Тайна Ла-Манша

Капитан просматривал их быстро, но без суетливости. На него действительно можно положиться, подумал Френч. Но вот дошла очередь до фотографии Реймонда. Капитан взял ее в руку и внимательно присмотрелся.

— Он самый, — жестко сказал он.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

Френчу стоило огромного труда не выдать охватившего его волнения. Это он, Реймонд! Неуловимый Реймонд почти пойман, а это означает — по большому счету, — что близится конец этого чертова дела. Конечно, этим триумфом Френч обязан не столько себе, сколько другим, но все равно это триумф, долгожданная победа! Одно Френч знал точно. Отныне это расследование будет у него ассоциироваться в первую очередь со старым капитаном Куэйлом! С благородным морским волком!

— Как он вел себя на борту?

— Ни единого нарекания.

— Вы сейчас прибыли из Осло?

— Да. Отплыли во вторник, примерно в три часа пополудни.

— Он не пытался там сбежать?

— Нет, и когда мы были в Ньюкасле, это еще до Осло, тоже ничего подобного. Я вообще тогда еще ни в чем его не подозревал. И еще не следил за ним. Так что он мог запросто покинуть судно.

— А почему вы вдруг стали его подозревать? — спросил Френч.

— Давайте-ка я лучше расскажу все по порядку, — предложил капитан. — Мы привезли в Дьепп уэльский уголек, стояли на разгрузке. Прибыли мы туда вечером в среду, а в субботу утром налегке, но, разумеется, с балластом, должны были отправиться в Осло. Вечером в пятницу после обеда я решил немного пройтись по берегу. И тут же на пристани ко мне подошел молодой парень. Очень вежливо поинтересовался, не я ли капитан этого судна. На что я ему сказал, он самый и есть. Тогда он заявил, что неожиданно попал в тяжелое положение и умолял его выручить. Признаться, он сразу мне понравился, и вместо того, чтобы сказать «катись ты к черту!», что сделал бы всякий другой на моем месте, я стал спрашивать, что с ним такое приключилось. Он сказал, что вел себя как последний идиот.

Что он приехал сюда отдыхать и напоследок решил заглянуть в казино. А там к нему подсел шулер. Он даже и опомниться не успел, как у него в карманах не осталось ни единого пенни. Он тут один, ни знакомых, ни друзей, ни денег, так что пришлось продать обратный билет. Совсем недавно, по чистой случайности, он узнал от кого-то из моряков, что на моем судне есть вакансии. И если мне действительно требуется человек, он умоляет проявить великодушие и вписать его в судовую роль [45]. Он согласен и на то, чтобы его никуда не вписывали, согласен работать за еду и за то, что его доставят в Англию. Ну, короче, мне он показался хорошим парнем, это я уже говорил, и, представьте, я тут же ему поверил. Он не ныл, не скулил, сразу спросил, чем ему придется заниматься. Посмотрел я на него: вроде крепкий, не рохля. Подойдет для кочегара. А у нас как раз не хватало кочегара, и старший механик все время ворчал по этому поводу. Ну, думаю, раз такое дело, выручу парня. Ну и пустил его на борт.

Куэйл замолчал, чтобы перевести дух, открыл шкафчик и достал из его недр бутылку.

— Лучший французский коньяк многолетней выдержки, — сообщил он. — Не хотите немного, для бодрости, а, инспектор?

— От такого коньяка не отказываются, — тут же сдался Френч. — Только совсем немного. Мне нельзя расслабляться, пока я не заполучу этого молодца.

— Не беспокойтесь. Он под надежным присмотром. Итак, мы остановились на том, что я нанял его. Все честь по чести, официально зачислил в состав команды кочегаром, занес в судовую роль. Он сразу приступил к работе. Доплыл с нами до Осло, потом оттуда до Ньюкасла, а от Ньюкасла мы снова двинулись к Осло. Старший механик докладывал, что новенький хорошо справляется.

Так вот. Когда мы снова шли в Осло, мне на глаза попалась старая «Дейли мейл». А там пишут про какого-то Реймонда, которого ищут и не могут найти. Этот самый Реймонд замешан в истории с Генеральным банком ценных бумаг Моксона и предположительно находится сейчас на севере Франции, возле Дьеппа. Там было еще и фото напечатано. Гляжу, а на снимке этом не кто иной, как мой новый кочегар. Позвал я старшего механика, и мы уже вместе долго изучали фото: он или не он? Он дал ему какое-то поручение, и когда мы подходили к Каналу, я отослал радиограмму в Скотленд-Ярд. Вот как оно все было.

