Обольстительная Саванна

— Я хочу тебя, — прошептала она, вытаскивая его расстегнутую рубашку из-за пояса, и скользнула обнаженными руками ниже, в его тепло, в его силу.

— Сегодня? Сейчас? — Ему, казалось, не терпелось услышать от нее эти слова.

Она кивнула:

— Да!

— Ты уверена?

— Кит! — Она тихо засмеялась и посмотрела на него. — Ты хочешь меня или нет?

Он крепко прижал ее к себе, и в ответе она уже не сомневалась.

— Я еще никогда в жизни никого не хотел так сильно! — произнес он столь искренне, что у нее в горле застрял комок.

Ей все же удалось заговорить.

— Мы вместе, — сказала она. — Не будем же терять время!

В ответ она услышала не то стон, не то торжествующий смех.

— Я не намерен терять ни минуты, — заверил он ее, затем поднял и прижался губами к ее губам.

Саванна чувствовала, как Кит дрожит, расстегивая на спине молнию ее платья. Она тоже дрожала.

Платье соскользнуло с ее плеч, и спину обдал прохладный ночной ветерок. Мгновение спустя оно упало к ее ногам, а Саванна осталась в кружевном красном лифчике, крошечных трусиках того же цвета и черных босоножках на высоких каблуках. Она чувствовала, как краска заливает ей щеки.

Она вспомнила, что этот человек чуть не женился на профессиональной модели. Саванна не обладала стройной, гибкой фигурой, подобной тем, что она видела на показах мод. Ее изгибы были более круглыми, более зрелыми. Она была тридцатилетней женщиной, родившей двоих близнецов, о чем говорили несколько тонких белых полосок на коже, напоминавших крохотные шрамики. Она не стыдилась их. Да и как она могла их стыдиться, если они служили ей физическим напоминанием о детях, которых она так любила? Но сейчас она их ощущала.

Кит долго смотрел на нее.

— Ты так красива, — пробормотал он. — При свете солнца, луны или свечей. Ты неотразима!

Придирчивый тоненький внутренний голос разума напоминал ей, что он писатель. Красивые слова часть его профессии. Она будет невероятной дурой, если отнесется к ним серьезно.

Но сегодня ей хотелось быть дурой.

— Спасибо, — сказала она и поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его.

Кит сбросил свою рубашку. Он отодвинулся от нее ровно настолько, чтобы взять с шезлонга плотно набитую подушку и бросить ее на плиту патио. Затем протянул к ней руки, осторожно уложил на длинную мягкую подушку и с нетерпением опустился вслед за ней.

Он целовал ее губы, подбородок, шею. Целовал груди через красное кружево лифчика, пока ее кожа не затрепетала под тканью, жаждая его прикосновения. Только тогда он ослабил хватку и отбросил кружево в сторону, обнажив ее напрягшиеся соски.

Затем он снова опустил губы и в то же самое время скользнул рукой по ее животу и за поясок ее быстро повлажневших красных трусиков.

В ответ она выгнулась и чуть не упала с подушки.

Кит что-то тихо пробормотал у нее на груди, затем продвинулся вперед и стал покусывать ее губы. Кончики его пальцев скользнули по завиткам между бедер и прижались глубже, вызвав в ней неудержимое желание. Стремясь к нему, она вцепилась дрожащими руками в его плечи.

Но Кит не хотел торопиться.

Он исследовал губами каждую черточку ее лица, в то время как его пальцы продолжали свою кропотливую работу.

Она остро ощущала на своем обнаженном теле прохладный ночной воздух и тело Кита, покрывшее ее. На ней были только крошечные красные трусики, а Кит оставался в брюках. Ей хотелось, чтобы его было больше.

Она просунула руку между ними, ощупью нашла молнию и провела рукой по твердому копью.

Кит застонал.

— Я пытаюсь продлить этот момент, — пробормотал он неровным голосом. — Я так долго хотел тебя.

Она снова потянула за молнию.

— Я хочу чувствовать тебя.

Он крепко поцеловал ее в губы, затем отодвинулся, но лишь затем, чтобы стянуть с себя остатки одежды.

