Лев-триумфатор

Джейк тогда сказал мне: «Мы должны заботиться о ней. Ее отец был одним из лучших людей, с кем мне приходилось плавать».

Он не добавил: «А кроме того, она — моя любовница».

Разумеется, так оно и было.

Когда Джейк вошел в спальню, я сказала ему:

— Пенн — твой сын. Он и не пытался это отрицать.

— И это в моем доме…

— Это мой дом, — резко ответил он.

— Она — твоя любовница.

— Она родила мне сына.

— Ты мне лгал.

— Ничего подобного. Ты не спрашивала, ты думала, что у нее ребенок от учителя. Зачем же мне было расстраивать тебя?

— Ты привел эту девку в дом специально, чтобы сделать своей любовницей.

— А вот это не правда. Я привел ее сюда, потому что ей негде было жить.

— Какой добрый самаритянин нашелся!

— Черт побери! Как ты не понимаешь, Кэт, я не мог оставить дочку старого моряка, да еще в таком возрасте, перебиваться с хлеба на воду.

— Ну да. Ты привел ее сюда, чтобы она родила тебе бастарда. Интересно, что бы сказал об этом ее отец?

— Он был бы в восторге. Благоразумия ему хватало.

— Наверно, ты и от меня ждешь благоразумия.

— Как же — дождешься от тебя.

— Зато у меня муж очень внимательный, особенно к другим.

— Прекрати, Кэт, что сделано, то сделано.

— А девка так и живет здесь. Может, и другая на подходе?

— Хватит! Девушка родила ребенка. От меня. Теперь ты это знаешь. Ну и что такого? Я вернулся с моря. Ты тогда вынашивала дочь. А я ведь на берегу подолгу не задерживался.

— Конечно, тебе пришлось наверстывать упущенное. Знаем мы это морское воздержание, а насиловать благородных девушек и сводить их с ума — это не в счет. Тебе придется за это ответить, Джейк Пенлайон.

— Точно так же, как большинству мужчин, могу поклясться. Все, Кэт, хватит. Ну, взял я девушку, ничего в этом плохого нет. У нее прекрасный мальчик, который к тому же — большая радость для нее.

— И для тебя тоже.

— Почему бы нет? От тебя у меня нет сыновей. Ты могла сделать сына с испанцем, а для меня… только дочери… ничего другого — только дочери.

— Я ненавижу тебя! Ненавижу!

— Сто раз слышал это, Бог свидетель. От повторений теряется смысл сказанного.

— Я думала, что наконец-то мы можем хорошо жить. Такие картины я рисовала себе… наши внуки в нашем саду… и ты — удовлетворен жизнью…

— А кто говорит, что я не удовлетворен? У меня есть три отличных парня, это о которых я знаю. И я не хотел бы расстаться ни с одним из них. Учти это, Кэт. Ни с одним из них. Я горжусь своими сыновьями. Повторяю: горжусь.

— Не сомневаюсь, ты гордишься тем, как их сотворил. Одного, — обесчестив невинное дитя, другого — с похотливой служанкой, а третьего — с этой тихоней… с этой тлей, которая вползла в мой дом… надо же… бедная маленькая сиротка притворялась, что живет с учителем, а сама смеялась надо мной, все время — ведь от нее у тебя ребенок.

— Прекрати, Кэт. Это было давным-давно.

— Давно, да? А сейчас она уже не твоя любовница, так? Теперь-то я все вижу. Эти ее ленточки в волосах и как она все время своего мальчишку подталкивает к тебе. Что она задумала, эта тихоня? На что рассчитывает, занять мое место?

Он явно насторожился:

— Этого не может быть. Не говори глупостей, Кэт.

— Глупости? — протянула я. — Откуда я знаю, что происходит в атом доме? Меня все время обманывают, мои дочери ничего не значат для тебя. Но для своих бастардов ты делаешь очень много.

— Это мои сыновья.

— Ну и живи с этой бабой… с Ромелией, она тебе еще не одного сына сделает. Одного она тебе уже подарила. Я начинаю понимать. Я многое вижу.

— Ты видишь то, что тебе хочется. Ты очень властная женщина и заставляешь меня плясать под твою дудку, как ни одна другая. До меня у тебя был испанец. Ему ты принесла сына, а что получил я?

