Страница 4 из 55
Была еще большая кухня с сервировочной, кладовка и множество подсобных помещений, таких как гладильная, швейная, каморка, где хранились средства и инвентарь для уборки помещений, комната для стирки и оранжерея. Небольшая квартира с отдельным входом пустовала. Урс с Эвелин использовали ее как гостевую или как тренажерную. Постоянных домработниц они не держали. Однако наняли уборщицу, которая приходила пять раз в неделю до обеда. Была еще одна работница, стиравшая и гладившая белье. В случаях больших приемов нанимали повариху.
Когда Урс вешал пальто в гардероб, коробка с ароматическими палочками выпала из кармана. Он поднял ее и пошел в библиотеку. Затем заглянул на кухню и приготовил салат. Настрогал с помощью резальной машины граубюнденского мяса, налил бокал красного вина и этим поужинал за специальным столиком в сервировочной. Эвелин оставила ему в конторе сообщение, что придет поздно. Она назвала причину, но какую именно, он забыл.
Урс наполнил бокал и пошел с ним в библиотеку. Там благовонные палочки опять попались ему на глаза. Он открыл упаковку, вытащил одну и поджег. Что напоминал ему этот запах?
Он положил палочку в пепельницу на каминной полке. Постепенно помещение наполнилось ароматом сандалового дерева. Он сел в кресло, закрыл глаза и стал не спеша потягивать вино. Кто-то из его юности пах точно так же. Девушка.
Он попытался восстановить в памяти лицо, связанное с этим запахом. Но безуспешно. Вместо этого перед ним снова и снова вставал образ девушки с блекло-голубыми глазами.
Голос Эвелин заставил Урса очнуться:
— Чем это так воняет?
На следующий день Урс Бланк снова пошел в маленький парк. Но парк был пуст — никого, кроме двух мужчин в комбинезонах, которые высаживали на цветочную грядку анютины глазки.
— Скажите, почему сегодня не работает «блошиный рынок»? — поинтересовался он у того, что постарше.
— Только по средам, — ответил тот, не поднимая головы. — Уже много лет так.
2
Люсиль мерзла. На ней были вязаные напульсники и шерстяные балетные гетры поверх чулок. Как зимой. Хотя на дворе стоял конец марта. А ведь в прошлую среду показалось, что пришла весна. Люсиль уже сходила за двумя чашками чая с корицей и не отказалась бы от третьей. Тогда — если сложить плату за жилье вместе с транспортными расходами — она окажется в минусе на двенадцать франков. Мало было надежды, что этот баланс существенно изменится в положительную сторону. В дни, подобные этому, люди плохо покупали индийские шелковые платки и ароматические палочки.
Люсиль владела ларьком уже три года. Он достался ей от парня, с которым она тогда дружила. Вместе они дважды в год ездили в Индию и Индонезию, где закупали товар на полгода вперед. Ей было двадцать три года, когда ее приятель решил там остаться. Она вернулась одна. Сначала он продолжал покупать для нее товар. Но со временем у Люсиль появились собственные поставщики.
Ларек приносил ей средства на скромное существование и давал возможность иногда ездить в Азию, где она, по ее убеждению, жила в одной из прошлых жизней. Люсиль делила квартиру с подругой, которая работала в магазинчике джинсовой одежды. В настоящее время постоянного приятеля у нее не было.
Теперь еще и заморосило. Люсиль поспешила к чайному киоску, опасаясь, что дождь пойдет сильнее. Когда она вернулась с коричным чаем, у ларька стоял мужчина. Тот, что подходил в прошлую среду.
— Мне бы подставочку под ароматические палочки, — сказал он. — Вы какую посоветуете?
— При такой погоде — самую дорогую.
Мужчина, похоже, обладал чувством юмора.
— И которую же?
Она показала ему одну деревянную, в виде маленькой лыжи, инкрустированную латунными звездочками.
— А подороже?
Судя по внешнему виду мужчины, для него плюс-минус двадцать пять франков роли не играли. Тем не менее она показала на круглую, изящно отделанную подставку из латуни.
— А что, если я возьму пару из тех, что подороже? Они мне больше приглянулись.
— Сделайте милость. — Люсиль улыбнулась. Он был из другого мира, но ей нравился. Вот если бы ему немного отпустить волосы да скинуть несколько годков… — Выберите сами.
— Не могли бы вы сделать это за меня? Я не знаю, на что нужно обращать внимание.
