Ради подруги

У меня защемило сердце. Какие мы все-таки идиотки! Действительно, кто мне теперь поверит! Кто поверит, что я, непонятно с какой целью, вырядилась под Свету и отправилась на презентацию? Обеспечивать ей алиби, ха! А зачем честному человеку алиби? Алиби… Еще одна страшная мысль закралась мне в голову, и я с ужасом спросила:

— Слушай, а алиби ты себе обеспечила?

— Какое алиби? — удивилась Света.

— Ну, когда ты впервые оправилась воровать… домой к Эдику, в смысле… ты считала очень важным, чтобы у тебя было алиби. Чтобы никто не заподозрил, что это была ты. Я ведь ради этого и поперлась к твоим рэкетирам. А сейчас? Ты тоже обеспечила себе какое-нибудь алиби?

— Нет, — растерянно призналась моя подруга и широко раскрыла глаза. — Я как-то об этом забыла. Да ну его, это алиби, правда? Тем более, оно тебе не понравилось. И вообще, кого я о нем должна была просить? Не Настю же! Она ни в одно мое платье не влезет.

Мои мозги упорно продолжали работать и выдали следующий вопрос:

— И как же ты собиралась воровать? Ведь, раз в сейфе лежали твои бумаги, Эдик сразу догадался бы, что их украла именно ты.

Света не нашла, что возразить, и лишь тихо застонала.

Я посмотрела на тело. Господи, неужели это в самом деле труп? В таком случае, мы и впрямь ничем ему не поможем, а Свете навредим. С другой стороны, если мы скроем, что тут были, а впоследствии это выяснится, наше поведение будет выглядеть уж совсем подозрительно.

— Не выяснится! — с присущим ей оптимизмом отвергла мои инсинуации Света и потянула меня за локоть. Я покорно поплелась за ней, но тут глазам моим предстало нечто, заставившее меня остановиться.

— Все-таки решила сдать меня милиции? — без тени упрека, а лишь с непередаваемой горечью констатировала моя подруга. — Я тут с Наташкой начала устным счетом заниматься. Чтоб она дурой не росла. Без меня это будешь делать ты, хорошо? А то, пока я буду сидеть в тюрьме, она все забудет.

— Смотри! — не отвечая на гнусные инсинуации, ткнула пальцем я.

На полу рядом с телом отчетливо отпечатался кровавый след. След человеческой ноги. Или, точнее, человеческой обуви.

— Похоже, женский, — сделала вывод Света.

— Почему?

— Видишь, высокий каблук?

— Как я могу его видеть? — обиделась я. — Башмака-то нет.

— Да вот же! След состоит из двух кусков. Довольно узкий след каблука и отдельно след носочка. А у мужских ботинок след фактически слитный. И каблук широкий.

Для сравнения она тут же поставила рядом с уликой свою ногу — и я аж поперхнулась. Зрелище ошеломляло. Светина изящная ступня была чуть ли не вдвое меньше отпечатка загадочного монстра.

— Таких женщин не бывает, — твердо высказалась я.

— Ерунда! Встань-ка сама!

Да, рядом с моей ногой след казался не великанским, а просто весьма внушительным.

— Надо его перерисовать! — предложила я. — А потом по нему искать. Как Золушку.

Моя подруга пожала плечами и принесла бумагу и карандаш. Зная мои способности к рисованию (вернее, их полное отсутствие), она приступила к делу сама.

— Ну, как?

— Не знаю, — засомневалась я. — Мне кажется, он на самом деле гораздо больше.

— А мне так не кажется. У меня хороший глазомер.

— А у меня плохой. Но все равно надо бы как-нибудь сравнить. Для нас это может быть очень важно. В случае, если настоящего убийцу не найдут и попытаются свалить все на нас.

Мудрая Света думала совсем не долго, а потом притащила ножницы. Вырезав свою картинку, она приложила ее к оригиналу и убедилась в их тождестве. Лишь после этого мы позволили себе удалиться.

У себя дома моя подруга достала из холодильника бутылку водки, потом пристально взглянула на меня и заменила водку шампанским.

— Я понимаю, что праздновать нам нечего, — объяснила она, — но водку ты не пьешь, а напиться надо.

— Очень надо, — подтвердила я.

