Страница 13 из 27
— Нет, это я не умею свистеть, а она умеет.
— А на что похож ее свист?
— Такой… призывный.
— Как это понимать? Что такое призывный свист?
— А вы сами не знаете?
Взрослые дружно заявили, что не знают.
— Неужели вас никогда не подзывали свистом? — удивился мальчик.
Взрослые задумались, и каждый признался себе, что такое случалось: идешь в толпе, но вдруг слышишь свист, который обращен именно к тебе. Оборачиваешься, а тебя окликает знакомый.
— Никогда не задумывался, — заявил Молдер, — но такой свист действительно существует. Как и особый свист, чтобы остановить такси. И их не перепутаешь. На свист таксисту не обернется ни один пешеход… Хорошо, Жюль, давай начнем с самого начала. Все загорали после барбекю, а потом вы с Сильвией отправились поплескаться в ручье. Так?
— Ну…
— А что дальше?
— Ничего. Намочили мы ноги, умылись и стали бегать по ручью и плескать друг в дружку. Баловались. Было весело. А потом слышим, что кто-то нас подзывает. Так вот — фыо-у.
Жюль во второй раз попытался продемонстрировать, каким свистом их подзывали, но у него снова не получилось. Опять раздалось шипение.
— Сильва сказала, что нас зовут. А я ответил: слышу, не глухой. А она говорит: пошли? Я ей: пошли. Мы и пошли. Ручей перешли и пошли.
— Босиком? — спросила миссис Хилер.
— А мы что, дураки — по ручью в обуви бегать? — спросил мальчик. Его, похоже, злило, что взрослые спрашивают о такой элементарщине.
— И долго вы шли на свист?
— Не-а. Чуть-чуть на пригорок взошли, как вдруг из кустов выскочила Дсоноква! Схватила Сильву под мышки и засунула в корзину.
— Как выглядела эта корзина?
— Обычная корзина. Из ивовых прутьев. Большая такая, с крышкой. Дсоноква ее туда засунула и крышку закрыла.
— А Сильвия что? Так молча в корзину и залезла?
— Почему же — молча? Она визжала!
— А ты?
— А я хотел ей помочь, я Дсонокву укусил!
— Куда укусил?
— Куда-куда… За ногу укусил. Куда дотянулся. Что я мог, если я ей чуть выше колена?
— А великанша?
— Великанша брыкнула ногой, я и отлетел в кусты и потерял сознание.
— А что там за кусты были?
— Откуда мне знать? Кусты и кусты. Кустистые, мне до подбородка.
— Ладно, Жюль, кусты действительно тут ни при чем. Но почему ты ее называешь Дсоноквой? — спросил Молдер. — Почему это именно Дсоноква?
— А вы ее когти видели?
— Мы ее вообще не видели. Ни рук, ни ног, ни ногтей. А что у нее не. так с ногтями? — не терял надежды добиться вразумительного ответа Молдер.
Жюль с досады сжал руку в кулак и потряс им, не находя слов.
— Не ногти, а когти, — наконец сказал он. И повторил по слогам: — Ког-ти, ког-ти! Вы поняли — когти!
— Да мы поняли, — вмешалась Скалли. — У нее были не ногти, а когти. И что с ними было не так?
— Да все так, как и положено. Как положено Дсо-нокве, я имею в виду. Я по когтям ее и узнал. Сначала-то думал, что это просто такая высокая тетенька. Типа баскетболистка. Но когда она схватила Сильву, я увидел ее когти и корзину. Сами понимаете, что плетеная корзина — это совсем не баскетбольная корзина. А еще когти…
— Ну что ты заладил, — остановила сына миссис Хилер, — когти да когти? Ты скажи, что в них было необычного, в когтях-то?
— А вы сами не знаете? — никак не мог взять в толк десятилетний мальчик, почему взрослые расспрашивают его о том, что известно любому ребенку.
— Если бы мы знали, — сказала Скалли, явно стараясь не раздражаться, а говорить спокойно, — то не стали бы у тебя спрашивать. Объясни так, чтобы мы поняли, какие когти были у великанши.
— Конечно же медные! А вы что подумали? Золотые, что ли?
— А мы ничего не подумали. Мы никогда не видели великанш, и никто не знает, какие у них когти.
— А какая шапочка у Санта-Клауса вы знаете? — скептически спросил Жюль.
Взрослые замолчали. Действительно, все знают, что никакого Санта-Клауса не существует — но все также знают и то, что он носит красный колпачок с белым помпоном.
