Алмазный эндшпиль

– Пятьсот тысяч.

Майя молча смотрела на нее, не зная, что ответить. Да, пятьсот тысяч, большие деньги для Веры. Майя прекрасно понимала, что деньги пойдут не самой Воронцовой, а ее подопечным.

– Откуда ты знаешь, что он тебя не обманет? – мрачно спросила она. – Откуда ты знаешь, что у него вообще есть такая сумма?

– А вдруг не обманет?

Вера с надеждой посмотрела на соседку, как будто от Майи зависело, получит она деньги или нет.

– Хорошо, – сдалась Майя. – Давай попробуем. Но при первом же сбое… или как там у вас, врачей, называются сложные моменты? Так вот, при первой же сложности я звоню в «Скорую».

Вера просветлела лицом, но тут же собралась, нахмурилась.

– Все, поехали, – сухо сказала она, будто была хирургом в операционной, а не терапевтом в районной поликлинике. – Слишком долго мы все это обсуждали. Накрой скатертью стол в большой комнате. Нам придется перетащить его туда.

Позже Майя никак не могла взять в толк, что подвигло ее тогда на эту безумную авантюру. Ее, а заодно и Веру, прооперировавшую в чужой квартире на обеденном столе незнакомого человека. Неужели только надежда на получение мифического полумиллиона? Уже позже ей пришел на ум вопрос, заставивший Майю нервно сглотнуть: а что, если бы беглец умер на ее столе, застеленном веселенькой простынкой в мелкий горошек? Как бы они объясняли следователю, что произошло? Или с той же бездумной решительностью, что заставила их помогать раненому, вытащили бы его тело среди ночи, погрузили в ее машину и выбросили где-нибудь за городом, скрывая следы?

Раненый стонал, сдерживал крик, и Майя придерживала его голову, чтобы он не бился об стол.

– Тихо, миленький, тихо, – приговаривала Вера, ковыряясь в ране. Над головой ее низко висела лампочка – самая яркая, какая только нашлась в квартире. – Вот так… Уже все.

Им невероятно повезло, как сказала Вера, когда все закончилось: обе пули застряли неглубоко.

– И ему тоже повезло, – кивнула она на раненого, вновь потерявшего сознание. Подумала и добавила: – Но нам все-таки больше.

Тут-то Майя и представила, что исход операции мог бы быть иным. Она со страхом взглянула на соседку, и та, истолковав ее страх по-своему, пожала плечами:

– Теперь за ним нужно ухаживать. Я покажу, что придется делать.

Вера принесла из аптеки пакет с лекарствами, с профессиональной ловкостью сделала раненому два укола и помогла Майе перетащить его на кровать. Майя только диву давалась тому, как преобразилась скромная неслышная Вера. Быстрые, четкие движения, решительность в каждом слове… Она ничуть не сомневалась в том, что они все делают правильно.

Убедившись в том, что «пациент» уснул, Воронцова еще раз повторила, как правильно делать перевязки, и ушла, оставив Майю одну. Майя убрала следы их деятельности, сложила в мусорный мешок одежду раненого и выкинула, а бриллианты, подумав, спрятала в тайничок. Тайник этот она устроила еще в детстве, выскоблив норку в кухонной стене за отходящим куском старого плинтуса.

«Пусть только попробует не отдать Вере ее деньги, – злобно подумала она, запихивая камни в углубление. – Век будет свои бриллианты искать».

Когда Майя закончила, совсем стемнело. За окном вздыхала ночь, липы жаловались на старость, и Марецкая отошла от окна: слишком уж неприютно было снаружи, почти как осенью. Она постелила себе на диванчике в кухне. Ее переполняли самые мрачные предчувствия, она сердилась и на себя, и на Веру, но на себя больше. Поворочавшись на костлявом диване, Майя поняла, что не уснет, встала, вооружилась тяжелой стеклянной бутылкой с оливковым маслом и решительно отправилась в соседнюю комнату.

Мужчина не спал. По его лицу было видно, что он не спит уже давно.

– Вот что, – сказала Майя, включив настольную лампу и борясь с желанием направить колючий свет в глаза подозреваемому. – У меня к вам есть несколько вопросов. Раз уж вы… хм… ночуете у меня, вам придется на них ответить.