Сейчас, когда он стоял перед ней обнаженный при свете луны, она снова вспомнила о журнальной статье, про которую он ей рассказывал. Для Саванны Кит был самым красивым мужчиной на свете. И по крайней мере сегодня он принадлежал ей.

Она протянула руки.

Кит порывисто опустился к ней. Он снял с нее трусики, небрежно отшвырнул их в сторону, и никого из них не волновало, где они приземлились. Затем он принялся медленно двигаться вниз по ее телу, словно вспоминая каждый дюйм ее трепещущей плоти, пока ее дыхание не превратилось в прерывистые рыдания, пока она нечленораздельно не попросила его удовлетворить отчаянное желание, которое он в ней вызвал.

Когда она решила, что не может больше терпеть, что сейчас или получит желаемое, или умрет, Кит протянул руку за слаксами. Бормоча какие-то извинения, он пошарил в кармане и достал маленький пакетик из цветной фольги.

— Только не надо меня за это ненавидеть. — Он надорвал пакетик зубами. — Я думал, лучше, если это будет… так, на всякий случай.

Как она могла его ненавидеть за то, что он готов защитить ее? Саванне очень хотелось верить, что еще мгновение, и она бы сама все сообразила. Но она была рада, что он подумал об этом первым.

Он наклонился к ней, и они встретились глазами. Он убрал прядь волос с ее вспотевшего лба.

— Если не хочешь, так и скажи, — сказал он.

— Я никогда ничего не хотела больше, — просто ответила она. — Я хотела тебя с первого раза, когда танцевала с тобой!

— Саванна!

Ее имя прозвучало в его устах ликующим возгласом. Затем, заявляя о своих правах на ее тело, он приник к ее губам. Она сдавленно вскрикнула от восторга и почти переполняющего ее порыва страсти.

Кит занимался любовью не слишком нежно. Саванна и не хотела, чтобы он был нежен. Она активно участвовала в их занятиях любовью и ясно давала понять, что это именно то, чего она желает. Что она хорошо знает, что делает. А Кит так же ясно давал понять, что наслаждается каждой минутой.

Взрыв удовольствия, к которому они пришли вместе, был так силен, что Саванна могла поклясться, что земля разверзлась между ними. Ее гортанный вскрик эхом отдавался в темноте вместе с его сдавленным стоном.

А затем он крепко прижал ее, осыпая лицо поцелуями, шепча ласковые слова, удерживая до тех пор, пока ее дрожь не ослабла, пока сердце не перестало биться столь учащенно, что она боялась — оно разорвется у нее в груди.

Вновь обретя способность здраво мыслить, Саванна невольно стала задавать себе вопрос, есть ли что-нибудь, что Кристофер Пейс делает плохо?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Им понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Саванна лежала на плече у Кита, крепко обнимающего ее, и они смотрели на звезды. Слова «я тебя люблю» готовы были сорваться с ее языка. Но она не могла их произнести. Между ними оставалось еще столько невысказанных вопросов.

Кит поцеловал ее волосы.

— Ты в порядке?

— Более чем в порядке, — мечтательно ответила она. — Я на седьмом небе!

Он усмехнулся.

— Знакомое чувство!

Сейчас она могла думать только об одном.

— Кит?

— Ммм?

— Мне хочется пить.

— Мне тоже. Почему бы не допить вино?

Чтобы занять время, они одевались, часто прерываясь для поцелуев и интимных прикосновений. Затем Кит наполнил бокалы остатками вина.

— За прекрасный вечер, — прошептал он, прикасаясь своим бокалом к ее бокалу.

— Прекрасный, — согласилась она, поднося бокал к слегка припухшим губам.

Они сидели на диване-качалке с бокалами вина. Кит левой рукой обнял Саванну за плечи и нежно оттолкнулся ногой. Она упивалась возникшей между ними близостью.

— Утром я должен быть в Лос-Анджелесе, — сказал Кит после нескольких мгновений молчания.

Ее радужное настроение в мгновение ока испарилось.

— Ты уезжаешь? — спросила она, стараясь сохранять нейтральный тон.

— Да. Завтра у меня важная встреча, а на следующей неделе несколько запланированных интервью ради рекламы моей новой книги. Я думаю…

— Что?

— Ты можешь поехать со мной…

Она помотала головой.