— Так она, Дсоноква, сказочный персонаж, что ли? — первым догадался Молдер.
— Ну да. А вы что, индейских сказок никогда не читали?
Взрослые покачали головами. Индейских сказок никто из них и вправду не читал.
— Расскажи нам, — попросила Дэйна.
— Ну, ладно, — легко согласился Жюль. — Дсоноква из сказок всегда свистом заманивает детей в лес, хватает и сажает в корзину. Потом уносит их в свое логово, в яму, чтобы полакомиться. Но ее всегда ловят и сжигают. А это плохо кончается. Пепел великанши-людоедки превращается в москитов, и от них потом житья нет. Заедают так, что людям приходится менять обжитые места и переселяться в другое место. Вот.
— Ну и куда вы теперь? — спросил Питер Фер, когда они вышли из дома.
— Двинемся в Кастер, — ответил Молдер.
— Это примерно миль… — начал шериф, но специальный агент его перебил.
— Я сверялся по карте, — сказал он.
— Ну что, будем прощаться? — спросил Фер и протянул ладонь для рукопожатия.
— Да, вот еще что, — сказал Молдер, пожимая ее. Он открыл дверцу джипа и взял с сиденья непрозрачный пластиковый пакет. Протянул его шерифу. — Перешли, пожалуйста, это в столицу штата, в лабораторию ФБР.
— А что там? — спросил Фер.
— Пусть проверят, из какого материала изготовлен канат, который я отыскал на древней сосне, — не стал таиться агент.
— Будет сделано, сэр, — улыбнулся шериф. — Займусь этим сразу же, едва ваша машина скроется за поворотом.
Стадинг-Рок на реке Гранд-Ривер, Блэк-Хиллс, Южная Дакота, 15 декабря 1890 года
Когда-то дакотов согнали с их территорий, потому что на «дурных землях» было обнаружено золото. После сражений 1876 и 1877 годов сиу лишились долины реки Паудер и Черных Холмов. Правительство сместило западные границы Великой резервации сиу, отрезав пятидесятимильную полосу земли, примыкающую к Блэк-Хиллс: клин богатой минералами земли между рукавами реки Шайенн. Индейцам сиу оставили лишь каменистое плато, имевшее форму наковальни, между 103-м меридианом и рекой Миссури — 35 тысяч квадратных миль земли штата Южная Дакота, которую топографы, отмечавшие границы, посчитали не имеющей никакой ценности.
После решительных протестов Красного Облака и Пятнистого Хвоста чиновники сумели достигнуть компромисса. Оглалов Красного Облака поселили в юго-западном углу резервации, расположенной в районе Пайн-Ридж. Здесь группы оглалов разбивали постоянные лагеря вдоль ручьев, текущих на север к Уайт-Ривер: Йеллоу-Медисин, Порьюпайн-Тейл и Вундед-Ни. К востоку от Пайн-Ридж на реке Литл-Уайт-Ривер поселились Пятнистый Хвост и его брюль-тетоны; их агентство называлось Роузбад. Для остальных племен сиу были организованы еще четыре агентства — в Лоуэр-Брюль, Кроу-Крик, Шайенн-Ри-вер и Стандинг-Рок. Агентства оставались в этих местах почти столетие, но почти все 35 тысяч квадратных миль Великой резервации сиу у них постепенно отобрали.
Пока тетоны устраивались в своих новых поселках, огромная волна эмигрантов из Северной Европы хлынула в восточную часть Дакоты, надвигаясь на границу Великой резервации сиу, проходившую по реке Миссури. Железной дороге, которую прокладывали в западном направлении, преградила путь резервация возле местечка Бисмарк на Миссури. Поселенцы, продвигавшиеся в Монтану и на северо-запад, требовали плюнуть на договоры и прокладывать дорогу прямиком через резервацию. Предприниматели, стремящиеся нажиться на продаже дешевой земли эмигрантам, вынашивали планы уничтожения резервации.
Несмотря на сопротивление индейцев, в 1882 году сиу чуть не лишились территории в 14 тысяч квадратных миль. Провернуть это дельце собиралась комиссия во главе с Ньютоном Эдмундсом, экспертом по уловкам, как выторговывать земли у индейцев. Коллегами его были Питер Шеннон, юрист из приграничного района, и Джеймс Теллер, брат нового министра внутренних дел. Сопровождал их «специальный переводчик», преподобный Сэмюэль Хинман, который уже много лет был миссионером среди сиу. Хинман считал, что индейцам нужно поменьше земли и побольше христианской веры.