Снайпер. Дара

Едва канонада закончилась — опять выползли наружу и, на этот раз, двинулись низом, огибая обломки камней. Слева было тихо, справа гремел невидимый бой, постепенно затихая, а на далёком противоположном склоне появились человеческие фигурки. В оптику было видно, что одна размером побольше, а остальные поменьше. Деталей толком не разглядеть, но на космодесант непохоже. И, опять справа заходит боевой коптер.

Не задумываясь перевернулась на спину и открыла огонь по воздушной цели. Слышала как лязгает в отдалении противотанковое ружьё и ещё какой-то знакомый звук вплёлся… но всё заглушил голос крупнокалиберного пулемёта. Коптер отвернул, так и не атаковав оказавшуюся на голом склоне группу. Звуки боя прекратились совершенно.

— В расселину уходим, — Дара показала налево, куда и поползла, сопровождаемая Славкой. Через считанные минуты они оказались под прикрытием ветвей слегка посечённой осколками группы деревьев. Осматриваясь и прячась пошли на восток.

Через километр с небольшим их остановили

Здесь, в густых зарослях, царил испуг. Живность куда-то попряталась, а под ноги постоянно попадались свежие ветки — свинцовая метель прогулялась по кронам деревьев. Зато ожил инфракрасный канал:

— Серая, я Стебель, доверни на полвторого.

— Поняла, исполняю, — Дара приняла правее, и вскоре оказалась в ровчике, накрытом древесными стволами.

От приглашения присесть учтиво отказалась — прилегла на бочок и получила прямо под нос котелок разварившихся липких макарон, пропитанных каким-то тяжеловесным жиром.

— Стебелёк сказала, что ты Серая. Так тебя твоя группа прикрытия разыскивает. Они западнее, но подойти пока не могут — неприятель контролирует долину и по всему движущемуся открывает огонь, — сообщил главный тут мужчина в пятнистом комбинезоне. Вроде как, маскхалат на голое тело. — Чего они так упираются, — добавил он недоуменно, — ведь прошли уже до Ново-Плесецка вдоль берега океана и, говорят, начали на аэродроме принимать челноки с орбиты.

— Заход на посадку находится как раз над этими местами. Опасаются, что мы их транспорты начнём сбивать, — рассудил другой дядька, заканчивающий набивать патронами автоматный рожок. — С другой стороны, если у них задача — подавить сопротивление, то вот и будут они нас давить. Слышь, Серая, Колобок у нас нынче — кум королю. Мы ему позицию срубили — закачаешься. Лёгким оружием не пронять. Только надо дать ему вздремнуть хотя бы часок, а то он, как коптер не сбил — одним матом стал разговаривать. Нервничает человек, в отдыхе нуждается. Подменишь парня? Я провожу.

«Партизанщина…», — не додумав до конца эту мысль, Дара поднялась на ноги и пошла за проводником. Славка привычно сопел сзади. Пока добрались — и нога разошлась. Всё ложками да ложбинками, а то и овражком. Потом вползли в нору и метров через десяток оказались в срубе, закопанном, будто колодец. Впрочем, был тут и бревенчатый потолок, сквозь неплотности в котором время от времени на головы сыпалась земля. Узкая горизонтальная щель давала обзор на две стороны, так что половина горизонта попадала в поле зрения.

Бывший курсант, а ныне некровный родственник монарха, что-то разглядывал в большой бинокль самого антикварного вида. Разумеется, никто и не подумал его отвлекать. Дара просунула в бойницу ствол винтовки и прилипла к окуляру прицела.

— Что видишь, курсант? — спросила она через минуту.

— Стереотруба. Рога у неё широко.

— Ага. И лазерный дальномер работает, — более совершенное прицельное приспособление штатива-винтовки сразу обнаружило то, чего не видно в оптику. — Думаю артиллерийский корректировщик нас срисовывает. Давно он здесь?

— Минут десять. Но сначала крутил своими гляделками в разные стороны, а теперь упёрся в меня и будто гипнотизирует.

— Сваливать надо с этой позиции. Сейчас накроют нас средним калибром, — и, повернувшись к провожатому: — Старшому скажи, чтобы уводил людей. Перемесят тут всё.