Люсиль выбрала две подставки для палочек и завернула в папиросную бумагу цвета бордо.
— А палочки у вас еще остались?
— Ну, одну упаковку можно взять. Мне бы сандаловые.
Она положила палочки рядом с подставками.
— Вы слышали про Superior Tibet Incense? [9]
Урс отрицательно покачал головой.
— Это то, что мне нравится больше всего.
— Тогда и я хочу попробовать.
Люсиль извлекла пачку.
— Вам заменить или вы возьмете и те и другие?
Урс засмеялся:
— Возьму и те и другие.
— А шелковый платок не хотите?
— Я предпочитаю галстуки.
— Я хотела сказать: для вашей жены.
— У меня нет жены.
У Эвелин Фогт тоже был свой jour fixe. Она встречалась с подругой Рут Цопп за ланчем. Рестораны менялись, только день недели оставался всегда один и тот же: каждая вторая пятница.
На этот раз они выбрали недавно открывшийся суши-бар. Рут Цопп была в курсе кулинарной, артистической и общественной жизни города. Она происходила из состоятельного семейства и была замужем за человеком из своего круга. Рут не работала, однако ее органайзер весь был исчеркан записями о встречах и едва закрывался из-за обилия визитных карточек и отрывных листочков. Ей нравилось сводить вместе людей, пускать в ход их связи и дергать за ниточки. Многими своими клиентами Эвелин была обязана именно ей.
— Пойдем за столик. Суши-бармены обычно так болтливы, — шепнула она Эвелин, поджидавшей ее сидя у барной стойки.
Рут опоздала на двадцать минут — ненамного, учитывая ее привычки. Рут Цопп была привлекательной женщиной. Ее наряды и украшения неизменно отличались эффектностью, а мимика всегда была оживленной. Эвелин знала Рут много лет. Но до сих пор не решилась бы назвать ее в полном смысле красивой женщиной.
Итак, они сели за столик и заказали суши-ассорти — инари, хираши, нигири и норимаки. Рут управлялась палочками для еды с поразительной легкостью. Она подхватывала кусочки, обмакивала в соус содзя-васаби и к тому же успевала болтать, не спуская глаз с подруги.
Прошло довольно много времени, прежде чем Эвелин смогла вставить слово:
— Знаешь самую последнюю новость? Урс жжет ароматические палочки.
— Урс и ароматические палочки?
— Вечером в доме пахнет как в ашраме. А сам он словно где-то витает.
— Наверное, медитирует.
— Я спрашивала. Говорит, ему просто нравится запах.
— Все зависит от сорта.
— Сандаловое дерево. И что-то тибетское.
— Тибетское? Тогда он точно медитирует. В этом он не одинок. Гайгер тоже начал. А Графы каждый месяц летают в Нью-Йорк к своему ринпоче. [10]
— Но почему он медитирует без меня?
— Вероятно, он пока не чувствует в себе достаточной уверенности. Может быть, его медитация все еще носит слишком личный характер. По своему складу Урс не совсем подходит для таких занятий.
Эвелин положила последний норимаки обратно на тарелку.
— Медитируют обычно тогда, когда сталкиваются с трудностями.
— Возможно, это как раз тот случай.
— Если есть такой человек, который во что бы то ни стало стремится избегать проблем, то это — Урс.
— Возможно, у него кризис среднего возраста.
— Его кризисом среднего возраста была я.
— У незаурядных мужчин по несколько таких кризисов.
— Думаешь, за этим стоит женщина?
— Если мужчина вдруг изменился, то это не самая нелепая версия.
Одним из наиболее солидных клиентов Урса Бланка числился Антон Хювайлер. Он был президентом «Конфед», самой крупной страховой группы в стране, членом правления большинства самых известных предприятий. В конечном счете благодаря ему фирма «Гайгер, фон Берг энд Миндер» пригласила Урса на работу. Хювайлер был от него в восторге и все чаще настаивал на том, чтобы партнером на переговорах выступал Бланк. Постепенно портфель Урса стал настолько увесистым, что все три адвоката фирмы предложили ему стать их компаньоном. Урс, правда, предполагал, что побудительный толчок дал все же Хювайлер.
9
Тибетский фимиам высшего качества (англ.).
10
Ринпоче — духовная степень, приблизительно соответствующая степени доктора богословия. Присваивается высоким ламам, учителям и старшим монахам.