Страница 6 из 17
Александр, окончивший Гарвардский университет, внимательно просмотрел документы, подготовленные адвокатской фирмой, возглавляемой мистером Уорвиком. Что же, все безупречно.
– Великолепно, – еще раз произнес молодой князь. – Если позволите, я оставлю их у себя и подпишу позднее. Мне нужно обдумать. Да, мне нужно все очень хорошо обдумать…
– Как вам будет угодно, – сказал адвокат.
Он с некоторой завистью посмотрел на молодого князя Святогорского. Молодой Александр из тех, кому все досталось при рождении, он стал наследником мультимиллионного состояния, едва только появился на свет в престижной частной клинике Бангора. В отличие от него, мистеру Уорвику пришлось приложить огромные усилия, чтобы пробиться из самых низов и стать совладельцем крупной и, что самое важное, обладающей безупречной репутацией адвокатской фирмы на Уолл-стрит.
А вот князья Святогорские… Репутация – вот их ахиллесова пята, и мистер Уорвик, который почитывал бульварные еженедельники, был в курсе всех сплетен. Александра упрекнуть не в чем, он – представитель золотой молодежи, бриллиантовый мальчик, как про себя с сарказмом именовал подобных молодых наследников мистер Уорвик. Он не был замешан ни в одном скандале – он не напивался вдрызг, не увлекался наркотиками, не заказывал в номер фешенебельного отеля дюжину проституток, не был «голубым» и вообще мог сделать любую карьеру. Ему не светило стать президентом, человека с труднопроизносимой для рядового американца фамилией Святогорский избиратели никогда не сделают главой государства, а вот занять другой, не такой высокий, но, возможно, гораздо более влиятельный по своей сути пост он вполне мог. Ему всего тридцать два, а он уже является членом нескольких советов директоров в крупнейших американских компаниях. Скорее всего, через пару лет он займется политикой. Почему бы нет, он вполне может стать сенатором, а затем и министром в очередной администрации. Но…
Мистер Уорвик знал, что это за «но». Никто и никогда не проголосует за человека, которого обвиняют в убийстве. Александр никого не убивал, а вот его дед, Феликс-младший…
Святогорские вели происхождение от Рюриковичей, их фамилия была среди претендентов на русский престол, когда в ненастном 1613 году бояре выбирали нового властелина. При Петре они впали в немилость, так как активно противились реформам гневливого императора, зато взлетели при Екатерине и особенно при Александре Первом. Кирилл Святогорский стал военным министром. Не повезло разве что с Феликсом-младшим, дедом Александра. Семейство князей, обитавшее попеременно то в Петербурге, то в Царском Селе, то за границей – в Биаррице, Баден-Бадене, Ницце, имело роскошный особняк, настоящий дворец, возведенный архитектором Баженовым в Староникольске, городке в русской провинции, где князья владели большими угодьями.
Именно там, в самый канун революции, Феликс-младший и покончил жизнь самоубийством. А до этого убил свою любовницу, звезду немого кино Российской империи Анну Радзивилл. А говорят, и не только ее…
Княжеская фамилия никогда не делала никаких заявлений по этому поводу, предпочитая молчать, но зачастую молчание красноречивее любых слов. В эмиграции Святогорские стали крайне непопулярны среди иных аристократических семейств. Феликса-старшего, отца Феликса-младшего, подозревали в том, что он специально пытался замять скандал, разгоревшийся вокруг его сына. Кроме того, в отличие от множества других знатных семейств, Святогорские не только сохранили, но и приумножили богатства, вывезенные не вполне честным путем из России.
Некоторые газеты раскопали, что сына старого князя подозревали не только в непосредственной причастности к бесследному исчезновению Анны Радзивилл, но и еще в нескольких убийствах, которые произошли в провинциальном городке Староникольск накануне столь поспешного отъезда семьи, больше похожего на бегство от правосудия. Княжеское семейство же окрестили «русскими Дракулами», намекая на их вину в гибели нескольких молодых русских девушек. Феликс-старший приложил все усилия и истратил не одну сотню тысяч долларов, чтобы эта история не получила широкого распространения, но тщетно. Он даже подал в суд на один из таблоидов, требуя гигантской компенсации морального ущерба, опровержения и публичных извинений. Процесс закончился, так и не начавшись. К всеобщему изумлению, адвокаты истца пошли на мировую – князь снял все требования, а еженедельник продолжил печатать серию статей про «русского Дракулу». Фактически Святогорский проиграл дело, что дало новую пищу для разговоров о виновности его сына в серийных убийствах.
