Страница 2 из 14
Или вот известный финансист, глава самой влиятельной финансовой организации, распоряжавшейся не миллиардами – триллионами! – вдруг зачудил и решил пойти против воли одного из своих заместителей, подготовившего доклад и схему действия этой самой финансовой организации в случае кризиса.
Заместитель являлся членом Клуба Двадцати Одного, а доклад был нацелен на то, чтобы в случае кризиса – неминуемого, грандиозного и, как и все кризисы последних ста пятидесяти лет, инициированного Клубом Двадцати Одного – стать еще могущественнее и еще богаче. Известный же финансист, ранее всегда безоговорочно доверявший этому своему заместителю и, собственно, поручивший ему подготовку доклада, вдруг дал задний ход и решил разработать иную стратегию.
Иная стратегия не дала бы Клубу Двадцати Одного ожидаемых прибылей и увеличения могущества. А финансист заартачился, встал на дыбы, заявил даже, что если его заместитель не подготовит иной доклад, то ему лучше сразу же подать в отставку.
Пришлось позаботиться о том, чтобы финансист покинул мировую финансовую арену. Можно было организовать сердечный приступ или инсульт – финансист был уже не первой молодости. Или, к примеру, автомобильную катастрофу, или падение самолета. Но многим членам Клуба Двадцати Одного хотелось видеть финансиста не столько мертвым, сколько морально раздавленным, низверженным и униженным.
Именно таким финансист и выглядел в зале нью-йоркского суда, куда его – небритого, в мятой одежде и в наручниках – привели из камеры предварительного заключения, в которой он провел целую ночь.
Финансиста, уже готовившегося отбыть в Европу, вытащили из салона самолета, который должен был вот-вот стартовать. И предъявили обвинение в том, что он изнасиловал горничную нью-йоркского отеля, из которого прибыл в аэропорт.
Сначала финансист хорохорился, заявлял о своей невиновности, но пару дней спустя малодушно подал в отставку. А тот, кто сменил его на посту главы влиятельной финансовой организации, отозвал решение о подготовке новой стратегии на случай кризиса и утвердил ту, что подготовил один из заместителей.
Журналисты и интернетчики шумели, бывший финансист сам подбросил версию о том, что к краху его карьеры привели интриги президента одной из европейских стран, соперником которого на скорых выборах и намеревался стать финансист. Ему уже прочили уверенную победу над непопулярным президентом, а тут бах! – и скандал на сексуальной почве. В итоге кандидатом в президенты финансист не стал.
И Клуб Двадцати Одного через подконтрольные средства массовой информации сделал так, чтобы эта версия, официально не подтвержденная, но и не опровергнутая, стала ведущей. Тот факт, что нью-йоркская прокуратура так и не стала предъявлять финансисту, теперь уже бывшему, обвинения в изнасиловании, уже изменить ничего не мог: дело было сделано, и очередное препятствие на пути Клуба было устранено.
Человек в бордовом халате с золотой вышивкой опустил руки на клавиатуру и набрал текст, который мгновением позже появился на экране ноутбука – текст был серого цвета, с немецким флажком в качестве опознавательного знака.
«Необходимо принять решение по Северной Африке. Аль Бадраффи выходит из-под контроля. Требуются решительные действия. Прошу председателя поставить вопрос на голосование!»
Минутой позднее стали известны результаты голосования: все члены Совета Безопасности, за исключением двух – Великобритании и России, – поддержали немецкую инициативу.
– Ну, британцы всегда хронически против! Островной менталитет! – проворчал человек в бордовом халате с золотой вышивкой. – Но русские отчего против? Хотя наверняка у них с Аль Бадраффи своя игра! У них, как водится, подковерные византийские игры. Как некстати! Ведь именно от русских многое и зависит!
Предложение было принято, началось обсуждение того, что стоит предпринять. Немец сразу же раскрыл карты.
«Из документов Штази, которые после падения Берлинской стены не попали в руки новой немецкой власти, стали известны детали переворота под предводительством Аль Бадраффи в 1982 году. Речь идет о совершенно особом рычаге воздействия…»
Пары минут хватило, чтобы ввести членов Совета Безопасности в курс дел и сделать новое предложение о решении североафриканской проблемы.
