Не улыбайся незнакомцу

– Посмотрела сайт по трудоустройству. Есть вакансии офис-менеджера, секретаря, администратора… Зарплаты, конечно, не очень, – со вздохом сказала я.

Не зарплаты, а насмешка!

– О, – мечтательно произнесла Женя, – найти бы тёплое местечко тысяч на пятнадцать в месяц… Главное, чтобы не метаться. Приходишь утром, надеваешь туфли на высоком каблуке, садишься в компьютеру… И не надо бегать, постоянно смотреть на часы, боясь опоздать.

Если честно, пятнадцать тысяч сейчас – кошкины слёзы. Но и такой работы не найдёшь, слишком много желающих. За выкладку товара Жене платят четыре тысячи, в пельменной – шесть. Дети мужественно превозмогают весеннюю простуду – им нельзя болеть, потому что мама работает. Дочка дотемна сидит в продлёнке, а сынок стал парией в своей детсадовской группе: ведь теперь его всегда приводят к семи утра, невзирая на мороз или надсадный кашель, а забирают самым последним.

Думаю, в два часа ночи, переделав домашние дела, Женя плачет от усталости и обиды. Почему судьба обошлась с ней так несправедливо? В одно мгновение всё перевернулось с ног на голову. Её сердце раздавлено бульдозером, в груди зияет чёрная дыра – нетрудно и с ума сойти, если вспомнить, в каком положении она оказалась. Самое ужасное – удар ей нанёс любимый и близкий человек, с которым она собиралась жить ещё долгие-долгие годы.

О муже Евгения почти не говорит, ситуацию не обсуждает – слишком больно. И конечно, ей некогда жалеть себя – каждый месяц подругу заваливает бумажным ворохом квитанций, и все их надо оплатить. Поэтому, порыдав ночью, днём Евгения впрягается в лямку и начинает свой бег по кругу.

Я и раньше подозревала, что подруга невероятно вынослива, наблюдая из окна, как она, к примеру, тащит по снегу санки с дочкой, толкая перед собой коляску с младшим, да ещё и прихватив пару сумок с провиантом. Теперь убедилась: кроме физической выносливости природа наградила её ещё и огнеупорной психикой. Никаких истерик и воплей, обида спрятана настолько глубоко, что о психологической травме, нанесённой Евгении, постороннему даже догадаться нельзя. Люди годами не могут оправиться от подобного удара, мучительно собирают себя по кусочкам, как пазл, а Евгения выглядит довольно бодро. Она настоящий энерджайзер! Нет, моя подруга не оплакивает свою несчастную судьбу, а ставит близкие цели и идёт к ним.

Впрочем, есть простое объяснение тому, почему источник, из которого она черпает свои физические и нравственные силы, кажется бездонным, – у неё на руках два маленьких ребёнка. И ради них она будет работать по двадцать часов в сутки, щебетать и улыбаться, когда на душе тяжело. Даже если рядом на улице обрушится дом, Женя встанет, отряхнёт с себя кирпичную крошку и помчится на работу – добывать деньги…

Наверное, тогда я должна была промолчать?

А я не сумела.

И испортила человеку жизнь.

Пробежав «лошадкой» восемнадцать кругов по квартире (меня запряг Женин сын), я вернулась домой. Еле отбилась от штруделей – Евгения пыталась впарить мне пару штук для подкормки Никиты. Но я же помню: штрудели – её заработок. Поэтому не взяла. Тем более, что десерт вряд ли улучшит самочувствие Никиты. Сейчас его ничто не радует.

К моему возвращению милый всё так же шинковал противника. Его лицо было хмурым и сосредоточенным… Да, вишнёвый штрудель тут точно не поможет. Вот если б американцы случайно упустили в Атлантике ядерную ракету… И та бы угодила прямо в главный офис «Фросткома»…

Отличная перспектива!

Или, наверное, неплохо было бы, если б все поставщики вдруг объявили бойкот концерну, все заказчики аннулировали договора, а гендиректора «Фросткома» разбил паралич… Да, точно. Вот тогда бы мой милый воспрял духом.

Хм…

Неужели он так кровожаден?

Я внимательно осмотрела спину и затылок Никиты, поражаясь, каким незнакомцем вдруг может оказаться родной человек. Подумать только, ведь я прожила с ним четыре года, ни капли не сомневаясь в его добросердечии! А он пытается развязать локальную ядерную войну и хочет навлечь паралич на своего бывшего начальника!

