Преображение мира

— Моих? Чего ради? Для рекламного плаката «До и после похудания»?

— Для фотолетописи твоих достижений. Кто знает? Может, нами удастся...

— Что именно?

— Не опережай события, Хейзл, — мягко улыбнулась Саския. — Просто приходи завтра ко мне в студию, переоденешься в трико, и я отщелкаю несколько кадров. У меня есть одна идея, которая может сработать, но, позволь, я сначала обговорю ее с Расселлом.

— Хорошо.

Хейзл пожала плечами, думая, что, явившись домой, первым делом выкинет из холодильника все запасы шоколадного мороженого. Но тут же представила реакцию тройняшек, когда те вернутся из школы. Увы, с сожалением признала она, просто избавиться от искушения — это не выход, особенно если учесть, что искушения подстерегают на каждом шагу! Нет, если она в самом деле хочет сбросить вес, то придется следовать продуманной диете, сочетая ее с регулярными физическими упражнениями и постоянной тренировкой силы воли.

Валери смешно вытаращила глазенки.

— Мама, почему ты ничего не ешь?

Хейзл пожала плечами.

— Я ем, дорогая. И ем достаточно, ты же видишь, что на тарелке ничего не осталось!

Летти состроила гримасу.

— Одна морковка.

— Которая и вам очень полезна, — улыбнулась Хейзл.

— И еще петрушка! — пискнула Лили, которая только что закончила украшать обложку школьного учебника переводными картинками с изображениями лошадей.

— Петрушка хорошо усваивается и способствует пищеварению, — терпеливо объяснила Хейзл.

— А мне больше нравится шоколадное печенье! — встрепенулась Валери.

— Честно говоря, дорогая, мне тоже, — с улыбкой призналась Хейзл. — Но поскольку я бегаю куда меньше вас, они во мне не успевают сгореть!

— Сгореть? — насторожилась Валери и тут же стала принюхиваться.

Хейзл рассмеялась.

— Речь идет о калориях, которые снабжают организм энергией. Полагаю, скоро вам в школе об этом расскажут.

— Дождаться не могу! — скорчила рожицу Валери. — Откуда ты знаешь об этом... Наверное, в спортзале рассказали?

— Так и есть, — кивнула Хейзл, которой пришлось вступить в клуб, чтобы под руководством опытных тренеров быстрее добиться желаемого результата. — Там проводятся занятия для тех, кто хочет похудеть и привести фигуру в порядок, вот я этим и занимаюсь.

Летти оторвалась от книжки и с интересом посмотрела на мать.

— А папа знает, что ты туда ходишь?

Хейзл покачала головой.

— Нет. И прошу вас ему не рассказывать! Пусть это будет сюрпризом.

— А когда папа вернется?

Легче спросить, чем ответить. Хейзл решительно сделала глоток черного кофе, пытаясь, как учила Саския, насладиться его горечью, в то время как хотелось немедленно вбухать в чашку изрядное количество сливок и сахара.

— Точно не знаю. Папа надеется, что ему удастся вырываться на уик-энды...

— Только надеется? — разочарованно всхлипнула Лили.

— В общем-то, да, — кивнула Хейзл, обнимая старшую из своих дочерей и успокаивая ее.

Из всех трех девочек Лили больше всех характером напоминала Дика и, когда отца не было дома, отчаянно скучала по нему. Как и Хейзл. Она попыталась представить, скучает ли по ней Дик...

— Паола и ее семья оказались в очень трудном положении и им не хватает денег.

— Тогда почему бы папе просто не дать им денег? Тогда ему не пришлось бы уезжать, правда, мама? Ведь у него много-много денег?

— Дело не в этом, — серьезно ответила Хейзл. — Когда накопилось много проблем, в них надо толком разобраться. Если кто-то нуждается в средствах, ты не можешь просто дать ему денег. Это означает лишь устранение симптомов, а не искоренение проблемы. — По дому разнесся громкий пронзительный звонок, и у Хейзл радостно ёкнуло сердце. — Телефон! Быстрее! Это может быть папа! — добавила она, слушая восторженные вопли девчонок, устремившихся к ближайшему аппарату. — И не забудьте: мои посещения спортзала остаются в тайне!

