Страница 4 из 28
Помещение с низким потолком было заполнено почти до отказа. Райнасон не знал многих по имени, но большинство лиц уже были ему знакомы. Эти типичные для краевых миров личности, которым хотя и недоставало денег, образования, а зачастую — ума и, как правило, манер, имели по крайней мере одно качество — они не вписывались в те полдюжины более удобных для нормальной жизни центров, которые устраивали обладавших более развитой культурой граждан цивилизованных внутренних миров, обустроенных Федерацией Землян. Эти люди были слишком свободолюбивы, чтобы подчиняться групповым интересам, правившим центрами империи, а покрывавшие их лица шрамы и морщины наглядно свидетельствовали о грубом характере этих индивидов.
Из всей компании подобного сорта сразу можно было узнать человека, которого все знали как Ренэ Мальхомма; Райнасон сразу же заметил его в одном из углов зала. Его рост составлял шесть с половиной футов, он обладал сильно развитой мускулатурой и несколько диковатым взглядом; его тронутые сединой волосы свисали на грязный лоб и закрывали уши. Его как всегда окружала компания смеющихся и что-то выкрикивающих мужчин;
Райнасону трудно было определить на расстоянии, вел ли этот человек свой обычно жаркий спор по вопросам религии, или оседлал своего второго конька — бахвальство бесчисленными историями, связанными с женщинами, которых он, по его собственному выражению, «причащал». Сейчас он размахивал над головой плакатом с написанным черными буквами словом «ПОКАЙТЕСЬ!»; хотя, впрочем, так он делал всегда.
Райнасон обнаружил Маннинга сидящим в глубине зала под дешевой копией картины Пикассо, изображавшей обнаженную женскую натуру с преобладанием холодных цветовых тонов — в худшем вкусе заведений подобного рода. Маннинг был не один. Райнасон узнал эту женщину — Мара Стефенс, отвечавшая в их группе за связь и снабжение. Она была странной девицей — погруженной в себя, хотя ее нельзя было назвать нелюдимой; во всяком случае, она держала себя со спокойным достоинством. Странно, что могло быть общего между нею и этим типом?
Проходя к столу, он заказал официанту порцию выпивки. Мальхомм заметил его:
— О, кто к нам пожаловал! Ли Райнасон! Иди сюда и составь мне компанию в покаянии! Отдай свою душу Богу, а деньги бармену, ибо, как сказал пророк, я высох! Иди к нам!
Райнасон криво усмехнулся и покачав головой, прошел мимо. Он придвинул один из стульчиков из легкого металла и сел рядом с Марой.
— Вы хотели видеть меня, — обратился он к Маннингу.
Маннинг посмотрел на него с деланным удивлением.
— Ли! Ах, да! Садись. Сейчас я закажу тебе выпивку.
Стало ясно, что сейчас он был в игривом настроении.
— Я уже заказал, — ответил Райнасон. — Так в чем же наши проблемы на этот раз?
Маннинг в широкой улыбке показал все свои зубы:
— Никаких проблем, Ли. Совершенно никаких. По крайней мере, если ты сам не захочешь создать какую-нибудь. — Он приветливо улыбнулся, что явно свидетельствовало о том, что на такое он не рассчитывает. — Сегодня я получил хорошее известие, слава Богу. Расскажи ему, Мара.
Райнасон повернулся к девушке, которая улыбалась вымученной улыбкой.
— Я только что проходила мимо аппаратной телесвязи, — сказала она. — Маннинг имеет неплохие шансы на губернаторство в этом городке. Ожидается, что Совет объявит это решение в течение двух недель.
Райнасон безо всякого выражения на лице посмотрел на Маннинга:
— Поздравляю. Как это случилось?
— У меня есть некоторые связи. Один из моих приятелей знаком кое с кем из больших боссов. Устраивает приемы, всякое такое. И он то тому, то другому замолвил за меня слово. — По-моему, это не совсем по вашей части, не так ли? Маннинг откинулся на спинку стула. Это был крупный человек с густыми темными волосами и грубыми чертами лица. Его борода была подстрижена таким образом, что образовывала тонкую линию под подбородком.
Такой стиль был в моде во внутренних мирах, но его редко можно было встретить здесь, на Краю.
— Это — по моей части, — ответил он. — Боже, именно к этому я стремился, когда взялся за эту проклятую работу. Исследовательские группы идут здесь по десять центов за дюжину, Ли. Это — не работа для настоящего мужчины.