После первого бокала я наконец снова стала воспринимать окружающий мир. И зря! Меня затошнило, поскольку на светлом джемпере подруги я заметила странные темные пятна. Кровь! Я отвернулась, и тут Света издала дикий отчаянный вопль. Моя тошнота моментально прошла. Ее сменил ужас. И как мне было не ужасаться, если Света тыкала пальцем в мою шею и, воя, как автомобильная сирена, повторяла: «Это оно! Это оно!»

«Грязь — не оно, а она, — машинально подумала я. — Тем более, шею я регулярно мою. Что же такое страшное на ней сидит? Насекомое?» Насекомых я побаиваюсь, однако набралась смелости и пощупала затылок — ничего особенного. Без дырок. Бросила взгляд в зеркало. Шея как шея. Лицо гораздо удивительнее. Не розовое и не белое, а желто-зеленое. Таких я раньше не видала!

— Оно сзади, — уточнила моя слегка успокоившаяся подруга.

Попытки обозреть шею сзади мне не удались. Лишь с помощью двух зеркал я сумела обнаружить, что именно так перепугало бедную Свету. На моей, прямо вам скажу, нежной и тонкой коже явственно отпечатались следы пальцев. Человеческих пальцев.

Видимо, моя способность ужасаться исчерпалась до дна. Она, похоже, у меня от природы не слишком велика. По крайней мере, я не поддержала Светиных воплей.

— А я обвиняла Василису, — сказала вместо этого я. — Надо будет перед нею извиниться.

— Ты… ты собираешься туда снова? — простонала моя подруга. — Ты что, не понимаешь? Тебя ведь могли убить… задушить… о господи! И зачем я тебя с собой потащила! Как бы я оправдывалась перед твоей мамой? Она бы меня прокляла! И чем ты этому гаду не угодила?

— С тем же успехом он мог придушить и тебя.

— И правильно сделал бы! — в порыве самоуничижения заявила Света. — Потащить тебя к убийцам! Да у меня крыша поехала!

— Ну, ты ведь не знала. А вообще-то, дело странное. Значит, убийца был в офисе одновременно с нами. И решил убрать нас, как свидетелей.

— Так почему же не убрал? — с интересом спросила Света.

— У него спроси! Может, передумал. Понял, что таких дур, как мы, опасаться нечего. Что, проторчав рядом с ним два часа, они его даже не заметят. А и заметят, так побоятся рассказать. А и расскажут, так им не поверят. Меня удивляет другое. Костик… то есть тело… выглядел совсем мертвым. В смысле, не только что убитым, а уже успевшим… — я замолкла, подыскивая нужное слово.

— Что успевшим?

— Ну, немного там полежать. И крови натекло, и вообще. Так почему убийца сразу не смылся?

— Сейф вскрывал, — не задумываясь, предположила Света.

— Сейф вскрывала ты, — возразила я. — Ведь ты бы его заметила, да?

— Я что, по твоему, совсем дурочка? Не заметить, что вместе с тобой с сейфом возится кто-то другой — надо быть слепой. Значит, он искал что-то еще. Как ты думаешь, мои документы у него?

— По логике вещей — да. Если ты уверена, что они были в сейфе.

— Я уже ни в чем не уверена. Только в одном — я попала в переплет. Ты права — если в сейфе лежали именно мои бумаги, Эдик сразу поймет, кому было выгодно грабить сейф, и обвинит во всем меня.

— А вот и нет! — неожиданно догадалась я. — Ведь мы-то знаем, что сейф вскрыл кто-то другой. Значит, там находилось нечто, ему нужное. Не за твоими же бумагами он охотился, правда? Да еще убил человека!

— Но никто, кроме нас, не знает, что сейф вскрыли не мы!

— Зато Эдик знает, что именно у него там лежало. И знает, что там было нечто, интересное кому-то еще, не только тебе. Так что на подозрении не ты одна.

— Спасибо, — без энтузиазма поблагодарила Света.

— Кстати, а ты не заметила, как он был убит?

Подруга оторопело повернулась ко мне:

— Ты что? Если б я видела, как его убивали, я бы сразу бросилась на помощь.

— Нет, я не о том. Холодным оружием или огнестрельным? Если огнестрельным, то это, наверное, сужает круг подозреваемых. У тебя ведь нет пистолета?

— Только газовый баллончик. Но на груди у него ран не было. А крови натекло много. Наверное, выстрелили в спину. Или ножом ударили. Какие гады!

— А если это Юлечка? — предположила я. — Она ведь шляется у вас там ночами. И след как раз женский.