Золото Маккены

— Но, Хачита, подумай! Мы ведь были твоими друзьями!

Мимбреньо словно не слышал его.

— Да, мы прибыли охранять сокровище от Пелона и всех прочих, — сказал он. — «Убей их всех, — велел мой дорогой друг. — Не дай ни одному из тех, в ком течёт хоть малая капля белой или мексиканской крови, уйти живым». О, как я счастлив, что припомнил всё! О, как я благодарен!

— Боже, ты, безмозглый ублюдок-апаче! — завопил Пелон, внезапно насторожившись. — Во мне самом течёт смешанная кровь. А как насчёт Юного Мики? В нём кровь белого, так же как и индейца!

— Да, да! Счастливого пути в Вечную Тьму, хефе!

Хачита повернулся со скоростью мысли, прежде чем Пелон смог осознать, что он намерен делать. Топор блеснул на солнце, перевернувшись полтора раза в дуге полёта, и на треть рукояти погрузился в широкую грудь Пелона Лопеса. Умирая, бандит, с серым как зола лицом, пошатнувшись, сделал шаг к Глену Маккенне.

— Видишь, старый друг? — выдохнул он. — В конце концов, ты оказался прав. У меня было слабое место, и Хачита нашёл его.

Когда он упал, Маккенне почудилось, будто ножевые шрамы на лице бандита задрались вверх в последней усмешке над жизнью. Но он так и остался в неведении. Всё, что он запомнил, был внезапный толчок сзади — Малипаи сбросила его, Маккенну, в ручей, едва Пелон упал. Это, да ещё удар о воду, и снова всплеск от тела Фрэнси Стэнтон, упавшей рядом в водоём под косой гравия, перед самыми развалинами хижины Адамса.

Потом он увидел, как старуха склонилась над крутым берегом и кричала им:

— Плывите как черти, я только что подстрелила Юного Мики, и тут твоё чёртово ружьё заклинило!..

Тут же она прыгнула вслед за ними, устремившись через ручей на ту сторону, поросшую тростником.

— Шевелитесь, вы, ослы! — бросила она. — В камыши! Этот бизон прикончит Юного Мики и примется искать нас! Плывите, вы, дурни!

Маккенна и Фрэнси поплыли.

Они плыли, и ныряли, и пробивали себе путь через камыши, вверх по берегу, поросшему кустарником, к скалам, составлявшим подножие зигзагообразной тропы. Оглянувшись, Маккенна увидел, как Хачита наклонился над Пелоном. Он увидел блеск лезвия, когда мимбреньо вынул его из тела бандита. Он увидел, как огромный индеец обернулся и кинулся за Юным Мики Тиббсом, который на четвереньках полз, пытаясь подняться и спастись; левая нога его была у колена раздроблена выстрелом Малипаи. Он увидел, как поражённый юнец сделал один, другой и третий неверный шаг, пересиливая боль, затем отвернулся, едва Хачита, нацелившись, метнул топор. Он не видел, как тот настиг цель — только слышал звук, от которого подкатила тошнота.

— Чёрт его возьми, — прошипела старая Малипаи со скалы неподалёку. — Это был неудачный бросок. Мики как раз поворачивался, чтобы оглянуться. Топор попал в нижнюю челюсть. Глядите, видно, как покачивается вверх-вниз рукоятка. Он пытается что-то сказать Хачите. Интересно, что именно?

— Боже, — проговорил Маккенна, — идёмте дальше!

— Мне кажется, он просит вытащить его.

— Пошли, мать. Прошу тебя, довольно!

— Ага! Я была права. Вон Хачита взялся за рукоятку топора. Теперь он освободил её.

— Малипаи, мы уходим!

— Слишком поздно, однако. Я так и знала. Когда лезвие входит вот так, нет смысла его вытаскивать. Ох, стойте! Я ошиблась. Миль пердонес, мучачос.Хачита вытаскивал топор не по просьбе Юного Мики, он вытаскивал его, отправляясь сюда. Вот он идёт.

Маккенна, снова взглянув за ручей, увидел, что всё именно так: великан-мимбреньо вошёл в ручей и перешёл его вброд по грудь там, где им пришлось плыть, чтоб не утонуть. Взгляд его был прикован к тростникам и скалам, в которых они укрылись, а его глубокий голос напевал зловещее, минорное заклинание.

— Что это за молитва? — спросил вполголоса Маккенна.

— Не молитва, — отвечала Малипаи. — Это песня. Ты должен бы её знать, Синие Глаза. Разве ты не различаешь слов? Он поёт её для тебя. «Зас-те, зас-те, зас-те», снова и снова. Это песня смерти.

