Страница 27 из 37
— Байрон!
Ему снилась Даниэлла и то, что они снова женаты, но когда он открыл глаза, то его плеча касалась Саманта. Байрон огляделся, но Даниэллы нигде не было видно.
— Вставай, соня, — улыбаясь и целуя его, сказала Сэм.
— Который час? — Он сел.
— Время ленча. Даниэлла пригласила нас остаться. Она по-настоящему очень милая и добрая, Байрон. Я так рада, что познакомилась с ней.
А что сама Даниэлла думает по поводу Сэм? Но он знал, что никогда не посмеет у нее об этом спросить. Она, вероятно, была рада за него. Она должна радоваться, что он нашел себе другую женщину, ведь это означало, что он больше не будет ее преследовать.
Даниэлла застыла у кухонного окна, уставившись на улицу невидящим взглядом. Известие о том, что Байрон предложил Саманте стать его женой только накануне вечером, почти уничтожило ее. Его визит к ней в магазин должен был быть последней попыткой наладить отношения между ними. А она так преуспела в своем стремлении отделаться от него, что он тут же связал себя помолвкой с другой девушкой.
Как ей сохранить невозмутимый вид за ленчем? Сейчас ей хотелось исчезнуть, забиться в какую-нибудь норку, спрятаться в какой-нибудь уголок. Даниэлла сама не знала, зачем она предложила им остаться. Может быть, потому, что ей очень понравилась Саманта, и пригласить ее на ленч казалось так естественно?
Сэм оказалась замечательным человеком, открытым и дружелюбным. У нее не было ни манерности, ни жеманства, она вела себя просто и естественно. Сэм смирилась с тем, что Даниэлла когда-то была женой Байрона; она не была ни завистливой, ни злобной и поэтому не видела причины, которая помешала бы им быть друзьями.
Как ни странно, Даниэлла даже завидовала Сэм. Она вдруг неожиданно для себя поняла, что эти двое могут быть счастливы вместе. Это было как раз то, что Байрон заслужил после стольких лет одиночества. Была ли Саманта его увлечением или Байрон любил ее по-настоящему, Даниэлла отказывалась выяснять. Единственное, что ей было важно — хотя мысль об этом заставляла ее плакать, — это то, что Байрон решил завести с Самантой детей. Сэм была совершенно поглощена этой мыслью, когда рассказывала об этом Даниэлле.
— Почему у вас с Байроном никогда не было детей? — с естественной для себя прямотой спросила Сэм.
Даниэлла пожала плечами.
— Мы были так молоды и никуда не спешили. — Она мысленно поблагодарила Байрона за то, что он не рассказал Сэм о ее выкидыше.
На протяжении всего ленча Даниэлла продолжала улыбаться своей натянутой улыбкой, отказываясь даже мельком взглянуть на Байрона. Ее убивало то, что она сидит вместе с ними обоими.
Саманта, не замечающая никакого напряжения между ними, весело щебетала о лошадях и их верховой прогулке.
— Я очень хочу жить за городом, — заметила она, — вместо душного Лондона. Как ты думаешь, Байрон, мы могли бы переехать после нашей женитьбы? Я бы смогла открыть свой собственный ветеринарный кабинет. О, это было бы чудесно! — Ее милые серые глаза сияли восторгом.
— Мы должны подумать об этом, — сказал Байрон. — Для меня Лондон — самое удачное место жительства, это моя стартовая площадка.
Саманта кивнула.
— Конечно, ты прав. Но когда у нас появятся дети, лучше бы им расти не в городе, ведь твоя квартира не такая уж и большая.
— Мы обсудим это, когда придет время.
Даниэлла закрыла глаза, тщетно пытаясь отгородиться от их разговора. Жизнь так несправедлива, просто дико несправедлива! Ну, почему это случилось именно с ней? Почему Сэм имеет возможность рожать детей, а она — нет? Почему Байрон должен создавать семью, по которой истосковался, с Сэм, а не с ней? Ведь любил-то он ее и детей хотел от нее! А разве она не любила его больше самой жизни? Да, это была ужасная несправедливость!
Даниэлла боролась со слезами, поэтому едва вникала в то, что говорит Сэм.
— Мы даже могли бы подыскать что-нибудь рядом с этим местом, чтобы иметь возможность общаться с Даниэллой. Мы так хорошо провели сегодняшнее утро! Хочется встречаться почаще. Что ты об этом думаешь, Даниэлла? О, что-то не так?
