Страница 8 из 19
— Ну что, съел? Вот тебе и голландский мушкет, етить-колотить! — негромко проговорил я.
Матс Нильсен одобряюще похлопал меня по плечу и сказал:
— Ганнибал отчаянно ругался сквозь зубы. Стало быть, ему жутко понравилось!
Вскоре к нам подошёл раскрасневшийся Торденшельд, сопровождавший его переводчик обратился ко мне, без нужды понукаемый Ларсом:
— Господин полковник говорит, что ему необходимо испытать лично тот мушкет, из которого стрелял господин Брайан.
Кузьмин тем временем показывал Сехестеду, явно увлёкшемуся своим подарком, принципы работы с револьвером на примере своего «песца». Вскоре лужайка вновь окуталась пороховым дымом. Полковник Торденшельд удивительно быстро, интуитивно, понял, как работает ангарский карабин, и уже неплохо стрелял, посылая одну за другой пули в несчастную кирасу. Этот доспех окончательно добил сам Сехестед, испытывая дареный револьвер. После чего дипломат потребовал у Ларса, чтобы тот снял броню у одного из гвардейцев, пообещав после выдать новую кирасу. Стрельба продолжилась, покуда я, заметив непредвиденный расход боеприпаса, аккуратно не предложил заканчивать с испытаниями.
— А то копенгагенские красавицы будут носик воротить от запаха пороха, что идёт от такого красивого замка, — пояснил я, вызвав улыбки у датчан.
Но полковнику всё равно пришлось дарить карабин, иначе у Ларса случился бы нервный срыв. Торденшельд не желал выпускать ангарку из рук. Потом мы все вместе собирали гильзы, даже сам Ганнибал с удовольствием помогал нам, выуживая из жухлой травы металлические цилиндры. Попутно я объяснял, что всё же будет удобнее собирать их, просто вытаскивая пальцами из ствольной коробки. Но для этого надо будет затвор тянуть на себя более плавно. Датчане уже знали, что гильзы можно зарядить и использовать ещё раз.
Был у нас и ещё один револьвер, но он предназначался в подарок королю Кристиану при личной встрече.
— Эдак мы всё оружие раздарим, а нам отдарки будут? — поинтересовался у меня Тимофей.
Кстати, да, пора вернуться к разговору с Сехестедом, и я, подозвав местного толмача, обратился к дипломату:
— Господин Сехестед, мы можем поставить вам пять сотен наших ружей. Я знаю, что вы будете наместником в Норвегии…
— Я уже наместник, — заметил Ганнибал.
— Отлично, вашим солдатам пригодится наше оружие в войне со шведами. — Сам себе я напоминал менеджера по продажам.
— Думаете, скоро будет новая война? — прищурился датчанин. — Откуда вам это известно? Хотя да, вы правы — война будет. Кристиан желает вернуть Швецию под датскую корону, пока правит Кристина.
— Разве не Оксеншерна у руля страны?
— Пока да, но сама Кристина не скрывает своей антипатии к этому человеку — у неё сейчас много молодых советников, — проговорил Сехестед, почувствовавший нужный тон беседы. — К тому же Кристина полагает, что она разбирается в политике.
— Я думаю, Кристиан разбирается в ней гораздо лучше, — добавил я пробную каплю лести.
— Вы правы, барон, по сравнению с этой самовлюблённой пустышкой Кристиан смотрится куда умнее! — воскликнул Ганнибал, обернувшись на Торденшельда, который шёл к нам, поигрывая гильзами на широкой ладони.
— Барон, вы говорили, что эти штуки можно снаряжать по новой? — задорно спросил Ларс, показывая своей широкой улыбкой на удивление белые и красивые зубы. — Хотелось бы мне это сделать! Чёрт возьми, я безумно рад, что вы готовы продать нам такое оружие!
— Кстати, о деле: что вы хотите получить взамен? Серебро или товары? — посмотрел на меня Сехестед. После того как я покачал головой, он нахмурился: — Так чего же вы хотите, барон? Вы же не подарите нам ваши мушкеты? У вас же наверняка есть задание, которое вам поручил ваш князь, — проговорил Сехестед с ноткой нетерпения.
— Да, конечно! — воскликнул я. — Моя первейшая задача состоит в том, чтобы я добыл для нашей державы клочок земли в Европе для торговой миссии и посольства.
— И где вы намерены приобрести землю? — удивился Сехестед. — Европа сейчас представляет собой клубок дерущихся змей, помещённых в тесную корзину.
Это он верно заметил, Тридцатилетняя война ещё грохочет. По всей Центральной Европе полыхает её пожар. Разноплемённые немцы, французы, австрийцы, шведы, испанцы, чехи и прочие — все увлечённо дерутся друг с другом, не забывая пограбить подвернувшегося крестьянина, и хорошо, если только пограбить. Ведь одни немцы в той бойне потеряли несколько миллионов человек, в основном мирных жителей.
— Вы снова правы, господин Сехестед. Именно поэтому мы не решились соваться в Европу, а прибыли к вам.
Ганнибал с удивлением посмотрел на меня:
— У вас есть что-то на примете?
— Мы знаем, что датская корона в своё время заложила многие острова англичанам. Мы могли бы выкупить некоторые из них. А вы, в свою очередь, передали бы их нам за вознаграждение золотом и поставки нашего оружия. Ведь у нас есть не только великолепные мушкеты.
Сехестед кисло улыбнулся:
— Я думал, господин барон, что вы более сведущи в европейских делах. Мне не хотелось сейчас расстраивать наши отношения с мстительными англичанами ради груды скал для вас. Пусть ваши мушкеты и лучшие в мире. Бесспорно, это так, они бьют далеко и быстро, очень быстро, безумно быстро. Но, понимаете, мы уже пробовали проделать это — возвратить острова, и не раз. Чёртовы англичане вцепились в них, словно паук в свою жертву. Их не вернуть, забудьте.
Первоначальный план рушился. Выходило, что мы упустили из виду, что сами англичане не нуждаются в том золоте, что они уже раз дали за острова — и Шетландские, и тем более Оркнейские, не говоря уж о Гебридских. Что же, попробуем запасной вариант.
— Что скажете о Фарерах, господин Сехестед? — спросил я, с напряжением ожидая очередного отказа.
И он не заставил себя ждать.
— Кристиан никогда не пойдёт на продажу Овечьих островов. Они лежат на полпути к Исландии, это невозможно, господин барон, — ответил Сехестед и, подумав, добавил: — Исландия тоже не продаётся. — Видя моё подавленное состояние, Сехестед задумался и, поправив воротник, предложил идти в замок: — Становится холодно, господин барон. Да и смеркаться скоро будет, пойдёмте к камину, погреем руки.
Оставалось одно — арендовать у Дании кусочек норвежского побережья, приезжать в Ангарию совсем без результата было бы верхом непрофессионализма. Этого я боялся как огня. Конечно, можно легко оправдаться сложившимися обстоятельствами, но ведь не зря меня послали со столь ответственным заданием, мне доверяли. Соколов послал не кого-нибудь другого, а меня, значит, я должен из кожи вон вылезти, но задачу выполнить!
— Господин Сехестед, прошу извинить меня за настойчивость, — начал я, ожидая, пока запыхавшийся переводчик начнёт фразу, — но не могли бы мы сговориться на аренде очень небольшого участка норвежского побережья для устройства фактории? Как король Кристиан к этому отнесётся?
— Ваша настойчивость понятна, господин посол, — отвечал, печатая шаг, Ганнибал. — Я могу предложить вам вариант с островом Эйсюсла. Понимаю, что выбор не из лучших, но иного Кристиан не потерпит.
— Эйсюсла? — Я не помнил такого острова.
Я пытался выловить это название в закоулках моей памяти. Всё же я интересовался историей, всегда любил читать и красочные альманахи, и невзрачные издания, но нет, вспомнить его не смог. После тщетных попыток догадаться я всё же решил не переспрашивать Ганнибала, заставляя того снова поучать меня, теперь и в географии. Мало ли там было названий у каждого островка? Пусть сам мне покажет. И с этими мыслями я потянулся к лямке моего рюкзака, где лежали карты. Точнее, копии, умело списанные с атласа офицера старпомом капитана Сартинова. Заодно и проверим нервы господина дипломата. Будет ли он нервничать, ежели незваные гости с самого края Земли покажут ему, старому и опытному политику, эдак походя, точные карты Европы? Ещё на каменных ступенях Русенборга я раскрыл уложенные книгой листы на нужном месте. Там, где была показана Скандинавия и Балтика и где из городов были указаны лишь Рига, Копенгаген, Данциг и Стокгольм. После чего я спросил Ганнибала: