Страница 11 из 33
Он сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.
— Ты жестокая женщина, Джесс Ламберт, — с суровой насмешкой сказал он. — Жестокая, упрямая кокетка…
Ох, если бы ты знал, подумала про себя Джесс, если бы ты только знал, как трудно сказать тебе «нет», то никогда не назвал бы меня жестокой и упрямой.
Впрочем, он мог считать ее чокнутой. Хотя Лоренцо и пытался относиться с пониманием и уважением к ее стремлению отложить физическую близость до первой брачной ночи, но то и дело уговаривал ее — хотя бы ради того, чтобы проверить ее решимость.
Честно говоря, она много раз была готова уступить. В конце концов, он был мужчиной, которого Джесс любила и за которого собиралась замуж. Она вовсе не была равнодушной к нему! Скорее наоборот. Стоило ему улыбнуться, как Джесс таяла, стоило прикоснуться, как у нее начинало колотиться сердце, а от его поцелуев охватывало пламя. Она изнывала по нему. Но хотела, чтобы их первая ночь стала особенной.
Джесс знала, что это необычно и чрезвычайно старомодно. Но она выросла в семье, где мать легкомысленно относилась к сексу и верности в браке, видела, какую боль это причиняет отцу, и всегда знала, что хочет для себя чего-то другого. Поэтому Джесс поклялась, что всю жизнь проживет с одним мужчиной. С тем, кто будет у нее первым.
Но тогда она еще не знала, что такое физическое желание. Лоренцо она полюбила с первого взгляда. Испытанное Джесс ощущение было таким, словно ее подхватил вихрь, поднял в воздух и опустил в месте, которое было знакомым, но в то же время сильно отличалось от того мира, в котором она жила прежде. Солнечный свет казался ярче, цвета глубже, а звуки громче. Все ее чувства усилились до такой степени, что голова шла кругом…
Эти мысли вертелись в голове Джесс всю дорогу домой. Перед тем как лечь, она сварила себе кофе. Отец и Марго где-то обедали, а Кэти осталась ночевать у подруги. Джесс собиралась подняться наверх, как вдруг кто-то постучал в дверь.
— Кого там несет?..
Слова замерли на губах Джесс, когда она увидела позднюю гостью и ее состояние.
— Кэти! Ты откуда?
Она с беспокойством посмотрела на тяжело дышавшую сводную сестру, ее блестящие глаза и следы слез на побледневших щеках.
— Что случилось? Что с тобой?
— Джесси… — Сестра бросилась к ней в объятия и зарыдала. — Ох, Джесси, прости меня!
— Простить?
Джесс недоуменно нахмурилась. Сердце сжалось от предчувствия беды. Произошло что-то ужасное, но она не могла догадаться, что именно.
Она никогда не видела сводную сестру в таком состоянии. Обычно Кэти была уверена в себе и говорила обо всем с большим апломбом. Ей было девятнадцать — точнее, почти двадцать. Это была соблазнительно хорошенькая темно-русая и голубоглазая девушка, и мужчины слетались на нее как мухи на мед. Но сегодня ее сапфировые глаза были обведены красными кругами, а белая кожа покрыта пятнами.
— Кэти, милая… — Джесс провела рукой по длинным волосам сестры. — В чем дело? Проходи, садись и рассказывай.
— Я — я не могу… — с трудом выговорила сестра. — Ты… возненавидишь меня!
— Возненавижу? — Может быть, она ослышалась? — О чем ты, Кэти? Я не могу возненавидеть тебя. Ты моя сестра.
Они познакомились, когда Джесс было четырнадцать, а Кэти одиннадцать. Джесс была единственным ребенком в семье и очень тяготилась этим. А Кэти чувствовала себя несчастной и очень одинокой после смерти отца и переезда с овдовевшей матерью в Нью-Йорк. Кончилось тем, что Джесс взяла девочку под свою опеку. Позже, когда отец Джесс и мать Кэти поженились, Джесс полюбила свою сводную сестру и, казалось, пользовалась полной взаимностью.
Но позже Кэти пошла работать и попала в плохую компанию; она стала дерзкой, воинственной и начала считать старшую сестру глупой, скучной и связанной условностями. В результате их отношения сначала стали натянутыми, а потом почти прекратились. И все же часть сердца Джесс принадлежала Кэти.
— Ты можешь рассказать мне все, — сказала она. — Все без утайки.