Даниэлла закрыла лицо руками. Она была так расстроена, что не могла видеть никого из них — особенно Байрона.
— Я… я не очень хорошо себя чувствую, — произнесла она, с трудом сдерживаясь. — Извините меня. — И Даниэлла выбежала из комнаты.
— Элли? — Байрон туг же обеспокоенно вскочил.
Проигнорировав его, Даниэлла взбежала наверх, ворвалась в свою спальню и закрыла дверь на ключ. Слезы хлынули из ее глаз раньше, чем она упала на кровать.
— Элли, открой дверь!
Но она даже не услышала его голоса. Более ужасного развития событий она и представить себе не могла. Почему именно в ее присутствии им понадобилось все это обсуждать? Зачем они стали говорить о своих планах? Разве они не могли дождаться, пока останутся одни? Неужели они не понимают, какая это для нее пытка?
— Элли! — Байрон громко застучал в дверь.
На этот раз она услышала и внутренне содрогнулась.
— Уходи. — Она ни за что на свете не хотела, чтобы Байрон увидел ее сейчас. И словно боясь, что он в любой момент может войти в комнату, Даниэлла бросилась в ванную и заперлась там.
Как ей сейчас плохо! Все, чего она хотела, — это чтобы они ушли и оставили ее одну, чтобы они исчезли из ее жизни навсегда — Байрон и его невеста, Байрон и женщина, которая собиралась рожать ему детей, быть матерью его детей! О Боже, дети! Она едва могла сдержать вопль отчаяния.
— Даниэлла, я требую: открой дверь немедленно! Если ты этого не сделаешь, я ее выломаю.
Голос Байрона буквально оглушил ее. Потом Даниэлла услышала спокойные интонации Сэм, которая что-то ему говорила. Они, должно быть, думают, что она сумасшедшая, раз сбежала от них и заперлась в комнате. А что, если она действительно заболеет и сойдет с ума? О нет, конечно, нет! Но только если они уйдут. Хотя, вероятно, они не уйдут до тех пор, пока не убедятся, что она в полном порядке.
— Даниэлла. — Это уже был голос Саманты. — Мы очень о тебе беспокоимся. Что с тобой случилось? Ты хочешь, чтобы мы вызвали доктора?
Ох, если бы все было так просто! Если бы только было лекарство для разбитого сердца. Даниэлла вытерла полотенцем лицо и отперла дверь ванной.
— Нет, не нужно. Я выйду через минуту. — Она удивилась тому, как твердо прозвучал ее голос.
— Мы можем помочь?
— Нет, Сэм, все в порядке. Идите и заканчивайте свой ленч.
— Черт побери, как ты можешь говорить о еде, когда ты там, за дверью, и тебе плохо! — прогремел Байрон. — Отопри эту чертову дверь!
— Я выйду через минуту, — повторила Даниэлла, уже начиная злиться. — Неужели ты не можешь дать мне небольшую передышку?
Она слышала, что Сэм что-то сказала Байрону и он ей ответил. Затем с нетерпением в голосе он произнес:
— Ситуация нелепа, но я дам тебе десять минут. Если через десять минут ты не спустишься вниз, будь готова к тому, что эта дверь полетит с петель.
Даниэлла мысленно увидела, что они стоят и ждут от нее какого-нибудь ответа. Затем они ушли.
Даниэлла слышала их легкие шаги по ступенькам вниз.
Можно понять их беспокойство — на их месте и она бы так же себя чувствовала, но дело было в том, что она бы вряд ли так поступила. У нее внутри что-то надломилось, когда она услышала, как они обсуждали свои планы на будущее — будущее, которое касается ее любимого мужчины, но совсем не касается ее! Это будущее содержало в себе лишь одну вещь, которая была ей недоступна.
И снова потоки слез хлынули из ее глаз. Даниэлле показалось, что слезы никогда не прекратятся. Наконец она заставила себя собрать всю свою волю в кулак и долго умывала лицо ледяной водой, чтобы привести себя в порядок. Когда Даниэлла вышла из комнаты, десять минут истекли.
Байрон ждал ее у самой нижней ступеньки лестницы. Даниэлле стало интересно — стоял ли он там все эти десять минут или нет? Байрон наблюдал, как Даниэлла спускалась с лестницы; его серебристо-серые глаза впились в ее лицо.