Страница 17 из 20
Руководство таллинского полицейского департамента, уже совсем было решившее, что крупных неприятностей в праздничный день удалось избежать, поняло, что обрадовалось рано. По прямой от воинского кладбища до Тынисмяги было меньше двух километров, а отлавливать группы русской молодежи в лабиринтах городских улиц было занятием неблагодарным. Поэтому полицейское руководство отдало приказ специальному подразделению немедленно перекрыть подходы к цели незапланированного шествия и начало собирать патрульные группы в районе Пярнуского шоссе, надеясь, что, получив надежный отпор, митингующие разойдутся.
Возможно, все бы так и произошло, если бы в районе улицы Татари навстречу процессии русской молодежи с перевитым гвардейскими лентами венком не попалась группка местных нацистов из «Эстонского национального движения» – ERL. Нацистов было меньше, но они уже были подогреты как атмосферой праздника, так и приемом горячительных напитков, и их главарь, распахнув на груди куртку, чтобы всем был виден написанный на футболке лозунг «Kommarid ahju!» («Коммунистов в печь!»), ринулся отбирать венок. Через минуту, получив сообщение о массовой драке, к месту происшествия были направлены патрули полиции. Одновременно с ними помощь начала приходить к обеим сторонам конфликта. Полицейские, для которых за последние несколько лет разгон массовых митингов стал почти привычен, начали, работая дубинками, выхватывать наиболее активных участников драки и, сковывая их наручниками, укладывать на траву сквера или приковывать к фонарям. Эстонцев после разбирательства отпускали, русских в профилактическом порядке дополнительно обрабатывали дубинками и грузили в подоспевшие фургоны с символикой полиции безопасности. Дерущиеся отхлынули на соседние улицы, но полицейских все прибывало, и скоро драка прекратилась сама собой. На поле боя остались растоптанный венок и пара брошенных нацистами флагов, вскоре подобранных полицейским.
Всех задержанных доставили в порт, где один отдельно стоящий пакгауз давно уже использовался «КаПо» на постоянной основе.
Два мордоворота в форме эстонской полиции, но без обязательных табличек с именем и фамилией на груди опустили дубинки, глядя на распростертое на бетонном полу тело.
– Не загнется? – спросил один.
– Не, – помотал головой второй. – Тибла, они живучие. Ничего, будет оккупантам наука. Тащите этого отсюда и давайте следующего.
Потерявшего сознание быстро вытащили за дверь, а из другой двери втащили молодого белобрысого паренька с испуганным взглядом серых глаз. Руки у него были стянуты за спиной, и после того, как в пакгаузе его несколько часов продержали на корточках, он едва держался на ногах.
– Фамилия – Осиновец, – прочитал один из мордоворотов. – Имя – Виктор. Еще один чертов тибла. О! Смотри-ка, он даже гражданин!
– Осиновец… – задумался второй мордоворот. – Что-то фамилия знакомая… Не брат ли нашего чемпиона? По биатлону?
– Да какая разница? – пожал плечами первый. – У нас же чисто воспитательная миссия.
Второй довольно ощерился и поднял дубинку.
15 октября 2014 года. Латвия, Рига
Внеочередной саммит организации «Балтийское измерение», на уровне министров иностранных дел, собрался в Риге по просьбе прибалтийских государств. В некотором роде эта встреча, носившая статус рабочей, была даже более важна, чем широко рекламируемые встречи глав государств и правительств. Потому что главам остается только подписать документы, подготовленные нижележащими уровнями бюрократической пирамиды, именно на подобных совещаниях.
В результате дипломатического противодействия России альянс внезапно оказался на грани раскола. Спасать ситуацию срочно прилетел советник президента США по национальной безопасности Оскар Шаняк. Сейчас он сидел в ряду министров стран «Измерения» и, морщась от головной боли, делал в блокноте пометки. Ситуация не радовала.
«Элита» прибалтийских республик, добившаяся независимости для своих стран в начале девяностых годов двадцатого века, первоначально жила за счет распродажи всего, что было создано во времена СССР, и простодушно полагала, что так будет всегда. Прибалтика, никогда не славящаяся развитой металлургической промышленностью, до середины девяностых была мировым рекордсменом по экспорту лома цветных металлов. Потом русские начали наводить у себя порядок и этот бизнес «приказал долго жить». Тем не менее правящие круги новоявленных государств цинично полагали, что деваться России некуда – она зависит от портов на Балтийском море, которые теперь оказались их единоличной собственностью.
Русские в ответ грозились реконструировать оставшиеся в их распоряжении портовые мощности или построить новые порты. Но всерьез относиться к подобным заявлениям со стороны государства, чей валовой национальный продукт был меньше такового у города Нью-Йорка, никому не приходило в голову. Потом Прибалтику приняли в ЕС, и прямые дотации Брюсселя заняли прочное место в бюджетах составляющих ее стран.
Увы, все хорошее когда-нибудь кончается. Общий кризис Европейского союза самым неблагоприятным образом отразился и на прибалтийских государствах. О денежных вливаниях прошлых лет теперь приходилось только мечтать. А политика нападок на Россию, которая, по сути, являлась стержнем их независимости, внезапно явила прибалтийским этнократиям свою неприглядную изнанку.
Конечно, прецеденты подобного рода случались и раньше. Литва, устроив тендер по продаже контрольного пакета акций единственного в Прибалтике Мажейкяйского нефтеперерабатывающего завода, по политическим мотивам отвергла заявку претендента из России и продала предприятие польской PKN Orlen. Через год поляки прокляли все на свете. Россия, совершенно внезапно разумеется, обнаружила на ветке нефтепровода «Дружба», по которой и доставлялась нефть в Мажейкяй, более семи тысяч неисправностей и закрыла ее. На ремонт. Не будучи особенно заинтересованными в результате, русские вели его уже многие годы, заставляя кусающих локти владельцев Мажейкяя упускать миллионные прибыли, доставляя туда нефть по морю.
Эстонское правительство, которому давно мозолил глаза памятник на братской могиле освободителям Таллина, решило перенести его с глаз долой из центра города, а могилу – срыть. «Бронзового солдата» объявили памятным знаком «пьяным мародерам и насильникам» и, перегородив центр Таллина многотысячными нарядами полиции, сделали это. Русское население Эстонии, над которым чиновники «коренной национальности» долго и изощренно издевались многие годы, вышло на улицы с протестом. Протестующих разогнали дубинками и слезоточивым газом, но программу мирной ассимиляции русского населения, которую правящий слой для отвода глаз называл «интеграцией русских в эстонское общество», было уже не спасти.
От России ждали введения санкций, и она их объявила, но… неофициально. Просто в России масса людей вдруг перестала покупать эстонские товары, а грузопоток через эстонские порты вдруг сократился до ничтожных размеров. Больше всего от этого выиграла Латвия, которая спешно отказалась от территориальных претензий к России, чтобы откусить долю своего недалекого северного соседа в перевалке грузов.
Польша тоже страдала от высокомерия России. Когда-то Россия обратилась к Варшаве с просьбой об увеличении мощности транзитного газопровода, проходящего через Белоруссию. Польша отказалась, так как это привело бы к увеличению русского влияния на Украину, которая перестала бы быть монополистом в транзите русского газа. Вся недальновидность этого решения выявилась через несколько лет, когда русские вместе с немцами объявили о том, что транзитный газопровод будет построен по дну Балтики. Мимо Польши.
«Балтийское измерение» было задумано как средство коллективного противостояния русским притязаниям, но блокада Калининграда внесла в ряды государств-участников раскол. Русские до предела ограничили сообщение с Прибалтикой, перекрыли для польских судов проход через Балтийский пролив, в результате чего встала работа десяти портов и пяти гаваней в польской части Калининградского залива. Тут же выяснилось, что если Польша еще может выносить русские санкции, то в Прибалтике положение создалось совершенно нетерпимое. Эстонию, Латвию и Литву охватили массовые забастовки, ухудшающие их и так не блестящее экономическое положение. Прибалтийские правящие круги заколебались и начали зондировать почву на предмет соглашения с Россией. Спасти положение могла только эскалация конфликта.