Страница 56 из 108
К Воейкову («О Воейков! Видно, нам…») *
О Воейков! Видно, нам Помышлять об исправленье! Если должно верить снам, Скоро Пиндо-преставленье, Скоро должно наступить! Скоро, предлетящим громом, Аполлон придет судить По стихам, а не по томам! Нам известно с древних лет, Сны, чудовищей явленья Грозно-пламенных комет Предвещали измененья В муравейнике земном! И всегда бывали правы Сны в пророчестве своем. В мире Феба те ж уставы! Тьма страшилищ меж стихов, Тьма чудес… дрожу от страху! Зрел обверткой пирогов * Я недавно Андромаху. Зрел, как некий Асмодей Мазал, вид приняв лакея, Грозной кистию своей На заклейку окон Грея. * Зрел недавно, как Пиндар, * В воду огнь свой обративши, * Затушил в Москве пожар, * Всю дожечь ее грозивший. * Зрел, как Сафу бил голик, * Как Расин кряхтел под тестом, Зрел окутанный парик И Электрой и Орестом * . Зрел в ночи, как в высоте Кто-то, грозный и унылый, Избоченясь, на коте Ехал рысью; в шуйце вилы, А в деснице грозный Ик; По-славянски кот мяукал, А внимающий старик * В такт с усмешкой Иком тукал. Сей скакун по небесам Прокатился метеором; Вдруг отверзтый вижу храм, И к нему идут собором Феб и музы… Что ж? О страх! Феб — в ужасных рукавицах, В русской шапке и котах; Кички на его сестрицах! Старика ввели во храм, При печальных Смехов ликах В стихарях амуры там И хариты в черевиках! На престоле золотом Старина сидит богиня; Одесную Вкус с бельмом, Простофиля и разиня. И как будто близ жены, Поручив кота Эроту, Сел старик близ Старины, Силясь скрыть свою перхоту. И в гудок для пришлеца Феб ударил с важным тоном, И пустились голубца * Мельпомена с Купидоном. Важно бил каданс старик И подмигивал старушке * ; И его державный Ик Перед ним лежал в кадушке. Тут к престолу подошли Стихотворцы для присяги; Те под мышками несли Расписные с квасом фляги; Тот тащил кису морщин, Тот прабабушкину мушку, Тот старинных слов кувшин, Тот кавыки юсовкружку, Тот перину из бород, Древле бритых в Петрограде; Тот славянский перевод Басен Дмитрева в окладе. * Все, воззрев на Старину, Персты вверх и, ставши рядом: «Брань и смерть Карамзину! — Грянули, сверкая взглядом. — Зубы грешнику порвем, Осрамим хребет строптивый! Зад во утро избием, Нам обиды сотворивый!» Вздрогнул я. Призра́к исчез… Что ж все это предвещает? Ах, мой друг, то глас небес! Полно медлить… наступает Аполлонов страшный суд, Дни последние Парнаса! Нас богини мщенья ждут! Полно мучить нам Пегаса! Не покаяться ли нам В прегрешеньях потаенных? Если верить старикам, Муки Фебом осужденных Неописанные, друг! Поспешим же покаяньем, Чтоб и нам за рифмы — крюк Не был в аде воздаяньем. Мук там бездна!.. Вот Хлыстов * Меж огромными ушами, Как Тантал среди плодов, С непрочтенными стихами. Хочет их читать ушам, Но лишь губы шевельнутся, Чтобы дать простор стихам, — Уши разом все свернутся! Вот, на плечи стих взгрузив, На гору его волочит Пустопузов * , как Сизиф; Бьется, силится, хлопочет, На верху горы вдовец — Здравый смысл — торчит маяком; Вот уж близко! вот конец! Вот дополз — и книзу раком!.. Вот Груздочкин-траголюб * Убирает лоб в морщины И хитономсвой тулуп В угожденье Прозерпины Величает невпопад; Но хвастливость не у места: Всех смешит его наряд, Даже фурий и Ореста! Полон треску и огня И на смысл весьма убогий, Вот на чахлого коня Лезет Фирс коротконогий * . Лишь уселся, конь распух. Ножки вверх — нет сил держаться; Конь галопом; рыцарь — бух! Снова лезет, чтоб сорваться!.. Ах! покаемся, мой друг! Исповедь — пол-исправленья! Мы достойны этих мук! Я за ведьм, за привиденья, За чертей, за мертвецов; Ты ж за то, что в переводе Очутился из Садов * Под капустой в огороде!.. вернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернуться