Страница 3 из 23
На одном уголке пакетика госпожа Бартолотти увидела надпись: «отрезать здесь», а под ним стрелку. Она отрезала уголок пакетика прямо под стрелкой.
— Было бы хорошо, если бы вы поторопились, — сказал карлик, — А то без питательного раствора я долго не выдержу на свежем воздухе.
Госпожа Бартолотти поднялась со скамеечки и пошатнулась, едва не упав. Она вытащила из-под раковины розовое пластмассовое ведро, поставила его под кран и повернула ручку колонки на отметку «горячая». (Колонка у неё была очень старая, и на отметке «горячая» вода нагревалась только до теплой). Потом взяла полулитровую кружку, — госпожа Бартолотти знала, что она полулитровая, — налила в ведро восемь кружек воды и высыпала в неё питательный раствор. Этот раствор был темно-рыжий. Госпожа Бартолотти размешала его в ведре половником. Вода стала ярко-рыжей.
Наконец госпожа Бартолотти начала медленно лить воду на голову сморщенного карлика. Она думала, что ярко-рыжая вода сбежит с него, как душ, — часть в банку, часть на пол. Но нет же: карлик всю воду вобрал в себя, и морщины его выравнивались на глазах. Вскоре он стал похож не на карлика, а на обычного ребенка.
Так госпожа Бартолотти вылила все четыре литра. Перед ней стоял мальчик, которому можно было дать лет семь. У него было гладенькая, нежная кожа здорового смуглого цвета, розовые щеки, голубые глаза, белые зубы и белокурые волосы. Он был голый.
Мальчик вылез из банки и подал госпоже Бартолотти голубой конверт. Она взяла его в руки. Конверт был пластиковый, заваренный по краям, чтобы внутрь не попала влага. На нем было напечатано черными буквами: «Бумаги».
Госпожа Бартолотти взяла ножницы и разрезала конверт с того края, где была пунктирная линия. В конверте оказались метрика, свидетельство о гражданстве и медицинская справка.
В метрике стояло:
Отец: Конрад Август Бартолотти
Мать: Берти Бартолотти
Дата рождения: 23.10.1967
Место рождения: не известно.
В свидетельстве о гражданстве было написано, что Конрад Бартолотти, сын Конрада Августа Бартолотти и Берти Бартолотти, — граждан Австрии.
В медицинской справке было засвидетельствовано, что Конраду Бартолотти были сделаны прививки против скарлатины, коклюша, кори, туберкулеза, тифа, дизентерии, столбняка и оспы.
А еще в конверте госпожа Бартолотти нашла карточку с зубчатыми краями из особенной, тисненной бумаги, на которой голубыми чернилами было красиво выведено:
Дорогие родители!
Вот исполнилось ваше горячее желание. Мы, производители, желаем Вам большого счастья и большой радости от вашего наследника.
Пусть он всегда дарит вам радость и оправдывает те надежды, которые вы возложили на него и на нашу фирму.
Наши фирма сделала все, чтобы обеспечит вас радостным, ласковым и способным наследником.
Теперь сделайте то, что зависит от вас!
У вас, наверно, не возникнет больших трудностей, потому что с нашими изделиями очень легко обращаться, за ними легко ухаживать, тем более, что в нашем технически совершенном конечном продукте нет природных изъянов.
Напоследок еще одна просьба!
Ваш наследник так сконструирован, что, кроме обычного ухода и заботы, потребует доброжелательности.
Просим об этом не забывать!
Радости и счастья в будущем желаем вам.
И снова та же самая подпись: «Гунберт», или «Гонберт», или «Монберт».
Семилетний мальчик, который, согласно метрике, звался Конрад Бартолотти, тем временем стучал зубами и весь покрылся мурашками.
— У тебя нет никакой одежды? — спросила госпожа Бартолотти.
— Мне сказано, что я получу одежду тут, — ответил Конрад.
Госпожа Бартолотти принесла из шкафа в прихожей свою толстую вязанную кофту и накинула её мальчику на плечи. Конрад перестал стучать зубами.
— Нам объяснили, — продолжил он, — что мода изменяется очень быстро. Каждый год носят что-то другое. Поэтому не имеет смысла предварительно обеспечивать нас одеждой. — Конрад взглянул на длинные рукава розовой кофты и спросил:
— Теперь такая мода для семилетних мальчиков?
