься в своей сумочке, найдешь там косметику и, прежде чем мы вернемся в дом, постараешься как можно лучше убрать с лица все следы этой выходки. Если ты придешь обратно в слезах, я никогда не прощу тебя. И учти, если я говорю «никогда», значит, так оно и будет!

Анжела еще с минуту прерывисто всхлипывала, а потом, еле переводя дыхание, стала извиняться:

— Мне так жаль, Фелипе!

— Да уж надеюсь!

— Я… я и сама не знаю, что на меня нашло!

— Разве? — Казалось, эти слова его позабавили.

— Нет. Насколько… насколько я помню, я никогда не устраивала подобных сцен на людях…

— Поскольку других зрителей тут нет, можешь считать, что я не отношу себя к этим «людям»!

Она посмотрела на него и вдруг нервно рассмеялась:

— А у тебя есть чувство юмора.

— Как, очевидно, и у тебя. Только не выпускай его из-под контроля. Мне бы не хотелось отвесить тебе пощечину.

Анжела испуганно уставилась на него:

— Ты… ты же не станешь…

— Нет. Это может оставить след, который привлечет внимание заботливого дяди, и в результате на мою голову падет гнев твоей бабушки.

— О, мне бы совсем не хотелось, чтобы обо всем этом узнала бабушка…

— Тогда как следует припудри лицо!

Анжела лихорадочно заработала пуховкой, поглядывая на себя в маленькое зеркальце. Пудра делала чудеса, но на щеках девушки все еще горели красные пятна, а глаза оставались на мокром месте. Каждый вздох звучал так, словно она пыталась подавить очередные рыдания. Минуту или две молча понаблюдав за ней, Фелипе отобрал у нее пудреницу и положил обратно в сумочку, сумочку опустил на скамейку между ними, потом протянул руку и почти грубо прижал Анжелу к себе.

— Сойдет, — сказал он, — но тебе надо бросать привычку быть такой эмоциональной. Во-первых, это портит твою внешность, во-вторых, кажется мне весьма утомительной в наших климатических условиях. К тому же все это абсолютно бессмысленно. Я попросил твоей руки. Мне в голову никогда не приходило, что миссис Раддок согласится взять меня на роль второго мужа. Во-перных, она, по-моему, сейчас наслаждается свободой. А во-вторых, меня действительно очень привлекают твои земли. Гордость не позволит мне принять их в подарок, так что альтернативы нашей женитьбе нет.

Он повернулся на скамейке так, чтобы лучше видеть Анжелу. Она, сама не зная почему, покраснела. Фелипе взял ее двумя пальцами за подбородок; ей было немного больно, но Анжела даже не поморщилась. Он криво улыбнулся, погладил ее другой рукой по щеке, а потом заговорил, и от его слов она покраснела еще больше.

— Знаешь, детка, у тебя определенно привлекательное лицо! Ты не больше похожа на испанку, чем Кармелита, но есть что-то… — Он склонился ближе и внимательнее вгляделся в нее. — Да, есть в тебе и что-то не совсем английское! Хотя у тебя и голубые глаза, они напоминают мне донью Миранду. И потом, я не уверен, что у твоего отца был такой же взрывной характер — словно у тебя внутри притаился маленький, но мощный вулкан. — Он снова откинулся на спинку скамейки и посмотрел на Анжелу долгим, внимательным взглядом. — Querida, — наконец произнес Фелипе, — как ты смотришь на то, чтобы сегодня вечером я отвез тебя куда-нибудь поужинать?

— Ты хочешь сказать, если мы все поедем куда-нибудь ужинать?

— Ничего подобного. Мои гости могут один вечер поразвлекаться сами, и, думаю, твоей бабушке вполне можно доверить присмотр за ними в мое отсутствие. Она неподражаема в роли хозяйки… Думаю, и ты вскоре будешь такой. Нет, мне кажется, нам с тобой надо постараться получше узнать друг друга прежде, чем мы будем вынуждены познакомиться друг с другом как муж и жена.

Анжела ухватилась за застежку сумочки и нервно теребила ее, глядя на Фелипе так, будто ей не верилось, что он говорит серьезно. Казалось, его слова — особенно последние — смутили ее. Девушка опустила глаза, позволив ему насладиться зрелищем ее роскошных, длинных ресниц.

— А… а как же миссис Раддок? — тихо спросила она. — Я хочу сказать, вдруг она подумает, что ты ею пренебрегаешь?

