Сокровище Чингисхана

Корсов объяснил им, что официальный прием министра запланирован во второй половине дня и пройдет сразу после его прилета. Вечером китайскую делегацию будет сопровождать большой эскорт. На следующий же день, на время посещения завода по переработке солнечной энергии в электрическую и поездки в штаб-квартиру «Аварги», эскорт по просьбе китай­ской стороны сократится до небольшой группы.

— Таким образом, мы временно станем сотрудниками мон­гольских спецслужб? — уточнил Питт.

Корсов кивнул:

— Совершенно верно. Как правило, сопровождают делега­ции офицеры Национальной полиции, но здесь я внес свои коррективы, которые позволят вам войти в группу. Численность ее не изменится. Вы вместе с другими офицерами охраны по­сетите предприятие, а затем отправитесь в Сяньду. Еще раз по­вторяю — можете не ехать, я внедрю в группу своих оператив­ников, и они все сделают в лучшем виде.

— Спасибо, не нужно, — твердо ответил Питт. — Мы риск­нем, отправимся сами. Вы и так уже увязли в нашем деле.

— Я ни в чем не увяз, — поправил его Корсов. — А в случае чего буду все отрицать. Надеюсь, вы тоже не собираетесь рас­крывать свои источники информации? — прибавил он с ус­мешкой.

— Естественно.

— Вот и замечательно. Запомните — не лезьте куда не сле­дует, в конфликты не встревайте. Ваша единственная задача — удостовериться, что ваши друзья находятся на территории ком­плекса. Остальное не ваше дело. Дальше начинаю действовать я. При наличии доказательств мы найдем способ заставить на­ших дорогих монгольских коллег шевелиться.

— Спасибо, все ясно. Сколько мы должны вам на взятки?

—  Какое гадкое слово, — поморщился Корсов. Лицо его приобрело страдальческое выражение. — Мой бизнес — ин­формация. Мелочишку, которую я потратил на краткосроч­ное зачисление вас в полицейский эскорт, вполне компенси­руют ваши сведения о нефтяном концерне «Аварга», о мисте­ре Боржине и его планах. Счастливого пути. Иначе говоря, я жду вас здесь завтра поздним вечером. Заранее приглашаю на тарелку борща.

—  Мм... Это уже не мотивация, а искушение, — простонал Джордино.

—  Да, еще кое-что, — прибавил Корсов с улыбкой. — По­старайтесь, чтобы китайский министр вернулся из поездки живым.

Питт и Джордино приехали на предприятие по переработ­ке солнечной энергии на такси за целый час до появления там китайского министра. Улыбнувшись стоявшему в воротах по­лусонному вахтеру, они помахали перед его носом удостовере­ниями с надписью «Пресса», выданными им Корсовым, и, пританцовывая, вошли на территорию завода. На площади десять с небольшим акров рядами стояли десятки черных солнечных батарей, питавших энергией громадную тепловую электростан­цию, расположенную рядом и работавшую на угольном топли­ве. Возведенное местной компанией и названное эксперимен­тальным, предприятие могло в лучшем случае обеспечить све­том крупный стадион. В Монголии двести шестьдесят дней в году — солнечные, этого хватит, чтобы вырабатывать значитель­ное количество электричества, но уровень технологии в стране крайне низкий и не позволяет воспользоваться имеющимся природным ресурсом.

Стараясь держаться подальше от наспех возведенной три­буны, на которой в ожидании китайской делегации томились с десяток членов монгольского правительства и руководство предприятия, Питт и Джордино пристроились у входа, за большой солнечной батареей, откуда следили за происходя­щим. Одетые в темные китайские спортивные куртки и тем­ные береты, со скрытыми под крупными солнцезащитными очками лицами, издали они очень походили на типов из мест­ной охраны. Им не пришлось долго ждать появления делега­ции. Они не простояли за своим укрытием и трех минут, как в ворота завода въехала кавалькада машин и остановилась неда­леко от трибуны.

Питт улыбнулся про себя, увидев разномастные автомаши­ны, составлявшие автоколонну. Делегацию и сопровождающих лиц привезли не на черных лимузинах, а на джипах, ухожен­ных и привлекательных, но не подходящих для торжественно­го случая. Китайский министр и его помощники сидели в трех «тойотах-лендкрузерах», монгольская охрана прибыла на двух потрепанных российских «УАЗах» игривого желтого цвета. У последнего был сильно помят передний бампер — след недав­него столкновения. Российский четырехдверный «УАЗ» явля­ет собой гражданский вариант военного джипа. Разглядывая транспорт монгольского сопровождения, Питт вспомнил угло­ватый полноприводный американский «Интернэшнл харвестер» конца 1960-х годов.

—  Вот и наш автомобиль прибыл, — сказал он и кивнул на помятый «УАЗ» в конце колонны.

—  Надеюсь, он оборудован спутниковой навигационной системой и радиоприемником, — заметил Джордино.

—  Скажи спасибо, если его шины изготовлены в нашем веке, — пробормотал Питт.

Питт увидел, как два человека лениво вылезли из маши­ны, двинулись вдоль солнечных батарей, зашли за трибуну, где представители местных властей горячо приветствовали ки­тайского министра, и вскоре скрылись из глаз. Убедившись, что высокие стороны заняты друг другом, Питт и Джордино выскользнули из своего укрытия и двинулись к «УАЗу». Никто не обратил внимания на двух одинаково одетых охранников, сев­ших на передние места в машину сопровождения.

—  Вот твоя навигационная система. Держи, — сказал Питт, взял с приборной панели карту местности и, бросив ее на коле­ни Джордино, вдруг рассмеялся, заметив, что в машине нет даже обычного радиоприемника.

В нескольких ярдах впереди них китайский министр тор­говли Шинчжэ коротко ответил на приветственную речь, об­менялся рукопожатиями с руководством завода, сошел с три­буны и торопливо прошелся вдоль батарей. Обзор их занял не более десяти минут. Затем министр поблагодарил монгольских чиновников за приглашение, снова потряс им руки и удалился в свой автомобиль.

—  У него муравьи в штанах, что ли? — проговорил Джорди­но, удивленный краткостью визита.

—  Полагаю, ему не терпится поскорее попасть в Сяньду. Поездка на завод явно не самая яркая часть его визита.

Питт и Джордино, пригнувшись, следили, как кавалькада, сделав круг по заводу, проехала мимо них к воротам. Только тогда Питт завел двигатель и, рванув с места, присоединился к колонне, встав за третьей «тойотой».

Караван, покачиваясь на неровной дороге, проехал к вос­току от Улан-Батора, обогнул подножия гор Баянзурх-Нуруу. Их путь венчала Баянзурх, одна из четырех священных гор, ок­ружающих Улан-Батор и указывающих на четыре стороны све­та. Постепенно величественные горы уступили место перели­вам равнин, поросших травой, без единого деревца, тянувших­ся куда хватало глаз, до самого горизонта. Взорам путешествен­ников предстала знаменитая азиатская степь, богатая своей историей. Тучные пастбища широким зеленым поясом охва­тывали Монголию от края до края. Высокие летние травы колыхались, словно океанские волны, под дуновением бриза, дви­жению которого не мог помешать никто.

Идущая впереди машина въехала на мощенную гравием дорогу, которая перешла в грязный проселок, а тот, в свою оче­редь, сменился двумя проложенными в степи колеями. Чтобы не сбиться с пути, Питту, шедшему в конце колонны, приходи­лось ориентироваться по грязному мареву, в которое превра­щалась поднятая колесами пыль, смешиваясь с выхлопными газами. Ситуацию осложнял ветер, порывы которого разноси­ли марево повсюду, и тогда ехать нужно было на слабый звук моторов, едва слышный в его завываниях. Колонна двигалась на юго-восток, часа три петляла по хол­мам, поросшим травами, затем поднялась и преодолела неболь­шое предгорье. Спустя полчаса головная машина уткнулась в ржавые покосившиеся ворота и, свернув, выехала на неширо­кую асфальтовую дорогу, как отметил про себя Питт, профес­сионально выложенную и ухоженную. Несколько миль маши­ны шли вверх, затем, обогнув небольшой горный хребет, при­близились к узкой стремительной реке. От нее уходил в сторо­ну крытый бетонированный водовод, по которому караван, петляя между валунами, проследовал дальше и вскоре прибли­зился к высокой стене, окружавшей полдюжины различных строений. Водовод уходил под стену возле небольшого арочно­го входа в комплекс и тянулся дальше. Два стража в ярких дээлах стояли по обе стороны нешироких массивных металличе­ских ворот, преграждая вход скрещенными копьями. Когда ма­шины сбавили скорость и остановились, Питт начал размыш­лять о дальнейших действиях.