Алхимик

— Вы знаете, куда мы едем?

Она наклонилась, положила руки на спинку его сиденья, а подбородок — на руки.

— Поезжай прямо мимо почтамта — это здание с башенкой, а потом поверни направо после Либби-парка на Фокс-стрит. Там где-нибудь припаркуйся. — Она кивнула влево, где под арками уютно устроились магазинчики. — А мы пойдем туда.

— Там живет ваша бабушка?

— Да, — хмыкнула Скетти.

— И она правда ведьма?

— Не просто ведьма. Она самая первая ведьма.

— Как ты? — спросила Софи.

Она стояла на тротуаре и потягивалась, приподнявшись на цыпочки и выгнув спину. В шее у нее что-то хрустнуло.

— Вот здорово… — блаженно пробормотала девочка, закрыла глаза и подняла лицо к солнцу, которое до сих пор висело высоко в безоблачном голубом небе.

— Это я у тебя должен спросить, как ты, — ответил Джош, вылезая из машины.

Он тоже зевнул и потянулся, разминая шею.

— Больше я за руль не сяду. — Дальше он заговорил почти шепотом: — Рад, что у тебя все хорошо… Ведь у тебя все хорошо?

Софи похлопала его по плечу.

— Да вроде.

Фламель выбрался из машины и захлопнул дверь. Скетти спряталась от солнца в тени какого-то деревца. Она достала откуда-то из глубин кармана маленькие солнечные очки с зеркальными стеклами и нацепила на нос. Алхимик пристроился рядышком, и Джош включил сигнализацию. Машина пискнула и подмигнула фарами.

— Надо поговорить, — произнес Фламель вполголоса, хотя вокруг никого не было.

Он взъерошил коротко стриженные волосы, и между пальцами осталось несколько волосков. Фламель озадаченно уставился на них, а потом отряхнул руки. На его лице отпечатался еще один год жизни, и морщины в уголках глаз и рта стали чуть глубже.

— С человеком, к которому мы идем, может быть… — Он помолчал и закончил: — Нелегко.

— Кому ты это говоришь! — проворчала Скетти.

— Что значит «нелегко»? — насторожился Джош.

После всего пережитого «нелегко» могло значить все, что угодно.

— Она своенравная, капризная, сварливая… И это еще когда у нее хорошее настроение, — сказала Скетти.

— А когда плохое?

— В одном городе с ней лучше не находиться!

Джош ничего не мог понять.

— Тогда зачем мы едем к этой женщине?

— Потому что так велела Перенель, — терпеливо ответил алхимик, — и потому что эта женщина — владычица воздуха и может обучить Софи основам воздушной магии. Потому что она может дать Софи совет о том, как себя защитить.

— От чего? — испуганно спросил Джош.

— От себя, — будничным голосом сказал Фламель и зашагал обратно к Оджаи-авеню.

Скетти вышла из тени и догнала его.

— Жаль, что я не взяла солнцезащитный крем. Быстро обгораю на солнце, — проворчала она на ходу. — Утром вы ужаснетесь, когда увидите меня в веснушках!

Джош посмотрел на сестру. До него начинало потихоньку доходить, какая большая пропасть теперь отделяет их друг от друга.

— Ты поняла, о чем они говорят? Как это — защитить тебя от тебя? Что это вообще значит?

— Кажется, я знаю, — нахмурилась Софи. — Вокруг меня все такое… шумное, яркое, резкое, насыщенное. Как будто кто-то прибавил громкость. Все ощущения сразу обострились. Ты бы не поверил, что я способна услышать.

Она ткнула пальцем в видавшую виды красную «тойоту», которая медленно катилась по дороге.

— Женщина в этой машине болтает по телефону с матерью. Она говорит, что не хочет рыбу на ужин.

Она указала на грузовик, припаркованный во дворе на противоположной стороне улицы.

— Там на задней стороне есть наклейка. Хочешь, скажу, что на ней написано?

Джош прищурился. Он даже не мог прочитать табличку с номером.

— Когда мы сегодня завтракали, вкус еды был настолько сочным, что меня чуть не вырвало. Я могла отличить каждый кристаллик соли в сэндвиче. — Софи нагнулась и подняла с земли лист палисандрового дерева. — Я с закрытыми глазами могу нащупать все жилки на этом листе. Но знаешь, что хуже всего? Запахи!

