Открой свое сердце

— О нет, нет! — в отчаянии простонала она, придавленная ощущением собственного несчастья.

Внезапно похолодев, Кэрис села на кровати, обхватила руками колени и невидящим взглядом уставилась в стену. Получается, что проницательная Шафран заметила, как она, Кэрис, смотрит на Дэниела. Неужели все чувства написаны у нее на лице? Но ведь если заметила Шафран, то и Дэниел может заметить, а это уже будет катастрофа. Однако что там могла прочесть Шафран во взгляде Дэниела? Да ровным счетом ничего. Нет, Шафран, конечно же, ошиблась. Все это совсем не так, не так!

— Что не так?

Кэрис вскочила как ужаленная. В дверях стоял Дэниел — босой, в шортах, в свободной тенниске. Блестящие черные волосы взлохмачены — наверное, только что тер их полотенцем… У Кэрис мелькнула мысль, что он тоже очень быстро здесь освоился, превратился в настоящего туземца.

— Пойду взгляну, как там дети, — неловко пробормотала она, одергивая на себе саронг.

— Забудь ты о детях хоть на минуту. Ответь: что не так? Шафран сказала, ты убежала к себе сама не своя.

Я ее убью, подумала Кэрис. Вот уж кто превышает свои полномочия! Боже, а что, если она сказала Дэниелу то же, что и мне?

— Да ничего подобного! — яростно возразила она. — У меня голова болит, вот и все. Сезон дождей скоро…

— На больную ты не похожа…

— Что ты понимаешь! — вспылила Кэрис и хотела проскользнуть мимо него.

Но он остановил ее, схватив за руку выше локтя, и заставил посмотреть ему в глаза. Он был очень серьезен.

— Я понимаю достаточно и вижу, что никакая голова у тебя не болит. Выкладывай, что стряслось.

— Ничего не стряслось! Я что, не имею права пять минут посидеть в тишине? Почему я должна отчитываться перед всем светом?

Он нахмурился сильнее.

— Все еще злишься за мои утренние слова? Насчет ревности к Симоне?

— Не смеши меня, Дэниел. — Кэрис почувствовала некоторое облегчение. — Я давно все забыла.

— Тебе ведь в последнее время нелегко приходится, верно? Дополнительные хлопоты со мной… да и с Джошем… Эти детские истерики…

— Ну что ты, Дэниел! — вырвалось у нее, а напряженное, как пружина, тело вдруг обмякло в его руках. — Все хорошо, все замечательно. — От гнева вдруг не осталось и следа. — И ты, и Джош — вы просто молодцы, и… и… — Она с трудом сглотнула. Теплые руки, сильные и нежные одновременно, продолжали сжимать ее плечи, и она лишилась мужества. Нужно бы освободиться, вырваться, но противная слабость охватила все тело, парализовала волю. Надо успеть выбраться из комнаты прежде, чем он о чем-то догадается… — Я просто немного устала.

Вот она, правда! Теперь Кэрис поняла: она испытывала неимоверную усталость от бесконечной борьбы с собственными чувствами. Каждый день с тех пор, как он приехал, она вела непрерывную войну сама с собой. Он прав — ей досталось в последнее время, только виноваты не они с Джошем, а он, Дэниел, лишь он один.

Она отступила на шаг, боясь, как бы он не догадался обо всем по ее лицу.

— Я тебе не верю, — сказал он. — По-моему, причина твоих переживаний — я. — (Кэрис вздрогнула и затаила дыхание. О Боже! Как он мог узнать?) — Это из-за того, что ты услышала от меня вчера вечером. — Женщина облегченно выдохнула — кажется, громче, чем следовало.

— Да нет же, меня совершенно не затронула ваша с Симоной планировавшаяся поездка…

— Я не о Симоне! — Он снова сжал ее плечи. — Я насчет того, что рассказал тебе вчера о своей семейной жизни. Это слишком на тебя подействовало…

— О нет! — живо отреагировала Кэрис, радуясь тому, что он неверно истолковал ее беспокойство. Решительно высвободившись и почувствовав, что обрела, наконец, почву под ногами, она смело поглядела ему в глаза. — Что было, того не вернешь, Дэниел. Для сохранения душевного здоровья надо уметь забывать. Ну, неужели, ты в самом деле думаешь, что я, после всего пережитого, не сумею тебя понять? Если бы услышанное испортило мое к тебе отношение, разве стала бы я сегодня так беззаботно и с таким удовольствием плескаться вместе с тобой в ручье, да еще после утренней стычки?..

— А ведь мы неплохо провели время, правда? — улыбнулся он с чуть загадочным видом. — Нам всем было так весело… И вдруг, ни с того ни с сего, ты убегаешь «сама не своя», — повторил он выражение Шафран.