Это ужасно.

Конечно, гендиректор «Фросткома» поступил отвратительно, выставив на улицу Никиту. Но пусть остаётся бодрым и здоровым – у него жена, дети…

Я подошла поближе и положила руку на плечо Никиты. Любимый продолжал отстреливать головы у солдат противника. Лихо, с блеском. Пока я бродила по гостям, его вооружение пополнилось и он закончил две «миссии».

Никита откликнулся на прикосновение, склонил голову набок, потеревшись щекой о мою руку.

Мой ласковый терминатор!

– Ю-ю-юль… – мечтательно протянул Никита, не отрываясь от экрана.

Я тут же домыслила окончание фразы. Оно было упоительным: «Малыш, а не завалиться ли нам прямо сейчас в кровать? Я так по тебе соскучился! Когда мы в последний раз занимались сексом, а?»

Да уж…

Это было очень давно.

Задолго до восстания Спартака!

– Юль, сгоняй за пивом, – попросил Никита. – Только побыстрее, через пятнадцать минут магазин закроется…

В три часа ночи, отредактировав статью, я закрыла ноутбук. Разговор с Ланочкой так и не выходил из головы. Моя свекровь умеет впрыснуть яд прямо в мозг. А завтра мы, увы, вновь с ней увидимся, и она – не сомневаюсь – опять начнёт сверлить мне череп. А может, прикрывшись редакционными делами, переложить неприятную обязанность на Никиту? Пусть поймает такси и свозит мамочку в клинику.

Нет, лучше я сама.

А то любимая свекровь тут же вообразит, что я ею пренебрегаю, пытаюсь от нее отделаться. Хуже того – начнёт внушать подобную мысль и Никите.

Никуда не денешься, придётся везти Ланочку к стоматологу. Она трепетно заботится о своих зубах. Их прочности позавидует акула. У неё сверкающая улыбка. Правда, я больше люблю, когда человек улыбается от души, а не потому, что хочет продемонстрировать профессионализм своего дантиста.

Когда я познакомилась с Никитиной мамой, ей было около шестидесяти. Сейчас, спустя четыре года, ей уже в районе сорока пяти. Боюсь, вскоре она превратится в школьницу. Ланочка постоянно что-то с собой делает, в её графике – бассейн, массажные салоны, грязевые ванны. Счета оплачивает Никита. Он очень заботливый сын. Последний омолаживающий тур Ланочка совершила прошлой осенью. Никита как раз продал свой чёрный «Лексус», собираясь купить новый автомобиль, ещё более чёрный и джипистый. Тут сразу же выяснилось, что часть «Лексуса» совершенно необходимо потратить на здоровье мамы, а также на подготовку к зиме – у Ланочки внезапно прохудились все пять шуб и срочно требовалась новая. Никита раскошелился на шубу из рыси, а также заплатил за курс процедур в испанской клинике. В Испании Лану Александровну мазали целебными составами, бинтовали, снова мазали… Превратив пациентку в кокон, лишь оставив дырочки для глаз-носа-рта, так и бросили на целых две недели. Ланочка мужественно терпела мучения и питалась через трубочку жидкой кашицей. За это время под бинтами её кожа полностью обновилась. Когда мученица вернулась из Испании, она произвела фурор. Собственно, ради этого триумфа всё и затевалось. Скоро её будут принимать за мою младшую сестру.

Я тоже отщипнула кусочек от «Лексуса» – Никита купил мне «жигулёнка». Слегка подержанный, на первое время, ведь тогда я совсем недавно получила права и мой стиль вождения отличался своеобразием и оригинальностью.

– Наберёшься опыта – купим машину покруче, – пообещал Никита.

В тот момент у него ещё были роскошная зарплата и грандиозные планы на будущее. Он связывал своё благополучие с процветанием «Фросткома». Но им с «Фросткомом» оказалось не по пути.

В результате сейчас мы бесславно проедаем остатки «Лексуса». Деньги разлетаются мгновенно. Никита привык много зарабатывать и много тратить, а от привычки жить на широкую ногу не так-то просто избавиться. Никита конечно же не купил новый джип. Сейчас нам не потянуть кредит за дорогой автомобиль. К тому же джип не очень-то сочетается с имиджем безработного, кем сейчас и является Никита. Если он практически не выходит из дома – зачем покупать машину?