— Из-за того, что я уделяю некоторое внимание моей будущей жене? Не будь смешной, детка, — ответил Фелипе.

— Но она — особая гостья, и сегодня утром мне показалось, что ты… ты относишься к ней не как ко всем остальным.

— И это одна из причин, по которой ты устроила мне эту маленькую сцену? Нет, Анжела, дорогая моя, ты должна понять, что для меня существует только мое мнение и иногда даже я сам не совсем понимаю, почему делаю те или другие, вещи. Может быть, я заранее считал этот визит скучным и был готов к тому, что дядя выскажет одобрение в твой адрес. Едва ли он мог поступить иначе, поскольку у тебя есть все, что только можно хотеть от будущей жены, — внешность, молодость, происхождение, великолепное приданое. Если бы я представил ему в качестве невесты Кармелиту, вот тогда он посмотрел бы на меня с большим неодобрением. И боюсь, ему было бы очень непросто вести себя с ней любезно. Даже как с моей гостьей он обращается с ней с величайшей осторожностью.

— Может быть, — предположила Анжела, не глядя на него, — он достаточно проницателен, чтобы относиться к ней… с некоторым подозрением.

— Так же как и ты? Возможно, твоя бабушка тоже относится к ней с подозрением?

— Думаю, бабушка не совсем одобряет миссис Раддок.

— Да, она не особенно это скрывает.

Бросив на Фелипе быстрый взгляд, девушка поняла, что он опять теряет терпение. Темные глаза опасно засверкали, резче обозначился квадратный подбородок. Сердце Анжелы снова упало.

— Не думаю, что, если бабушка недолюбливает миссис Раддок, это так уж странно, — очень тихо сказала она.

Анжела скорее почувствовала, чем увидела, как он нахмурился. Потом Фелипе встал, сделал несколько шагов по направлению к пруду, вернулся к скамейке и заговорил, нависая над спутницей во весь рост.

— Послушай меня, Анжела, — начал он. — Мы пока не женаты, и я все еще имею право вести жизнь более или менее так, как хочу, — поскольку постоянно помню, что должен жениться на тебе. Твоя бабушка должна это понимать, как и ты. Как только мы станем мужем и женой, я, разумеется, не буду приглашать в гости Кармелиту, если только по какой-то причине ты этого не пожелаешь.

— Это очень маловероятно, — твердо сказала она.

Фелипе довольно мрачно улыбнулся:

— Как ты можешь быть так уверена? Может, вы еще станете хорошими подругами.

— В высшей степени маловероятно, практически невозможно.

— Ты настолько ее не любишь?..

— Я…

— Не имеет значения! — Он махнул рукой, снова опустился на скамейку рядом с Анжелой и взял ее за руку. — На этом мы закроем обсуждение Уиллоу Раддок. Помнится, я спрашивал, не желаешь ли ты поужинать сегодня вечером наедине со мной, и ты еще пока ничего не ответила. Я считаю, что это отличная мысль, и уверен, что донья Миранда ее одобрит. Мы, как я и планировал раньше, прокатимся вдоль побережья и поужинаем в маленькой тихой рыбацкой деревушке. Если только, конечно, ты не предпочитаешь какое-нибудь роскошное место, где много шампанского и изысканное общество.

— Ты прекрасно знаешь, что нет!

Фелипе смотрел на нее с насмешкой:

— Ну, я не могу быть полностью в этом уверен, поскольку в прошлый раз, когда возил тебя ужинать, ты потом горько жаловалась на отсутствие шампанского и на то, что я заказал тебе мороженое. Не знаю точно, что тебя расстроило на самом деле — мороженое или отсутствие шампанского.

— Ни то ни другое. — Она искоса взглянула него. — Меня расстроило твое отношение… будто я не твоя невеста, а школьница, которую ты вывез поужинать. Ты ни минуты не вел себя так, словно всерьез намереваешься жениться на мне!

— Если это действительно так, я смиренно прошу прощения! — Но в голосе Фелипе звучала добродушная насмешка, которая не особенно утешила Анжелу. — Сегодня я буду обращаться с тобой так, словно ты уже замужняя женщина, и притом весьма зрелая. Обещаю, у тебя не будет поводов жаловаться. А теперь, я думаю, мы достаточно долго оставались в саду, и, если ты готова выдержать испытующие взгляды остальных, мы вернемся в дом. Будем надеяться, что Кармелита проявила вежливый интерес к монетам дяди — достаточный хотя бы для того, чтобы он остался в хорошем настроении. Он может быть очень обидчив, если его задеть за живое.