Все зависело от реакции русских. Если те заупрямятся и решат вставлять палки в колеса, то придется прибегать к иным методам. В случае с Аль Бадраффи без крови не обойтись. Потому что этого эксцентричного деспота, обладающего взводом белокурых бодигардов женского пола, сексуальным скандалом к отставке не сподвигнешь.
Русские молчали. Наверняка представителю Москвы требовалось время, чтобы обмозговать предложение, просчитать плюсы и минусы и, наконец, заручиться поддержкой тех, чьи интересы он представлял в Клубе Двадцати Одного. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем на экране появился российский флажок, а вслед за ним сообщение:
«Москва согласна. Однако разработка и осуществление операции должны быть исключительно нашей прерогативой. В случае нарушения договоренности готовы применить ответные меры».
Ого, русский медведь, как водится, не прочь встать на дыбы и, разинув клыкастую пасть, громко-прегромко зарычать! Русским, как, к примеру, и американцам, надо постоянно напоминать, что они сами – пуп земли, и пригрозить всем иным всевозможными карами в случае нарушения данного слова. Если американцы и русские так похожи, то чего так друг друга ненавидят? Может, именно поэтому?
Предупреждать о неких негативных последствиях в случае несоблюдения договоренности, принятой на заседании Совета Безопасности, было моветоном. Да и более того – просто бессмысленно, потому что члены Клуба Двадцати Одного, обманывавшие всех и вся, никогда не пытались обвести вокруг пальца своих коллег по Клубу. И не потому, что они их боялись – во всяком случае, не только по этой причине. И не из-за того, что им было стыдно лгать партнерам по бизнесу, а заодно и по управлению миром, – все эти люди совершили в своей жизни столько преступлений, гнусностей и мерзостей, что совесть атрофировалась у них уже давным-давно.
Нет, объяснение было проще простого: приняв один раз кардинальное решение, они делали все, чтобы это решение привело к осуществлению их плана. Ведь потерянное время и ресурсы означали одно: потерянную выгоду. А этого не мог позволить себе никто – ни неолиберальные экономисты из Америки, ни коммунистические бонзы из Китая, ни служители Господа из Ватикана, ни поклонник золотого тельца из Монако, ни атеисты и законченные циники из России.
«Вопрос находится на голосовании!» – предупредил всех председатель, и человек в бордовом халате с золотой вышивкой нажал клавишу мышки. Через несколько секунд высветился результат, и немец удовлетворенно хмыкнул. «Против» – ни одного! Воздерживаться при голосовании было не в правилах Клуба.
«На этом повестка дня исчерпана! Леди и джентльмены, желаю вам всего наилучшего! Очередной сеанс связи согласно графику!»
Председатель отключился, а вслед за ним и остальные члены Совета Безопасности Клуба Двадцати Одного. Немецкий представитель закрыл ноутбук и взглянул на широкие дисплеи нескольких компьютеров, стоявших на соседнем столе. Он заметил меняющиеся разноцветные диаграммы. Это были курсы ведущих мировых бирж.
Человек в бордовом халате с золотой вышивкой налил себе в бокал еще немного коньяку и медленно подошел к огромному панорамному окну. Перед ним расстилался ночной Франкфурт-на-Майне. Человек находился на последнем этаже одного из стеклянных небоскребов, располагавшихся в центре города: именно там размещались самые крупные и влиятельные банки, именно там находилась штаб-квартира европейской финансовой системы.
Смакуя коньяк семидесятилетней выдержки, человек в бордовом халате с золотой вышивкой думал о том, что из-за решения, только что принятого на заседании Совета Безопасности, именно эти крупные и влиятельные банки, именно эта европейская финансовая система окажутся совсем скоро на грани коллапса. И тогда в действие вступит план, разработанный заместителем того самого строптивого финансиста. Рано или поздно евро рухнет, и финансовая власть над миром окончательно перейдет в руки Клуба Двадцати Одного.