— Мать, — простонал Маккенна, беспомощно глядя на скорчившуюся, побелевшую Фрэнси, — куда нам деться?

— Я не знаю, Синие Глаза. Я довела вас до этого места.

— Твой нож у тебя, мать?

— Чёрт! Нет. Я уронила его, когда подняла твоё ружьё.

— Господи! У нас нет даже ножа!

— Ба! Не было и у Адамса, и у Дэвидсона.

— Мать, у тех были ружья!

— Ну, значит, у Брюйера. У того не было даже зубочистки, когда он забился в дыру вон там!

Согнув костлявый палец, она указала поверх плеча на скалу позади них, и глаза Маккенны прищурились.

— Вот оно! — прошептал он. — Эта расщелина, там, на Обзорном Локте. Она спасла Брюйера. Быть может…

— Не разговаривай, вперёд, — посоветовала старуха, подбирая юбки и подавая пример. — Но не рассчитывай на счастье Брюйера. У Хачиты только разум притуплён. Глаз у него остёр, как и топор.

— Двинули, Фрэнси — позвал Маккенна. — Мы полезем на скалу. Старая дама нашла нам укрытие.

Девушка задрожала и на миг прижалась к нему.

— Прости, что я там умничала, — проговорила она. — Я сделаю всё как смогу, Глен. Но я боюсь до ужаса.

— Лезь, — велел Маккенна, — и молись.

Начался подъём по Z-образной тропе. Маккенна уже одиннадцать лет лазил вверх-вниз по таким кручам и был сильным, мускулистым человеком в расцвете сил. Фрэнси Стэнтон была из породы крепких женщин, способных не уступить многим мужчинам, к тому же в ней играл запас юных сил. Но старая сквоне могла поддержать их темпа и, задыхаясь, отставала всё больше и больше.

Вблизи Обзорного Локтя Маккенна мог, глядя вниз, охватить взглядом тропу на семьсот футов. Он видел и Малипаи, и Хачиту. Он понял, что, если станет дожидаться старую даму, не останется времени на то, чтобы спрятать Фрэнси в расщелине Брюйера. Он знал также, что, когда приходится делать выбор, его делают не в пользу стариков. На его счастье, Хачита избавил Маккенну от этой необходимости.

— Престарелая мать, — позвал великан воин, — тебе не нужно убегать от меня. Ведь ты несмешанной крови. Я не обижу тебя. Подожди же меня. Остановись! Не будь среди этих белых людей, когда я их настигну. Ну, пожалуйста, престарелая мать…

Маккенна видел, как старуха остановилась. Она оглянулась на взбирающегося апаче, потом вверх, на крутую тропу, где стоял Глен Маккенна. Махнула ему рукой.

— Беги, Синие Глаза! — прохрипела он. — Я налагаю на себя право на-вел-кот-ка-эл-кек.Ты знаешь этот закон.

Маккенна знал его. То было правило апачей, которое позволяло тяжелораненым отстать в бегстве, чтобы задержать врага. В крайних обстоятельствах последнее слово было за претендующими на это право. Малипаи была невредима, но её престарелые лёгкие отказывали ей, а шаткие ноги дрожали от невероятного утомления. Бородатый золотоискатель махнул рукой в ответ.

— Мы слышали тебя, мать. Адиос…

Он поднялся и заковылял наверх. Лёгкие болели и у него, в его собственных коленях и бёдрах тяжко стучала кровь. Но Фрэнси ожидала его у Обзорного Локтя, и с ней всё было в порядке, а расщелина Брюйера и желанное спасение находились теперь всего лишь за следующим, верхним поворотом Z-образной тропы.

— Старуха осталась сзади, спорить с Хачитой, — объяснил он, задыхаясь. — Он её не тронет.

— Я не пойду, — ответила девушка. — Только с ней.

— Она сделала это ради тебя. Пойдёшь! Давай!

— Нет, не пойду!

Маккенна сильно ударил её. Он едва не сбил её с ног. Только молодая, упругая сила удержала её на ногах. Она стёрла кровь с лица, глядя на него.

— Вперёд, — повторил он. — Игра окончена, мисс. Лезь наверх и, чёрт побери, не оглядывайся и не разговаривай.

Она всё ещё не двигалась, теперь от оцепенения, но он не мог позволить себе слабости. Он повернул её спиной и подтолкнул вверх по тропе. Она пошатнулась и едва не упала опять. Он тут же оказался позади и вновь внушительно толкнул её. На этот раз она упала, а он оказался поверх неё, словно кот. Он буквально подбросил её вперёд, на тропу, шлёпнув рукой по ягодицам и бранясь.