– Согласен, – отозвался он. – Только, если не секрет, зачем вам бутылка?

– На тот случай, если вздумаете проявлять агрессию.

Мужчина усмехнулся:

– Тогда вам больше пригодился бы нож.

– Ножом я вас ударить не смогу, – созналась Майя. – А вот бутылкой – запросто.

Она придвинула стул, села, вглядываясь в раненого. Удивительно, но во всей сегодняшней возне она его даже не разглядела толком. Внешность оказалась самой обычной, но у Майи осталось ощущение, что это была какая-то старательно подчеркиваемая обычность, культивируемая.

Легкая щетина на щеках и подбородке, крупный нос, глаза то ли синего, то ли серого цвета, не разобрать при тусклой лампе… Чуть изменить свет, и получится красавчик киношного облика, отрастить щетину – контролер в трамвае. «Нет, для контролера все-таки физиономия слишком умная, – подумала Майя. – И глаза непростые, хоть и притворяется, смотрит дурачком».

В целом осмотр ее немного успокоил: перед ней сидело вполне человеческое лицо, а не злобная морда гоблина, как она опасалась.

– Начнем со знакомства. Как вас зовут и кто вы такой?

– Зовут Антон, – с готовностью отозвался он. – Я курьер. Перевозчик. Перевожу драгоценности.

– Перевозите драгоценности? – растерянно повторила женщина.

Антон кивнул. Он так и знал, что ему будет сложно объяснить, чем занимается.

Дорогостоящие «грузы» постоянно перемещались по стране. Драгоценные камни контрабандой переправлялись от заказчика к клиенту, и стоимость одной перевозки могла составлять десятки миллионов. Неудивительно, что всегда находились те, кто желал избавить владельцев от «груза».

Стандартной защитой были бронированные автомобили. Казалось бы, нет ничего проще, чем погрузить партию в инкассаторскую машину и доставить ее до места назначения под прикрытием бравых парней с автоматами.

Но это не спасало от покушений. Чем сильнее укрепляли машину, тем изощреннее становились нападавшие. Кроме того, бронированная техника частенько привлекала внимание органов правопорядка, а это было для владельцев совсем уж лишним.

И тогда к делу привлекли курьеров.

Сначала идея использовать «живую силу» казалась бредовой. Если даже укрепленный автомобиль с охраной не мог защитить от разбоя, что уж говорить про одного человека!

Но неожиданно оказалось, что у «живой силы» есть преимущества перед профессиональной охраной.

Неприметные люди покидали офис фирмы, шли пешком, спешили по своим делам, иногда разъезжались по разным городам. В один день фирму могли покинуть десять перевозчиков, и невозможно было угадать, кто из них везет груз. Это были тренированные, ловкие, сообразительные мужчины, прошедшие специальный курс подготовки к «перевозке» и регулярно занимавшиеся с тренерами. Они выбирали непредсказуемые маршруты, сбивали преследователей с толку, а при необходимости успешно дрались. Но «контакт» считался крайним случаем, и доводить до него не рекомендовалось. При обнаружении слежки курьер немедленно выходил на связь с офисом, прятался в ближайшем здании с большим количеством посетителей и ждал, пока его заберут оттуда.

Но это случалось редко. Перевозчика – настоящего, не подставного с «пустышкой» – было так же сложно отследить, как муравья, теряющегося в густой траве.

Основная опасность теперь исходила не от тех, кто планировал ограбление. А от случайных грабителей, от милиционеров, от наркоманов, ищущих жертву… Курьер мог попасть под машину, отравиться, ненароком оказаться в центре уличной драки… С ним могло случиться все то же, что случается с обычным прохожим. Но, в отличие от прохожего, курьер был подготовлен.

Все это Белов вкратце изложил коротко стриженой синеглазой женщине, недоверчиво выслушавшей его.

– Допустим, вы действительно перевозчик драгоценностей, – подумав, решила Майя. – От кого и кому вы сегодня везли бриллианты?

– На этот вопрос я отвечать не буду, – спокойно сказал Белов.

– Хорошо. Тогда расскажите хотя бы, что произошло.