Страница 42 из 68
Тут снова раздался крик, и Тоби сделалось не по себе — он вдруг представил, что там, наверху, страдала не Люси, а Изабель. Да, наверное, бедняге Джоссу сейчас было очень не по себе. Ведь его жена умерла при родах… София взглянула на Тоби и прошептала: — Прошу тебя, посиди с ними. — Ее голубые глаза наполнились слезами. — Тоби, пожалуйста… Попытайся внушить Джереми, что все будет хорошо. Заговаривай ему зубы. Пусть думает о чем угодно. Ведь ты, как никто другой, умеешь поднять всем настроение и заставить поверить, что ничего страшного не происходит.
Тоби на мгновение лишился дара речи. От кого угодно, но только не от Софии он мог бы ожидать столь лестных отзывов о своем характере. Да-да, не от женщины, которая предпочла сбежать на край света, лишь бы не выходить за нею замуж.
После затянувшейся паузы он наконец кивнул:
— Хорошо.
Отпустив его рукав, София повернулась к Изабель:
— Бел, дорогая, ты не поднимешься наверх, чтобы мне помочь? Я собираю свежие простыни и все такое…
— Да, конечно.
Тоби посмотрел вслед женщинам, торопливо поднимавшимся по лестнице. София и Изабель шли рука об руку. Знаменательное событие. Жаль, что сейчас не время для серьезного разговора с Софией. А как бы он хотел спросить ее, почему она сбежала от него на край света, если он так располагает к себе людей, если в его присутствии все чувствуют себя легко и непринужденно. Увы, сейчас было не время для подобного разговора. Главное сейчас — помочь другу.
Призвав на помощь все свое прославленное обаяние, Тоби изобразил на лице беззаботную улыбку и, открыв дверь, вошел в гостиную.
— Добрый день! Грей, Джосс, Джем, рад вас видеть! Нет, вставать не надо. — Тоби подошел к буфету и стал наливать себе бренди. Наполнив свой бокал, он взял графин и, приблизившись к Джереми, налил бренди и другу. — Ну, Джем, — произнес он жизнерадостно, — насколько я понимаю, тебя вот-вот можно будет поздравить.
Джереми мрачно уставился в свой бокал.
— Молиться пора, а не поздравлять. Этого не должно было произойти. Еще слишком рано. И во всем виноват я. Мы поссорились, и… — Он тяжко вздохнул. — Конечно же, мне следовало отправить срочное сообщение в Уолтем-Мэнор.
— Позволь мне это сделать, — сказал Грей, садясь за письменный стол. — В конце концов, она сейчас в моем доме. На чье имя отправлять? На имя ее отца или матери?
— Ее брату Генри. Родители Люси умерли. — Когда сверху донесся еще один мучительный стон, Джереми уронил голову на руки. — О Боже… Я не могу это выдержать.
Тоби присел рядом с другом.
— Не беспокойся, Джем. Все мои сестры так же кричали во время родов, а то и еще хуже. И младенцы рождались, когда им заблагорассудится — на несколько недель раньше, на несколько недель позже. Но все всегда заканчивается благополучно.
— Не всегда. — Джосс поднялся со своего кресла и прошел к окну. Тоби бросил на него злобный взгляд, и тот в ответ посмотрел на него, глаза Джосса казались совершенно пустыми.
Грей выразительно взглянул на брата и проговорил:
— Лучше не надо. Хорошо?
— Что не надо?! — огрызнулся Джосс. — Не надо готовить человека ко всем возможным исходам? Лучше закрывать глаза на правду? Мы ведь все знаем, что женщины умирают во время родов. Такое случается.
Джереми закрыл лицо ладонями и глухо застонал.
— Да, такое случается, — проговорил Тоби совершенно будничным голосом. — Но мы сейчас говорим не о женщинах вообще. — Понизив голос, он продолжал: — Видишь ли, Джем, они не знают Люси так, как знаем ее мы с тобой. Послушай меня, я-то знаю, что говорю. Моя мать и три старшие сестры — все они очень сильные женщины. Но в том, что касается силы воли, Люси всем им даст фору. Она здорова, она молода, и она полна решимости подарить тебе красивого ребенка. А когда Люси что-то решит, непременно это сделает.
— О, Джереми! — раздался сверху полный боли крик. — Джереми, если ты меня слышишь там, внизу, я хочу, чтобы ты знал… Ты никогда больше ко мне не приблизишься! Никогда!
Тоби с Джереми молча переглянулись.
