Вдвоем все же лучше

– Вы хотите сказать, что совсем за нее не боитесь?

– Конечно. Я ведь здесь, – спокойно ответил Кевин. – Но я и пальцем не шевельну, пока она не попросит. Однажды я проявил самодеятельность, так она месяц со мной не разговаривала. – Кевин весело ухмыльнулся, вспоминая, как распекала его тогда Кэти. – А кроме того, не забудьте о кулаках здесь, за забором. В случае надобности они усмирят любой бунт. Да, так как же насчет пари?

Джад опять ничего не ответил, слушая Кэти. Она подробно рассказывала о «Доме милосердия». И по мере того, как она говорила, люди один за другим опускали плакаты, напряжение падало, выдыхался запал. Из приоткрывшихся ворот тихо выскользнул Гордон. Поймав взгляд Кэти, кивнул ей, подошел и встал рядом.

– Но почему вы так уверены, что ей удастся их спровадить? – спросил Джад.

– Так, значит, пари держать все-таки не хотите, – улыбнулся Кевин. – Что ж, объясню. Я много раз видел ее в похожих ситуациях. И знаю, что, во-первых, в мизинце моей дорогой племянницы больше решимости, чем у нас с вами, вместе взятых, и, во-вторых, она в самом деле болеет за этих людей душой. И они скоро начинают это чувствовать, а почувствовав, становятся воском в ее руках.

– Мы рады были бы пригласить вас остаться, – донесся до них голос Кэти. – Но мы не можем. У нас нет свободных мест. Сейчас, можно сказать, все щели забиты. Но если «Дом милосердия» будет работать успешно и мы уговорим богатых людей пожертвовать деньги еще на несколько таких же домов, то там найдется место и для вас. А может, вы еще раньше попадете к нам: ведь те, кто живет здесь, будут понемногу находить себе работу и уезжать…

А сейчас у меня к вам маленькая просьба. – Голос зазвучал оживленнее, веселее. – Я хотела бы провести вас по территории, послушать, что вы обо всем скажете. Начнем мы со столовой. – Кэти взглянула на Гордона, тот кивнул. – Там вы перекусите, а потом мы пройдемся по всем помещениям, а потом, – она кинула еще один взгляд на Гордона, и тот снова кивнул, – мы отвезем вас обратно в город.

– Агата. – Открыв дверь конторы, Джад обвел комнату взглядом. – Кэти здесь?

– Нет. – Агата, не отрываясь, с бешеной скоростью печатала на машинке.

– Но она обещала вернуться? – Нет.

Джад, размышляя, смотрел на прямую как струна спину, на аккуратно подстриженный седой затылок и алый шарфик на шее. Это был первый случай, когда одежда Агаты включала не только серые и блекло-коричневые тона.

– Красивый шарф, – сказал он одобрительно.

– Подарок, – отрезала она жестко.

– Агата, что-нибудь случилось? – нахмурился Джад.

– Ничего.

– Вы сердитесь на меня?

– И не думаю.

– Я в чем-нибудь провинился?

– Нет.

Джад глубоко вздохнул и принялся считать до десяти. На счете «пять» он уже взял себя в руки.

– Тогда почему вы не обернетесь? Почему мы не можем нормально поговорить?

– А на то есть простая причина. – Крутанув кресло, Агата наконец повернулась к нему лицом. Глаза у нее были красные, а тон ясно показывал: причина эта настолько лежит на поверхности, что даже такой недоумок, как Джад, мог бы, напрягшись, уразуметь ее. – И эта причина состоит в том, что сейчас я не расположена разговаривать. Ни с вами, ни с представителями отдела социальной защиты, которые вот уже несколько часов обрывают нам телефон, ни с теми твердолобыми подонками, которые закрыли городской приют и вытолкнули всех этих несчастных снова на улицу.

– Ох!

– Вот именно – ох! – Сжав руку в кулак, она отчаянно застучала по столу. – Так что не удивляйтесь моему настроению. Сегодня у всех здесь такое же настроение.

Ногой подтолкнув кресло к Агатиному столу, Джад сел с ней рядом.

– Тяжелый день, я понимаю, – мягко проговорил он, беря ее кулачок в ладони.

– Да вы хоть представляете себе чувства бездомного, который вернулся к нормальной жизни – и вдруг, как в зеркале, видит, каким бы он был при чуть меньшей удаче? Вы понимаете, каково это: сунуть этим несчастным что-то перекусить, а потом посадить их в грузовики и отправить опять спать в ящиках из-под мебели?!

