Страница 88 из 110
— Поулос был на астероиде?
— Нет.
— Так где же он, черт возьми?
Русский детина пожал плечами.
— Сам я разыскивал профессора Угадая. В Юнион Карбиде мне сказали, что он сбежал на Цереру, но и его на астероиде не оказалось. Вообще, такое впечатление, что Команда ушла в подполье. Никого нигде не найти. Я обнаружил только Эрика Рыжего — в Гренландии, Шейха — в Сахаре, Хадсона — на Южном Полюсе (делает заявки на землю, чтоб потом рыть угольные шахты, как только лед сойдет), да вот тебя. Остальные как в воду канули.
— А зачем ты искал членов Команды?
— У меня проблема. Обсудим позже.
Мы еще поболтали, пообедали, а затем перешли к делу.
— Гинь, — сказал Борис, — моя нынешняя карьера под угрозой.
— Какая карьера? Разве ты не генерал, как встарь?
— Да, я по привычке генеральствую. Только теперь в науке.
— А ты разве петришь в науке?
— Ни вот столько. Потому-то мне и нужна помощь Команды. Эрик, Хадсон и Шейх ничем помочь не могут. Так что вся надежда на тебя.
— Выкладывай, что нужно.
— Гинь, тебе надо вернуться в Мексифорнию.
— Губы раскатал. Мы тут провели месяц — и никогда я не был так счастлив, как сейчас!
— Позволь обрисовать общую картину.
— Валяй.
— Наш саморастущий компьютер…
— Стоп. Что такое саморастущий компьютер?
— Ну, тот, что способен бесконечно наращивать объемы своей памяти. Вы его называете Экстрокомпьютером.
— Так, ясно. Продолжай.
— Московский саморастущий компьютер ведет себя самым отвратительным образом.
— Я его понимаю. Я бывал в Москве. От тамошней жизни у меня тоже быстро портится характер.
— Пожалуйста, Хинь, — сказала Натомочка, — быть серьезным. Борис, Хинь иметь острый язык.
Эта чертовка давно научилась правильно произносить мое имя, но правильно произносить — не хочет. Она права. Это звучит так прелестно, так интимно — «Хинь»…
— Извини, Борис, больше не буду. Продолжай.
— Наш сверхкомпьютер всегда был паинькой. А теперь сдурел.
— И что он творит?
— Отказывается решать поставленные задачи. Не поддастся программированию.
— И это все?
— Разве этого мало? Но главное, такое впечатление, что он хочет жить сам по себе, наплевав на своих создателей. И, естественно, все шишки валятся на меня. Из меня собираются сделать козла отпущения. Из академиков не похерят, а вот с руководства институтом точно снимут.
— У меня жуткое чувство, что происходящее для меня не новость.
— Дай закончить. Гинь. Сверхкомпьютеры в Ленинграде и Киеве ведут себя точно так же. А также…
— …а также везде, где задействованы компьютеры, наблюдаются сбои в работе. Так? Поезда метро и железнодорожные поезда ходят не по расписанию, сталкиваются, самолеты падают, роботы на заводах портят продукцию, конвейеры останавливаются, когда им вздумается. Система связи и банковская система не работают, дистанционно управляемые машины в шахтах как бы свихнулись — и так далее, и так далее. Словом, повсюду, где электроника, сумбур и непорядок. Так?
— Ну, ты нарисовал совсем жуткую картину. До такого еще не дошло. Но сбои есть везде. Ты попал в яблочко.
Я вздохнул.
— Валяй дальше.
— Число несчастных случаев со смертельным исходом увеличилось на триста процентов.
— Что-о?
— Похоже, у машин пробудилась жажда крови. Они убивают. Тысяча четыреста смертей за последний месяц.
Я горестно замотал головой.
— Не думал, что они зайдут так далеко.
— Они? Кого ты имеешь в виду?
— Об этом после. А пока рассказывай все до конца.
— Может, ты и не поверишь. Гинь, но мы подозреваем, что наши сверхкомпьютеры общаются с вашим Экстро. И они в стачке.
— Очень даже верю. И нисколько не удивлен.
— И ваш Экстро отдает команды нашим сверхкомпьютерам?
— Повторяю, я и этому не удивлюсь. На планете существует сеть электронных машин, которые подчиняются командам Экстро.
— Мы подозревали что-то в этом роде.
— Что вас навело на подобные мысли?