— Но здесь мы столкнулись с особым случаем, — стараясь, чтобы его голос звучал бесстрастно, произнес Райнасон, глядя почему-то на Мару. Она улыбнулась ему. — Нам прежде никогда не приходилось встречаться с внеземной расой, обладающей интеллектом.
Маннинг снисходительно рассмеялся и сделал большой глоток из своего стакана.
— Двадцать шесть паршивых лошадиных морд, и ты считаешь это важным открытием! Нет, Ли, это мелочь. Кстати, где гарантия, что кто-то кроме нас уже не встретился с другой обладающей интеллектом расой где-нибудь на другом конце Края? Ведь связь не совсем надежная, и мы можем просто не знать об этом. Все, что мы обнаружили здесь, значит ничуть не больше, чем весь этот хлам и пепел, который оставили нам Пришельцы.
— Да, но то, что обнаружено здесь, все же уникально, — вставила свое слово Мара.
— Я тебе сейчас объясню, насколько это уникально, как ты говоришь, — ответил Маннинг, наклонившись вперед и со стуком поставив свой стакан на стол. — Это ровно настолько уникально, насколько я изображу его в своем отчете в Совет, и не больше. Я могу сделать так, чтобы все это звучало немного впечатляюще. Вот в чем его важность, и ни на каплю больше.
Райнасон сжал губы, но ничего не сказал. Официант принес его выпивку; он бросил на стол зеленую монетку, которую тот успел подхватить до того, как она перестала кувыркаться. Затем, облокотившись о спинку стула, взял в руки стакан и немедленно выпил.
— И это должно стать вашим козырем перед Советом? — задал он прямой вопрос своему начальнику. — Значит, вы докладываете им, что Хирлай является важной археологической зоной, Совет поэтому назначает вас губернатором?
— Примерно так, — кивнул Маннинг. — Это, а также мой приятель в управлении Семнадцатого региона. К сожалению, он идиот и жлоб — включает свой квадрочувственный телемуз, сидит кайфует, вместо того чтобы вкалывать. Дошел до того, что пьет какую-то дешевую бурду производства своего собственного сектора. Нет, я не в силах выдерживать его. Но я как-то сделал ему пару одолжений, и как раз вовремя, и теперь это оказалось как нельзя кстати.
— Просто чудесно, как администрация пограничных миров заботится о поселенцах, — спокойно заметила Мара. Приятная улыбка все еще играла на ее лице, но в этой улыбке угадывалась ирония, которая вдруг поразила Райнасона как до селе неведомая черта характера этой девушки.
Он знал, что именно она имела в виду. Невинное стремление Маннинга к власти не было чем-то необычным или шокирующим в политике землян относительно краевых поселений. С таким быстрым расселением по Краю на протяжении последних столетий, политика Конфедерации в отношении границ успела приспособиться к скоропалительным и не всегда оправданным назначениям губернаторов во вновь осваиваемых районах. Когда-то в старые времена пытались было направлять туда специально обученный персонал из региональных управлений, но все это как правило было обречено на неудачу: перелеты между звездами были не столь быстрыми, в результате часто оказывалось, что губернаторы прибывали после того, как местные органы власти уже были учреждены; это не раз приводило к стычкам. Как правило, колонисты поддерживали администрацию из своих, и было несколько случаев крупномасштабных переворотов, когда региональная администрация слишком настойчиво пыталась утвердить своих выдвиженцев.
Поэтому была введена в действие Система Местной Автономии, поскольку колонисты всегда были склонны поддерживать администрацию, сформированную из своих людей, которые по крайней мере были знакомы с обстановкой в поселениях. Но поскольку это всегда накладывало ограничения в выборе кандидатов на пост губернаторов на Краю, приходилось соглашаться с назначениями различного рода проходимцев и искателей приключений, прибившихся к далеким берегам внешних миров. В результате как правило местная администрация была еще более коррумпированной, чем было, когда этим процессом управляли региональные администрации. И хотя формально региональные Советы оставили за собой право назначать губернаторов, фактически вновь образуемые поселения на Краю обладали полной властной автономией. Некоторые наиболее красноречивые критики Системы Местной Автономии прозвали ее Гениальной Системой Коррупции; к данному времени такое определение превратилось едва ли не в официальное наименование.