— Ага, — мужик мигом исчез в проходе.

— Кажись, никого не забыли, — старшой только что оглядел сгрудившихся на полянке бойцов.

— Убитых не вынесли, — раздался голос справа.

— Они нас простят, — нахмурился командир и повернулся туда, откуда только что вывел людей. На оставленной позиции рвались снаряды. — Одинцов, выставляй заслон. Задача, обстрелять преследователей издалека и быстро отойти. Остальные — пошли. Окопаемся после Шестакова озера.

Первый день войны выдался трудным и безумно длинным. Дохромав до озера, Дара чувствовала себя выжатым лимоном — сморщенным и пустым. Кроме того, из-за раненой задницы она не могла толком копать и теперь чувствовала себя неудобно, глядя как другие работают. Да ещё и покрикивая на уставших не меньше её мужиков насчёт того, куда откидывать и как складывать вынутый грунт — в отношении маскировки у снайперов вообще очень строго.

Тихая ночь, насторожённая и недобрая, пахла гарью и не звала побегать. Всё вокруг смолкло и не выражало никаких чувств. Откуда-то слева с запада донеслось короткое покашливание станкового гранатомёта, и всё стихло.

— Да не звени ты так, копай тише, — донёсся сдавленный шёпот Славки, — не видишь, закемарил детёныш.

«Про кого это они?», — подумала Дара и смежила веки.

Те, кто во время сна неспособен реагировать на происходящие вокруг события, на Прерии выживают только в городах или, если ночуют в крепких жилищах. Что-то нехорошее, приближающееся со стороны океана, Дара почуяла тем самым чувством, что пробудилось в ней недавно. Прильнула к прицелу, и направила винтовку в сторону невидимой угрозы — странная картинка предстала её взору в инфракрасных лучах — огибая вершины деревьев летела люстра о шести бледных плафонах.

Беспилотник. Дрон. Прицелилась, взяла поправки и свалила его.

— Нас засекли, в укрытие! — и, уже скатившись вниз по склону оврага: — Сейчас накроют!

Сверху земля вскипела от ударов и на головы посыпались комья, но было не до этих мелочей — едва успели завернуть за поворот прорытого ручьем оврага, как в спину ударила взрывная волна, а противоположный край обрыва вскипел от попадания осколков. Дальнейшее бегство превратилось в кошмарное состязание с бездушной автоматикой, вытягивающее все жилы — едва они пробегали следующий поворот, как за спиной ложилась очередная мина. И ведь специально в них никто не стрелял, программа наведения просто отрабатывала возможные укрытия беспокоящим огнем.

Легкие горели, ноги наливались свинцовой тяжестью и стало ясно, что эту гонку им не выиграть, когда Дару резко дернули в сторону и, как пробку в бутылку, воткнули в узкую нору,

— «Хорошо что у меня как у кошки — самая широкая часть тела, это голова», — успелось подуматься, пока её, ухватив за кисти рук, тащили вниз под уклон на животе, одновременно весьма фривольно пихая в довольно интимное место.

Впрочем, завершить эту спасательную операцию до конца не успели, сзади послышался знакомый хлопок и по ягодицам и бедрам хлестнуло множеством тупых толчков. Отстранено подумалось: «если раз по какому месту достанется, жди что снова по больному прилетит». Но боли не почувствовала, видимо это была просто земля, да и не до того сейчас — подхватив подмышки её без всякой нежности вздернули на ноги, облапили, и толчком направили дальше похожим на кишку лазом. Сзади кто-то видно сунулся во входное отверстие, раздалась энергичная тирада в которой единственным цензурным словом было «завалило» и её, непочтительно толкнув снова в раненое место головой, матерно попросили ускорить свои поползновения.

Дальнейшие события этой ночи слились в бесконечную череду стоп кадров, в которых она, подталкиваемая с разных сторон, металась из одного укрытия в другое, шарахаясь от вспыхивающих в темноте то там то здесь разрывов. На самом деле это был не массированный налёт — продолжался всё тот же «беспокоящий» огонь, но сознание этого уже не воспринимало. Следующее «включение» произошло во время короткой передышки — ей сунули в руки флягу с невообразимо вкусной водой.