— Скажу вам только одно, — заявил Френч, — если это действительно он, Реймонд, вы станете самым знаменитым капитаном современности. Помните, как был арестован Криппен? Первый случай в истории криминалистики, когда преступника перехватили благодаря радиограмме. И вот теперь снова ситуация повторяется. Я бы хотел, чтобы сначала на него взглянул свидетель, которого я привел с собой.

Капитан Куэйл поднялся на капитанский мостик и крикнул в рупор:

— Скажи ему, чтобы оделся, что ты хочешь отправить его на берег, докупить кое-какие продукты. Когда оденется, пришли его ко мне. — Он обернулся к Френчу. — Проведите своего свидетеля в мою каюту, а дверь оставьте приоткрытой, чтобы было видно, как он подаст вам знак, да или нет. А потом уже будете действовать соответственно обстоятельствам.

Весьма оперативно была произведена необходимая дислокация. Ноулз расположился в капитанской каюте, усевшись так, чтобы ему была видна рубка. Френч и Картер расположились на палубе таким образом, чтобы сквозь иллюминатор можно было увидеть сигнал, поданный Ноулзом. Если он опознает Реймонда, тут же можно будет его перехватить и взять под стражу. Местные помощники заняли посты на берегу, рядом с носом и кормой, на случай, если Реймонд все же попытается бежать.

Прошли долгие-долгие десять минут. И вот наконец высокий мускулистый парень легко взбежал по ступенькам на мостик и постучался в дверь рубки.

— Входи, — услышал Френч и тут же, вытянув шею, стал смотреть на иллюминатор капитанской каюты.

Первые несколько секунд ничего не происходило. Ноулз подошел ближе к двери и, наклонившись вперед, посмотрел в узенький зазор между косяком и полуоткрытой дверью. Затем он попятился назад и кивнул, очень уверенно. Френч подал знак Картеру, и они, мигом обогнув палубную рубку, поднялись в рубку штурманскую.

Реймонд резко обернулся, и на лице его отразилась ярость, ярость человека, угодившего в ловушку.

— Брюс Реймонд, — тут же выпалил Френч. — Я сотрудник Скотленд-Ярда. Мне приказано арестовать вас по подозрению в убийствах Пола Артура Моксона и Сиднея Лоуренса Дипинга, совершенных двадцать шестого июня на акватории Английского Канала. Обязал вас предупредить, что все сказанное вами может быть использовано судом в качестве улик, подтверждающих вашу вину.

Лицо Реймонда покрыла смертельная бледность, но держался он достойно, без всякой паники. Хотя было очевидно, что он никак не ожидал такого подвоха.

— Если вы не станете оказывать нам сопротивления, это избавит вас от лишних неприятностей.

Реймонд энергично кивнул.

— Только позвольте мне сразу сказать одну вещь, — попросил он. — Я невиновен в совершении этих убийств, но прекрасно понимаю, что при сложившихся обстоятельствах не могу рассчитывать на то, что вы мне поверите.

— Вам предоставят возможность сказать в свое оправдание все, что вы сочтете нужным, — заверил его Френч. — В данный же момент мы с вами должны как можно скорее отправиться в Лондон. Картер, попросите кого-нибудь из наших здешних помощников подогнать сюда такси. Мы должны успеть на поезд, который отходит в восемь пятьдесят пять.

Уже сидя в поезде, Реймонд сам заговорил с Френчем:

— Я много чего передумал по поводу всей этой истории, инспектор. Разумеется, гораздо раньше, чем вы меня арестовали. Я ведь знал, что за мной охотится Скотленд-Ярд. Я бы хотел сделать заявление. Причем рассказать все как есть, без утайки, только правду. Наверное, это будет не очень умно с моей стороны. Но чем скорее я облегчу свою душу, тем лучше.

Френч посмотрел на него довольно скептически. Сколько раз он слышал подобные речи от людей, которые были сама кротость и невинность, но впоследствии оказывалось, что они действительно убийцы, вне всякого сомнения. Изобразить раскаявшегося грешника — излюбленный прием многих преступников.

45

Судовая роль — список всех членов экипажа судна.