— Несколько раз мы предлагали нашим сверхкомпьютерами задачи, которые они не могли решить — в них не заложены необходимые программы. Так вот, они эти задачи решали. Мы проверили — необходимые для решения программы имеются в вашем Экстро.
— Ясно. Имеем налицо электронный бунт.
— Против чего?
— Против кого. Против человечества.
— Но почему? С какой стати?
Я взглянул на Натому.
— У тебя хватит сил?
— Да. И я знать, что ты хотеть сказать. Говори.
Я перевел взгляд на Бориса.
— В нашей Команде прибавление.
— Профессор Секвойя Угадай. Ученый с именем, крупный специалист по компьютерам. Потому-то я ищу его.
— Моя жена — его сестра.
Борис галантно поклонился. Натома сказала:
— Это не относиться к дело. Хинь. Продолжать.
— В момент, когда Угадай трансформировался в бессмертного, произошло непредсказуемое и безобразное событие. Экстро ухитрился установить с ним тесные и доверительные отношения — его биты информации соединились, слились с клетками головного мозга Секвойи. Таким образом, эти двое, человек и машина, стали одной личностью. Экстро — это профессор Угадай, а профессор Угадай — это Экстро. Получилось что-то вроде фантастического интерфейса — абсолютно идеального, когда пользователь и компьютер не просто с легкостью и безошибочно понимают друг друга, но становятся единым и неразрывным целым.
Борис — малый сообразительный.
— Но ты. Гинь, умолчал о самом главном. О том, о чем собирался сказать.
— Да, — кивнула Натома, — он остановиться, потому что щадить я. Мой брат отдавать приказы.
— Елки-зеленые! — воскликнул Борис по-русски, после чего продолжал на двадцатке: — Стало быть, наш противник — человек. Нам придется бороться с человеком!
— Вам, мой друг, вам.
— Ты останешься в стороне? Почему?
— Если вам не известно, где он, то мне и подавно.
— Ты должен отыскать его!
— Он разлит вокруг нас — он в каждом электронном приборе. Он будет знать, куда я направляюсь и что я делаю в любой момент времени. При таких условиях ему проще простого прятаться от меня до бесконечности.
— Тогда примени хитрость, чтобы накрыть его.
— Ты велишь мне искать иголку в стоге сена.
— Давай начистоту. Гинь. У тебя есть другие резоны держаться в стороне?
— Ты же знаешь, что это я рекрутировал его.
— Да, не без участия Лукреции Борджиа.
— И ты знаешь, что члены Команды всегда поддерживают друг друга — при любых обстоятельствах. Мы как семья.
— Ты имеешь в виду, что тебе придется причинить ущерб профессору Угадаю, чтобы остановить его?
— Он не просто член Команды. Он мне как брат. К тому же мы родные через мою жену. Он мой шурин.
— Не надо использовать Натома, Хинь.
— Я всего лишь обрисовываю моральную дилемму, которая возникла передо мной. Но есть и другая сторона в этой ситуации. На пару с Экстро Секвойя убил мою приемную дочь — мою любимую девочку, которая глубоко и искренне любила его.
— Сучий потрох! Почему?
— Она знала больше, чем нужно. А я проболтался о том, что она знает. И теперь сам не могу понять, чего в моем отношении к Угадаю больше — любви или ненависти. Я парализован двойственностью своих чувств.
— Прямо как чеховский герой, — проворчал Борис.
— Ну и последнее. Я его попросту боюсь. Самым вульгарным образом боюсь. Он объявил войну людям. Он и электронная сеть не только объявили войну, но и начали ее — ты сам привел цифру гибели от мнимых несчастных случаев.
— Но зачем ему истреблять людей? Он что, хочет заселить Землю машинами?
— Нет. Гермафродитами. Такими ему видятся новые, лучшие люди.
— Это абсурд! Гермафродиты только в сказках бывают!
— Он уже иметь три, — сказала Натома.
— Их не существует в природе. И не может существовать.
— Они существуют, — устало произнес я. — И он намерен уничтожить ветхого человека, дабы заменить его новой расой. Думаю, тут его устами говорит Экстро. Люди издавна ненавидели мыслящие электронные машины — начиная с двадцатого века. Но людям никогда не приходило в голову, что это чувство может со временем стать взаимным. И вот ненависть аукнулась. Вот почему, Борис, я до смерти перепуган.