— Никогда! Ни за что! — снова послышался голос сверху.
— Вот видишь? — сказал Тоби наконец. — Вот тебе и доказательство. Решимости в ней с избытком.
Поскольку Джереми никак не отреагировал на его замечание, Тоби решил, что пора сменить тему. Им всем не мешало бы отвлечься от происходящего.
— Джосс, как продвигается изучение юриспруденции?
— Прекрасно, — глядя в окно, отозвался Джосс.
На какое-то время вновь воцарилось тягостное молчание. Однако Тоби не сдавался.
— На днях я встретил в парке Феликса, — сообщил он. — Джем, честное слово, надо договориться, кто из нас будет запирать его на ключ всякий раз, как он упомянет «Таттер-соллз» [2]. А если запереть не удастся, то мы ни за что не должны отпускать его туда одного. На прошлой неделе он выложил немыслимые деньги за двух жеребцов — вдвое больше того, чего они действительно стоят. Они не так уж хороши в паре — его экипаж все время забирает влево. Я видел, как он описывал круги прямо на Роттен-роу. — Тоби сдержанно рассмеялся. — Не сказать, чтобы управление упряжкой было «коньком» Феликса. Ему следовало бы передать бразды правления кучеру вместо того, чтобы…
— Тоби! — Джереми поднял голову и бросил на друга укоризненный взгляд.
— Да, слушаю…
— Лучше заткнись, — буркнул Джереми.
Тоби пожал плечами:
— Что ж, как пожелаешь.
И снова воцарилась тишина. Джереми сидел, опустив голову. Грей медленно потягивал бренди. А Джосс по-прежнему смотрел в окно.
Тоби вдруг показалось, что в комнате ужасно душно, и он попытался ослабить узел шейного платка. Но в тот же миг тишину прорезал отчаянный вопль.
Все трое вздрогнули и переглянулись.
— Тоби… — тихо сказал Джереми, не поднимая головы. Пальцы его с побелевшими костяшками на фоне черных волос походили на сети паутины.
— Да, Джем?
— Продолжай говорить.
И он заговорил. Говорил час за часом. День перешел в вечер, бренди в графине не осталось, а Тоби все говорил и говорил. О фокстерьерах, о боксе, о погоде, о видах на урожай и о многом другом. Когда же Тоби перешел к подробному описанию письменного стола, который заказал для своего кабинета, он уже едва ворочал языком и охрип от болтовни. Но Тоби твердо решил говорить до тех пор, пока Джереми не попросит его остановиться.
— И еще я заказал темно-синий бархат для внутренней обивки выдвижных ящиков, — сообщил он, зевая. — А ручки вырезаны в форме…
Хетта Осборн своим появлением спасла их всех. Джереми тут же вскочил на ноги, а Тоби, Грей и Джосс тотчас повскакивали следом за ним.
— Ребенок еще не родился, — сказала мисс Осборн. Все трое разочарованно выдохнули. Джереми, вполголоса пробормотав ругательство, вновь опустился в кресло.
— О Боже, она умрет, — прошептал он.
— Нет, не умрет, — твердо заявила мисс Осборн. — Нет повода для беспокойства. Все идет своим чередом. Как положено. Первые роды всегда продолжительные, и Люси хорошо переносит боль. Я считаю, что роды продлятся еще несколько часов.
— Могу я ее видеть? — спросил Джереми.
Мисс Осборн медлила с ответом. Наконец покачала головой:
— Нет, милорд.
При слове «милорд» Джереми, похоже, вспомнил о своем титуле. Медленно поднявшись на ноги, он приосанился и заявил:
— Я намерен увидеться с ней. Сейчас же.
Мисс Осборн снова покачала головой:
— Нет, милорд.
Тоби мысленно ей аплодировал. Немногие женщины — да и мужчины тоже — способны были противостоять Джереми, когда он представал перед ними во всем своем надменном величии графа Кендалла.
— Вы не имеете права не пускать его к ней, — возразил Джосс. — Ведь она его жена.
— Мисс Осборн, вы должны позволить ему провести с ней хотя бы несколько минут, — подал голос Грей.
Хетта в очередной раз покачала головой. Потом все же пояснила:
— Не я даю разрешение, а Люси. — Она перевела взгляд на Джереми. — И Люси не хочет видеть вас, милорд, — предельно ясно дала это понять. А для меня пожелания моей пациентки важнее, чем требования графа.
2
«Таттерсоллз» — лондонский аукцион чистокровных лошадей.