– Нет, – покачал головой, прикрыв глаза, Джад, – мне этого не представить.

– Ну так благодарите за это Бога, – сурово сказала Агата. – А знаете, кто тяжелее всего переносит случившееся?

– Догадываюсь.

– Да, догадаться можно с первого раза. – Агата вдруг резко выдернула у него руку.

– Я пойду посмотрю, как она, – сказал Джад.

– Ни к чему. Ей сейчас не до гостей.

– Я не гость. Вы не знаете: она ела?

– Вряд ли.

– Она себя просто гробит, – скрипнул зубами Джад. – Но я этого не допущу. – Он стремительно встал и яростно оттолкнул ногой кресло, словно пытаясь на чем-то сорвать бессильную злость.

– Да уж, явившись в таком настроении, вы ее, безусловно, обрадуете! – съязвила Агата.

– А я в любом случае не рассчитываю на ее радость, так что разница будет невелика.

– А вам бы хотелось обрадовать. Уж признайтесь, – хихикнула Агата, но, натолкнувшись на его бешеный взгляд, извинилась: – Простите, меня угораздило сказать глупость.

– Вот именно, – подтвердил Джад, хотя понимал, что по сути Агата права. Конечно, разве он не мечтает, чтобы, увидев его на пороге, Кэти зарделась от радости, чтобы глаза у нее засияли, как огоньки на рождественской елке, а руки жарко и нежно обвились вокруг его шеи?

И придет день, когда так и будет. Придет.

Но сначала…

– Значит, все же отправитесь к ней? – уточнила сурово Агата.

– Да, прямо сейчас.

– И что будете делать?

– Заставлю проглотить некоторое количество калорий, принять душ и лечь в постель.

– Одну?

– Да, в этот раз одну.

Сев за руль и включив зажигание, Джад поехал по направлению к дорожке, ведущей прямо к коттеджу Кэти. Да, думал он, вспоминая конец разговора в конторе, я оставлю ее сегодня одну. И завтра, когда я опять приеду с ужином, я снова оставлю ее одну. Еще раз. Поставив пикап рядом с машиной Кэти, он взял пакет с провизией и направился к двери.

Дверь, конечно, не заперта. Без стука открыв ее, он увидел, что Кэти спит, вытянувшись на своем ярко-пестром диване, укрывшись длинной вязаной кофтой, почти скрывающей белые шорты. Он немного помедлил у двери, глазами вбирая босые ступни, сказочно длинные ноги, руки, закинутые за голову. Она спала тихо-тихо. Дыхания не было слышно.

Джад прошел в кухню. Мелькнула мысль, не устроить ли Кэти взбучку из-за незапертой двери, но сразу отпала. Нет-нет, ей и так уж досталось сегодня, а кроме того, за последние дни он коренным образом изменил свое мнение об обитателях «Дома» и теперь тоже готов был поклясться, что никто из них не позволит и волоску упасть с головы директрисы.

Вынув из пластиковой сумки два запечатанных в фольгу пакета, он сунул один в духовку, другой – в холодильник. Накрыл на стол. Сегодня в программе была итальянская кухня. Надо надеяться, что Кэти любит «лазанью». Плеснув в бокал вина, он прошел в комнату. Шансы, что Кэти будет довольна ужином, велики. Последние несколько вечеров показали, что она не из тех, кто ковыряется в тарелке. И если еда уже приготовлена, ест с удовольствием.

Поставив бокал на журнальный столик, он наклонился над спящей. Нежно провел пальцем по щеке. Да, сегодняшний день достался ей нелегко. Вообще непонятно, как она – с ее бесконечной отзывчивостью – продержалась на этой работе так долго. Ниже наклонив голову, он коснулся губами ее шелковистых ресниц.

Кэти медленно подняла веки и с удивлением на него посмотрела.

– Джад?

Он спокойно кивнул.

– Да, это я. Опять привез тебе ужин. – Придет время, и, просыпаясь, она будет мне улыбаться, а не моргать изумленно глазами, подумал он, разуваясь, осторожно пододвигая Кэти ближе к спинке дивана и вытягиваясь с ней рядом.

Кэти зевнула и уткнулась головой ему в плечо.

– А как давно ты не обнимал свою маму? спросила она сонным голосом.

– Господи, что за вопрос!