— Разве я виновата? Все случившееся на твоей совести. Ты изнасиловал Изабеллу, невесту Фелипе. Ты вынудил его отомстить за себя. А я оказалась всего лишь ставкой в его игре… подлой, жестокой игре, Джейк Пенлайон! Лучше бы мы вообще с тобой не встречались. Будь проклят тот день, когда я увидела тебя на причале!

— Ты это серьезно?

— «Еще как! — кричала я. — Вспомни, как ты шантажировал меня.

— Ты играла со мной. Думаешь, я не знаю этого? Ты хотела меня не меньше, чем я тебя.

— И поэтому я притворилась тяжелобольной, чтобы избавиться от тебя, ведь так?

— Этого я тебе никогда не забуду.

— Какое это имеет значение, теперь ведь у тебя есть Ромелия? Она подарила тебе сына. Она принесет тебе еще сыновей… сыновей… Ей еще столько лет отпущено…

— Она сможет, — сказал он.

— Но все они будут бастарды, если, конечно…

— Кого это волнует? — сказал он. — У меня есть три отличных парня, и я горжусь ими.

Мне хотелось, чтобы он схватил меня, встряхнул, как много раз прежде. Я хотела услышать от него, что все это глупость, ерунда. Да, Пенн — его сын. Он ходил к ней, когда я была нездорова и, кроме того, огорчился, что я не родила сына. Я хотела услышать от него, что с этим покончено. Я знала, что он изменял мне, наверное, сто раз… тысячу раз во время своих долгих отлучек.

Но случилось иначе. Он ушел, и в ту ночь я больше его не видела.

« Значит, это правда, — сказала я себе. — Он хочет избавиться от меня. Он хочет жениться на Ромелии, которая может дать ему сына, и не одного… законных сыновей «.

Инстинкт подсказывал, что моя жизнь в опасности, и я абсолютно не сомневалась, с чьей стороны она грозит. Мой муж хотел жениться на другой женщине, а поводом для женитьбы служило желание иметь наследника. Это пронырливое ничтожество вкралось в мою семью и теперь очень ловко плетет сети.

Сама по себе она значит для него не больше, чем сотни других женщин, которые у него были. Но она доказала, что может приносить сыновей… а таким мужчинам, как Джейк, хочется наследников. У них это навязчивая идея. Вот, к примеру, наш последний король: несколько жен поменял, и главной целью его жизни стала заповедь:» Мне нужен наследник «.

Это лозунг сильных мужчин. Им обязательно нужно продолжить свой род. Дочери им не нужны.

Джейк обожал мальчишек, ему всегда было интересно с ними; а девочек он не замечал, разумеется, только до того возраста, когда они становятся сексуально привлекательными. Джейк был страстным, необузданным мужчиной, который всегда знал, чего он хочет, и добивался своего любой ценой.

Теперь как раз такой случай.

Я больше не желанна для него, ведь я исчерпала свои возможности и безнадежно ждать от меня сына. Поэтому нужно убрать меня с дороги.

Я вспомнила об Изабелле, о неколебимой настойчивости Фелипе. Он хотел меня, хотел узаконить нашего сына. Фелипе хотел жениться на мне, а Изабелла стояла на его пути, так же, как я теперь на пути Джейка и Ромелии.

Изабеллу нашли мертвой под лестницей. Она — не первая, скончавшаяся таким образом. Говорили, что когда-то давно королева намеревалась выйти замуж за Роберта Дадли. Но у него была жена, и ее обнаружили мертвой под лестницей.

Берегитесь, отвергнутые жены!

Что же делать? Можно поехать к матери. Допустим, я скажу:» Матушка, позволь мне жить у вас, потому что мой муж хочет меня убить «.

Можно поговорить с дочерью. Но позволю ли я это себе? Она и так ненавидит отца. В доме поселилась ненависть. А в глубине души все-таки теплилась надежда, что я заблуждаюсь. Часть меня словно говорила:» Он не может тебя убить. Прежде он любил тебя — именно любил, иначе его чувства не назовешь. Ты осталась той же, лишь постарела немного и больше никогда не родишь сына. Но он никогда не убьет тебя. Ты все еще имеешь над ним власть, можешь разозлить, привести в бешенство. Как забыть те годы, полные страсти и безудержного взаимного влечения — да, взаимного. Правда, случались и ссоры, но разве эти ссоры не доставляли удовольствие вам обоим?»

Вот почему казалось невероятным и поразительным, чтобы Джейк задумал меня убить.