— Ты начинаешь говорить совсем как абориген, — деланно рассмеялась она, стараясь свести разговор к шутке.

— Я начинаю говорить как человек, которому не все равно, — мягко поправил он. — Знаешь, твое настроение действует на меня, Кэрис.

Кэрис чуть было не расхохоталась при этих словах, но не успела. Внезапно он наклонился и, уверенно прижав ее к себе, припал губами к ее губам. Поцелуй его был поистине сокрушителен. Кэрис ощутила возбуждение его сильного тела, а себя почувствовала совсем слабой и беспомощной в его крепких объятиях. Она еще пыталась сопротивляться, но тщетно…

Вот рука его скользнула по ее телу вверх, к грудям, к предательски затвердевшим соскам, острыми пиками проступавшим сквозь тончайшую ткань саронга. Большим пальцем он принялся водить по соскам, и от этой ласки ее охватило тихое безумие, голова у нее закружилась. Кэрис хотела остановить его бесстыдный, доводящий до экстаза натиск, но не было сил.

Губы молодой женщины сами собой раскрылись. Все тело ее в его объятиях было охвачено огнем, и, ощутив этот огонь, он тихонько застонал, словно и сам вел мучительную борьбу со своими чувствами и… безнадежно проигрывал. Вот его пальцы развязали узел ее саронга, вот заскользили по ее горевшей коже…

У Кэрис вырвался протяжный стон, а Дэниел уже покрывал быстрыми поцелуями ее шею. От легкого, подобного дуновению, касания его губ она затрепетала еще сильнее. Кэрис едва не вскрикнула, когда его язык змеем-искусителем стал сладостно терзать ее набухшие соски, и мощный жар желания разлился по всему ее телу, опаляя каждую клеточку и каждый нерв.

Со всхлипом она охватила его за плечи и попробовала оттолкнуть. Саронг, скользнув вниз, упал между ними на пол, и она вдруг оказалась перед ним совсем голой… совершенно беззащитной. В панике Кэрис попыталась было присесть, подобрать упавший кусок ткани, чтобы прикрыть наготу, но Дэниел крепко сжимал ее запястья. Глаза его потемнели от вожделения, красиво очерченный рот был тверд.

— Постой, — прошептал он. — Дай мне увидеть тебя.

— Нет, нет, Дэниел, — в отчаянии выдохнула она. — Это нехорошо… Пожалуйста, не надо.

Но, не обращая внимания на ее мольбы, он подвинул ее на шаг назад и широко развел ее руки, чтобы жадными глазами насладиться каждым дюймом ее разгоряченного тела. Этот пристальный, беззастенчивый досмотр был так болезнен, что Кэрис не смогла больше выдержать. Она крепко зажмурилась, а сердце ее умерило свой безумный бег.

Он отпустил ее запястья и обеими руками провел по телу — по талии, по нежной округлости бедер. Легчайшее, как пух, прикосновение, исполненное обожания. Кэрис захлестнуло неудержимое желание — она была готова упасть в его объятия, отдаваясь на волю судьбы.

— Я говорил и повторю, — прохрипел он, — твой муж был дурак. Он должен был быть вне себя от радости, что ты носишь его дитя. Он владел всем этим — и так по-глупому упустил.

Веки Кэрис встрепенулись, поднялись. И она не знала — радоваться ей или пугаться. В упор, не отрываясь, Дэниел глядел на нее, и взгляд его был исполнен такого откровенного желания, что у нее холодок пробежал по спине. Он хотел ее, и стальной блеск в его глазах говорил, что Дэниел добьется своего любой ценой…

Она собиралась что-то сказать ему… как-то протестовать, но он остановил ее, приложив большой палец к ее губам, и она ничего не могла поделать против этого нежного, но решительного запрета.

— Тебе не уйти от меня, Кэрис. Да ты и не станешь пытаться, потому что сама не хочешь.

Кэрис отступила на шаг, выражая тем молчаливый протест. Наклонившись, подняла с пола саронг и обернула вокруг тела, прежде чем он успел ее остановить. Впрочем, он и не думал останавливать ее. К чему, если он и так уже все увидел? Ее наготу, слабость, уязвимость. И наверняка от него не укрылось ее горячее и сумасшедшее желание. Значит, он просто давал ей время прийти в себя, смириться с неизбежным. Но не ведал того, что глубоко заблуждается. Она убежит от него. Не в ее власти скрыться с острова, но она сумеет отгородиться от него. И надо только вспомнить, что его невеста — здесь же, рядом, всего в нескольких сотнях ярдов от них. А его сын — и того ближе. И еще ближе — ее дочь. Средства защиты найдутся… вот эти три «средства» — если все прочее не поможет…