Она многозначительно покосилась на брата.

— Эй…

Едва вступив в пору юношества, Джош перепробовал все дезодоранты, какие только продаются в магазинах.

— Да не только твои, — улыбнулась Софи, — хотя тебе действительно стоит поменять дезодорант и сжечь носки. Вокруг полно запахов, везде одни запахи! Жутко пахнет газом, раскаленной резиной, жирной едой, даже эти цветы пахнут приторно!

И тут девочка заплакала. Она остановилась посреди улицы, закрыла лицо руками и жалобно зарыдала.

— Я так больше не могу, Джош! Не могу больше! Это невыносимо! Меня тошнит, в голове гудит, глаза опухли, в ушах звенит, в горле скребет…

Джош неловко попытался приобнять сестру, но она оттолкнула его.

— Не надо, не прикасайся! Я не вынесу этого!

Джош попытался найти какие-то слова, но не смог ничего ни сказать, ни сделать. Он чувствовал себя совершенно ни на что не годным, абсолютно беспомощным. Софи всегда была такой сильной, умела держать себя в руках. Он часто обращался к ней, когда ему было тяжело. Сестра всегда знала, как помочь.

До сегодняшнего дня.

Фламель! И снова у Джоша все закипело внутри. Это Фламель во всем виноват! Джош никогда не простит алхимику того, что он натворил!

Мальчик поднял глаза и увидел, что Фламель и Ската обернулись и смотрят на них.

Воительница быстро подбежала к ним.

— Ну-ка, вытри слезы, — сердито приказала она. — Нам нельзя привлекать к себе внимание.

— Не говорите так с моей се… — начал Джош, но Скетти заткнула ему рот одним взглядом.

— Быстро пошли к моей бабке! Она поможет. Это тут, через дорогу. Живо!

Софи послушно вытерла рукавом глаза и потащилась за воительницей. Она чувствовала себя малым ребенком. Она вообще редко плакала: даже финальные сцены «Титаника» не выжали у нее слезу. Так почему она плачет теперь?

Раньше мысль о том, что она может открыть в себе магические способности, вызывала у Софи восторг. Ей хотелось научиться управлять волей, а главное — направлять свою волю, проецировать энергию ауры и творить волшебство. Но она не думала, что все получится вот так. После Пробуждения у нее остались только обрывки истощенных чувств. Осталась мука и боль. Поэтому она и плакала.

А еще она очень боялась, что боль никуда не денется. Что тогда делать, что ей тогда делать?

Софи подняла голову и увидела, что брат пристально смотрит на нее и лицо у него напряженное и несчастное.

— Фламель сказал, ведьма сможет тебе помочь, — сказал он.

— А если нет, Джош? Если не сможет?

Он не знал, что на это ответить.

Софи и Джош пересекли Оджаи-авеню и шагнули под арочный проход, который тянулся вдоль всего квартала. Температура тут же упала до терпимого уровня, и Софи вдруг почувствовала, что у нее рубашка прилипла к пояснице, а спине стало холодно.

Они догнали Николя, который с унылым выражением лица остановился у маленькой антикварной лавки. Магазин оказался закрыт. Не произнеся ни слова, Фламель постучал по бумажным часам, приклеенным с внутренней стороны стеклянной двери. Стрелки на бумажных часах застыли на половине третьего, внизу было размашисто написано: «Ушла на обед. Вернусь в 14.30».

А было уже почти полчетвертого.

Фламель и Скетти заглянули внутрь через дверь, а ребята — через окна. В лавке, похоже, продавалось только предметы из стекла: миски, кувшины, тарелки, пресс-папье, украшения и зеркала. Много зеркал. Они были повсюду, всех форм и размеров — от крошечных кругляшков до огромных прямоугольников. Стекло большей частью выглядело современным, но некоторые образцы на витрине явно отдавали стариной.

— Что будем делать? — спросил Фламель. — Куда она могла деться?

— Может, пошла куда-нибудь перекусить и забыла вернуться, — предположила Скетти, озираясь вокруг. — Покупателей сегодня что-то негусто.

Несмотря на то что была пятница и приближался вечер, на главной улице почти не наблюдалось движения, да и пешеходов под арками было маловато.