Старик князь, давно парализованный и прикованный к креслу, скончался спустя несколько дней после разразившегося на Уолл-стрит финансового кризиса в конце октября 1929 года в возрасте семидесяти восьми лет. Его наследником стал Феликс Третий, его несовершеннолетний внук, сын его покончившего с собой сына, опеку над которым взяла невестка старого князя, мать Феликса Третьего и супруга Феликса Второго, Аделаида Святогорская, урожденная княгиня Шереметева. Но и она не сумела унять волну публикаций, слухов и даже телевизионных передач про своего супруга, который предпочел самоубийство правому суду.
Однако все это, как считал мистер Уорвик, мало волновало молодого князя. Он был богат, молод, умен и красив. Он пошел в своего деда, несчастного Феликса-младшего – такой же высокий, атлетического телосложения, с темными волосами, серыми глазами и классическими чертами лица. Единственное, что его портило, был капризный рот. Про Святогорских рассказывали, что они не могут контролировать свой гнев и способны в таком состоянии на самые ужасные поступки. Именно в таком припадке дед Александра якобы и убил свою пассию…
Адвокат предпочитал молчать, так как знал – достаточно всего единственного неосторожного слова, и князь Святогорский сменит адвокатскую фирму. А упускать такого выгодного клиента крайне неосмотрительно. В конце концов, про каждое семейство, добившееся социального и финансового успеха, ходят подобные слухи. Чем лучше, к примеру, Рокфеллеры?
– Вы можете быть свободны, мистер Уорвик, – произнес в задумчивости молодой князь.
Уорвик поджал губы. Александр разговаривает с ним, как мог бы разговаривать его далекий предок с камердинером, не вовремя появившимся в спальне. Вот она, подлинная аристократия… Мистер Уорвик, выходец из бедной ирландской семьи, привык улыбаться в самых напряженных и неприятных ситуациях. Это помогло ему достичь высот в юриспруденции.
– Моя секретарша свяжется с вами, как только я подпишу документы, – сказал на прощание Александр Святогорский. Короткое, крепкое рукопожатие, и мистер Уорвик оказался вне пределов кабинета князя.
Апартаменты Святогорского располагались в одном из небоскребов, здесь, в изящно и богато обставленных помещениях, он и вел дела, распоряжаясь многими миллионами. Помимо того что он наследник больших денег, он – представитель одной из древнейших фамилий России.
Александр говорил по-русски практически без акцента, по настоянию отца, Феликса Третьего, сына покончившего с собой Феликса-младшего, Александру наняли русскую няню, крестили в православии и воспитывали в русской культуре. Его мать, представительница элитарного и очень богатого семейства Маккормиков, пыталась было противиться, но поняла, что мужа переубедить не удастся. Ее супруг, два срока заседавший в сенате, крупный промышленник и финансист, друг нескольких президентов и желанный гость в Белом Доме, не терпел противления собственной воле.
Мать Александра вздохнула с облегчением, когда ее супруг-диктатор в возрасте пятидесяти шести лет, вскоре после рождения Александра, внезапно скончался от инсульта. Хелена Святогорская, еще до того, как согласилась выйти замуж за Феликса Третьего, вместе со своим родителями тщательно взвесила все «за» и «против». Святогорские были чрезвычайно богаты, стареющий князь, который до достижения пятидесятилетнего возраста вел сибаритскую жизнь, не отказывая себе ни в каких удовольствиях, в результате чего он в итоге и проиграл очередные выборы в сенат, был выгодным женихом. Его первая супруга, голландская графиня, погибла в автомобильной катастрофе, детей у них не было. Но вот эта старая история, произошедшая в России… Впрочем, кому, кроме читателей бульварных газетенок, были интересны сплетни более чем полувековой давности.