— Нет, нет, — ответила госпожа Бартолотти. — Мальчики носят иные наряды. Это моя кофта. Я же ведь не знала…
— Что вы не знали? — спросил Конрад.
— Ну… что они пришлют тебя.
— Нас посылают только по заказам.
Госпоже Бартолотти показалось, что в голосе Конрада зазвучал укор.
— А, может, отдел сбыта перепутал адрес?
Теперь госпоже Бартолотти показалось, что голос Конрада погрустнел.
— Нет, нет, — быстро возразила она. — Отдел сбыта ничего не перепутал, конечно же, нет… только я не знала, что ты прибудешь сегодня, думала, что через неделю или две!
— А вы рады, что я уже тут, мама? — спросил Конрад.
Госпожа Бартолотти взглянула на него. «Ему надо, чтобы к нему относились доброжелательно, — подумала она. — Конечно, это каждому нужно! — размышляла далее госпожа Бартолотти, — он очень милый. Такой же милый, как Эгон и старая госпожа Маер, это уж несомненно. И милей, чем Михи, внук госпожи Маер, что тоже несомненно. И я когда-то, несомненно, его заказывала. А теперь он прибыл. И ему нужно, чтобы к нему относились доброжелательно!»
— Да, я очень рада, что ты уже тут, Конрад! — ответила госпожа Бартолотти.
Мальчик улыбнулся. Потом сказал, что, пока госпожа Бартолотти открывала банку, он немного утомился. Открывание банки отнимает много сил. И спросил, не мог бы он немного поспать, часа два-три. Так ему предписано. А то в нем может что-то испортиться.
Госпожа Бартолотти повела его в спальню. Она сгребла с кровати иллюстрированные журналы, газеты и любовный роман, забрала коробку с печеньем и конфетами. Потом смела с простыни крошки и взбила подушку.
Конрад лег в постель, госпожа Бартолотти укрыла его, и он сразу уснул. Впрочем, засыпая, сказал еще:
— Спокойной ночи, дорогая мамочка.
И тогда госпожа Бартолотти заметила, что мальчик ей действительно понравился.
Она опустила жалюзи, на цыпочках вышла из спальни и тихо закрыла дверь. Потом села в кресло-качалку и взяла из коробки толстую сигару. Сигара ей теперь была совершенно необходима — ею она успокаивала себе нервы. После того, как госпожа Бартолотти трижды глубоко затянулась дымом, перед её глазами пропала синяя дымка. А когда еще трижды затянулась, то вспомнила, что давно, когда еще она жила вместе с господином Бартолотти, ей и правда хотелось ребенка.
«Но я бы помнила, если бы заказала ребенка», — подумала госпожа Бартолотти.
— А разве ты помнила, когда заказала центнер кнопок? — спросила она сама себя.
И возмущено ответила:
— Но кнопка же — это не ребенок! Такого необычного заказа я бы не забыла!
— Тибетские молитвенные барабанчики еще необычнее детей, — возразила сама себе госпожа Бартолотти, — а ты же забыла, что заказала их!
Она еще долго спорила сама с собой. Наконец остановилась на том, что наследника заказал господин Бартолотти, который уже давно ушел от неё. Наверно, хотел сделать ей приятный сюрприз! Это растрогало её, потому что он никогда не делал ей приятных сюрпризов.
Когда она докурила сигару до маленького окурка, то еще вспомнила, как когда-то давно, много лет назад, господин Бартолотти недели три каждый день спрашивал, не пришла ли ему посылка.
— Так вот же она! — произнесла госпожа Бартолотти. — Он тогда ждал, что пришлют ребенка, да, да!
(Она, однако, ошибалась: господин Бартолотти ждал тогда книжку «Толкование снов в Древнем Египте», которая потом всё-таки пришла!)
Госпожа Бартолотти вытащила кошелек, портфель, кожаную сумку и пластмассовую коробку. В кошельке нашлось только несколько монет. В портфеле лежала тысяча шиллингов для оплаты квартиры. В кожаной сумке оказалось несколько серебряных монет по пятьдесят и несколько по двадцать пять — она собирала такие монеты. В пластмассовой коробке было четыре голубые ассигнации по тысячи шиллингов — деньги на черный день.