— Даже если речь пойдет о нем? О Лоренцо?
— При чем тут Лоренцо?
Кэти схватила руки сестры и сжала их так, что Джесс сморщилась от боли.
— Джесс, милая, прости меня, но я не смогу жить в ладу с собой, если не расскажу тебе… Не хочу, чтобы ты строила иллюзии.
— Иллюзии… О чем ты?
— Об этой свинье, с которой ты помолвлена. Так дальше нельзя! Ты не можешь выйти за него! Он настоящий бабник… которому нельзя доверять ни на грош!
— Нет, — твердо сказала Джесс и покачала головой, отказываясь даже думать об этом. — Нет, Кэти. Я не знаю, от кого ты это слышала, но ты ошибаешься. Лоренцо бы никогда…
— Да ну? Ты сказала, что не знаешь, от кого я это слышала, но мне и не нужно было никого слушать. Я знаю это из первых рук. Потому что женщина, с которой он тебе изменял — точнее, одна из таких женщин — это я сама. Он спал со мной.
— Нет!
Это был крик боли. Крик, который издают, когда разрывается сердце.
— Да, — решительно повторила Кэти. — Да! Да! Да! Он бегал за мной несколько недель и уговаривал, уговаривал, уговаривал! Я говорила ему, что он мне не нужен, что ты моя сестра, но он только смеялся…
Потемневшие глаза Джесс уставились на несчастную Кэти, ломавшую руки.
— Джесс, я пыталась сопротивляться ему, честное слово, пыталась! Но это случилось в феврале, в тот уик-энд, когда ты уезжала к матери. Я была в доме одна, и тут пришел он. Я думала, он пришел к тебе, но он сказал… он сказал, что знает, что тебя нет. И повторил пословицу: «Когда кота нет, мыши пляшут».
Кэти судорожно вздохнула и расправила плечи.
— Он принес бутылку вина и попросил меня выпить с ним.
— Он напоил тебя? — не скрывая ужаса, спросила Джесс.
— Ну… не совсем. Так, чуть-чуть. Но потом он начал приставать ко мне. Был ужасно настойчив, просто сил нет. Я говорила «нет», а он — «да». Я пыталась уйти, а он шел следом. А потом схватил меня и стал целовать. Говорил, что я хочу его, только кокетничаю. Что когда он один в постели, то думает только обо мне. Говорил, что я жестокая, упрямая кокетка.
«Я только и делаю, что думаю… кокетка… жестокая, злая женщина». Эти слова эхом отдались в мозгу Джесс, причинив ей жестокую боль.
Меньше часа назад Лоренцо говорил те же слова, пытаясь соблазнить ее, Джесс, заставить ее переспать с ним. А теперь она слышала их вновь, из уст другой женщины!.. Выходит, это просто уловка опытного соблазнителя, человека, который каждой новой жертве говорит то же самое? Эта мысль разъедала душу как серная кислота.
— А еще он говорил, что зол как черт. Что другие женщины не заставляли его просить дважды. И что он не может вынести твоего желания подождать до свадьбы. Что ему нужна настоящая женщина, знающая, чего она хочет, а не…
— Хватит!
У Джесс больше не было сил слушать сестру.
— Ох, Джесс, прости меня! Мне так не хотелось говорить тебе об этом! Поверь, что я сказала это только для твоего блага. Если он сделал это однажды, то сделает снова. И, наверное, уже сделал. Джесс, подумай об этом!
Подумать? Как будто она сможет делать что-то другое! Джесс знала, что теперь не уснет. Не сможет спать, не сможет отдыхать, не сможет ничего делать, пока не увидит Лоренцо.
Но ужаснее всего было то, что теперь, после вечера, проведенного на квартире Скарабелли, она понимала, что такое вполне возможно. Она хорошо знала холодную решимость и стальную беспощадность своего упрямого жениха. Когда он стремился к чему-то, то не считался ни с какими препятствиями и мог растоптать подошвами своих сшитых на заказ туфель что угодно.
Не эта ли беспощадная сила подействовала на Кэти? Какая женщина могла бы устоять перед его мощной сексуальностью, ошеломляющей физической привлекательностью и красноречием коварного соблазнителя?
Кэти была совсем молоденькой. Вчерашней школьницей, наивной и впечатлительной. Хотя девчонка с жаром отвергла бы такую характеристику, не ей было тягаться с таким опытным мужчиной и светским львом, как Лоренцо.