Валери остановилась и, неторопливо повернувшись, укоризненно посмотрела на мать. Самая юная и проказливая из троицы, она в то же время была самой рассудительной.

— Но папа не любит тайн.

— Ну, пусть они будут сюрпризом, — махнула рукой Хейзл. — Вот папа удивится, когда, приехав домой, увидит, что я выгляжу не как рисовый пудинг, а как...

— Как кто? — с невинным видом спросила Валери.

Хейзл пожала плечами. Она и сама толком не понимала, на кого ей хочется походить, доподлинно знала лишь, на кого не хочет. На бегемотиху!

Пока девочки болтали с отцом, она украдкой бросила на себя взгляд в зеркало. Удалось ли ей всего лишь за неделю добиться изменений? Живот явно подтянулся, в этом можно не сомневаться, хотя Хейзл не знала, что было тому причиной: то ли специальное упражнение для брюшного пресса, которое она упорно делала каждый день по пятьдесят раз; то ли вареная рыба и сырые овощи, которыми она теперь питалась.

И лишь полностью отказавшись от сладкого, Хейзл поняла, как часто прибегала к его помощи, чтобы одним махом пополнить запасы глюкозы. Но, конечно, никакой питательной ценностью ни мороженое, ни печенье не обладали, что доходчиво объяснил Хейзл личный тренер. И ничего нет удивительного, что она теперь почти все время чувствовала усталость. Тем не менее, она с восторгом предвкушала, как Дик обрадуется новому облику своей жены.

Хейзл намеревалась постричься коротко, чтобы окончательно придать себе тот вид, о котором мечтала, но Саския убедила ее не торопиться, точнее, убедил Расселл.

Расселл Тэпхаус был типичнейшим театральным агентом: подвижный, обаятельный, в джинсовой куртке, с волосами до плеч и фигурой, которая была образцом совершенства. Прищурив по-детски голубые глаза, он смерил Хейзл с головы до пят долгим оценивающим взглядом, который, исходи он от кого угодно, а не от мужа лучшей подруги, Хейзл сочла бы оскорбительным.

— Прежде чем менять прическу, давай-ка обождем, пока твоя физиономия потеряет детскую припухлость, — совершенно серьезно сказал он.

— Мамочка! — заорала Летти, и Хейзл с виноватым видом оторвалась от зеркала.

— Папа хочет поговорить с тобой!

— Иду!

Подождав, пока все трое вволю поболтают с отцом, она выставила их, испытывая легкое беспокойство. Хейзл надеялась, что Дик будет звонить каждый вечер, но он позвонил лишь по прибытии на ферму и сейчас, неделю спустя, объяснив это повреждением линии связи.

Очень убедительно, кисло подумала Хейзл, но прикусила язык и промолчала, ибо совершенно не хотела выступать в роли ревнивой мегеры. Хейзл старательно пыталась не думать, как Дик проводит время в обществе Паолы — столь ошеломляюще красивой женщины, что и все окружающие, и сама Хейзл не переставали удивляться, почему же они таки не поженились. Но Хейзл никогда не заостряла внимание на этом вопросе, ибо причина лежала на поверхности...

— Дик?

— Привет, дорогая, — услышала она родной низкий голос. — Как поживаешь?

До чего удивительно вежливы люди, разделенные тысячами миль, подумала Хейзл. И, поскольку ты не надеешься изложить за несколько минут общения все подробности каждодневной жизни, отделываешься неопределенными репликами: «У меня все прекрасно, дорогой. Как ты?». Почему бы ей не перестать сдерживаться и не сказать Дику, что она любит его и скучает? Не потому ли, что ждет от него такого же признания?

— Ммм... все прекрасно, куда лучше, чем я предполагал! Мне удалось найти поставщика отличных и дешевых бутылок и заключить с ним многообещающий контракт. Я планирую завтра вылететь туда, чтобы на месте изучить возможности его предприятия!

Вот это Хейзл ожидала услышать меньше всего. Дик был в таком возбуждении, которого за ним не наблюдалось уже много лет. Но сейчас он был занят коренным преобразованием жизни Паолы, за что та, без сомнения, лишь смотрела на него влажными глазами газели, полными несказанной благодарности. И какой мужчина не был бы польщен возможностью сыграть столь значимую роль в жизни такой красавицы, как Паола?